И смахнула на пол расстегнувшуюся сережку Ингрид.
Лоретта вскрикнула с притворным испугом:
— Моя сережка! Не наступите на нее, она очень хрупкая!
Граф посмотрел на сережку под низким столиком.
А когда он нагнулся, Лоретта протянула руку у него за плечом, схватила неоткупоренную бутылку минеральной воды с золотого подноса и изо всех сил ударила графа бутылкой по затылку.
Он со стоном повалился вперед, а она ударила его снова.
Затем, приподнявшись, чтобы удар получился сильнее, она стукнула его по затылку в третий раз.
Когда граф растянулся на полу между столиком и кушеткой, Лоретта услышала позади себя какой-то шум.
Невольно оглянувшись, она увидела, как занавески эркера раздвинулись, и в комнату вошел Фабиан.
Она вскрикнула с таким облегчением, что стены отозвались эхом.
Бросив бутылку на кушетку, она обежала столик и кинулась на шею маркиза, восклицая:
— Я… убила его! Я… убила его! Ах, Фабиан, я убила… его!
Глава 6
Фабиан обнял Лоретту и нежно прижал к себе. Спрятав лицо у него на плече, она прошептала еле слышно:
— Я., я… убила его! М-м-меня заберут в т-тюрьму и… гильотинируют!
Он почувствовал, как она задрожала, и сказал негромко и спокойно:
— Все хорошо, мое сокровище, предоставь все мне.
С этими словами он повел ее в эркер к открытой двери на балкон.
Она продолжала судорожно за него цепляться, и он, осторожно прислонив ее к каменной балюстраде, сказал:
— Останься тут и постарайся дышать поглубже. Я пойду и погляжу, что произошло на самом деле.
— О… он-н-н уб-б-бит!
Послушно, точно маленький ребенок, она оперлась о балюстраду, и холод камня чуть-чуть привел ее в чувство.
Фабиан уже вернулся в комнату.
Лоретта закрыла глаза. Конечно же, ничего этого на самом деле не произошло! Ее просто мучает кошмар!
Однако дробное биение сердца, пересохшие губы и ужас, по-прежнему ее леденивший, не оставляли у нее сомнений в намерениях графа.
Ее спасло чудо!
Ей казалось, что она стоит так вечность и вот-вот упадет в обморок.
Эта мысль ее испугала: ведь тогда Фабиан будет ее презирать!
— Я должна взять себя в руки, быть мужественной! — с трудом прошептала она.
Но только почувствовала себя совсем слабой и беспомощной, и ей все труднее было бороться с нахлынувшими волнами дурноты.
И тут, когда у нее уже не осталось никаких сил и она решила вернуться в комнату увидеть, что происходит, на балкон вышел Фабиан.
Услышав его шаги, Лоретта обернулась и кинулась к нему.
Он крепко ее обнял, и сила его рук подарила ей неизъяснимое облегчение.
— Все хорошо, сердце мое, — сказал он. — Этот мерзавец жив.
«Ж-жив!» Она еле выговорила это короткое слово.
— Да, он жив, но ты обошлась с ним немилосердно, и у него еще долго будет болеть голова. И поделом!
Голос Фабиана стал жестким, но Лоретта могла думать только о том, что ей ничего не угрожает.
Ее не бросят в тюрьму, не гильотинируют! Она не убила графа, как ей показалось.
Фабиан обнял ее еще крепче, и она почувствовала его губы на своих волосах, когда он сказал:
— А теперь я хочу, чтобы ты была мужественной. Спуститься вниз с балкона тем путем, каким я на него взобрался, ты не можешь, и, значит, нам придется воспользоваться парадной дверью. У подъезда ждет моя карета.
— Н-но… мы… не сможем выйти, — запинаясь сказала Лоретта. — Д-д-дверь заперта.
— Знаю, — резко ответил Фабиан, — но, к счастью, есть еще выход из соседней комнаты, где накрыт ужин.
Лоретта приподняла голову и вопросительно посмотрела на него.
Увидев мертвенную бледность ее лица, глаза, еще темные от пережитого страха, дрожащие губы, он сказал ласково, точно ребенку:
— Наберитесь мужества еще ненадолго. Не надо, чтобы слуги догадались, как вас ошеломило случившееся.
Эти слова заставили ее выпрямиться и вздернуть голову.
Он почти минуту глядел на нее с неизъяснимой нежностью.
Потом обнял за плечи и увел с балкона.
Когда он раздвинул занавески, Лоретта не сразу решилась взглянуть на человека, которого чуть- чуть не убила и оставила лежащим на полу.
Потом обнаружила, что Фабиан, видимо, уложил графа на кровать.
Он лежал на атласных подушках, глаза у него были закрыты.
Парчовый халат и рубашка были распахнуты, словно Фабиан слушал его сердце.
Но прежде чем она успела о чем-либо спросить, Фабиан подобрал ее бархатную пелерину и взял ее под руку.
Он решительно повел ее к двери у камина, которая вела в будуар, где стоял стол, накрытый для двоих.
Лампы были пригашены, и в этом полусумраке было что-то соблазнительное. Фабиан увлек Лоретту к двери, которая открылась, едва он повернул ручку.
Молча он повел Лоретту по коридору и вниз по той же лестнице, по которой она, приехав, поднялась следом за лакеем.
В вестибюле она увидела двух-трех лакеев и пожилого человека, видимо, дворецкого.
Она не сомневалась, что они уставятся на Фабиана в полной растерянности.
И, конечно, начнут ломать голову, каким образом она внезапно появилась здесь, когда была заперта в спальне их хозяина.
Фабиан помог Лоретте спуститься с последней ступеньки, прежде чем сказал властно:
— Вашему господину нездоровится. Помогите ему и немедленно пошлите за врачом.
Договорив, он не стал дожидаться ответа, а вышел с Лореттой за дверь и подвел ее к своему экипажу.
Помог ей войти, сел рядом с ней, и, едва грум захлопнул дверцу, лошади тронулись.
И тут самообладание окончательно покинуло Лоретту, она продержалась, как он ее просил, но теперь разразилась слезами.
Словно унеслась в вихре собственных страхов.
И остановить слезы она была не в силах — легче, казалось, было бы заставить Сену течь вспять.
Она плакала самозабвенно, как ребенок, из ее глаз струились слезы, смачивая плащ Фабиана.
