Элизабет поднялась, но глубокий голос Риса остановил ее.
— Я позвал вас не для того, чтобы просить уехать. Я пригласил вас потому, что, как мне кажется, нашел способ, как защитить вашего сына.
Она снова опустилась в кресло.
— И что это за способ, позвольте узнать?
— Если бы я мог усыновить мальчика, дать ему мое имя, то Холлоуэй, случись что с вами, не сможет стать его опекуном. Джеред будет в безопасности, находясь под моей опекой. И конечно, само собой разумеется, чтобы вы могли продолжать воспитывать своего сына, а вы, как я полагаю, хотите этого, мы должны пожениться.
Элизабет почувствовала, как у нее отлила от лица кровь.
— Вы просите меня…
— Холлоуэй не дурак. Он поймет последствия нашего брака и усыновления Джереда. Устроить все это будет нетрудно в силу того, что мой брат — герцог. Джеред станет недосягаем для Холлоуэя. И устранять вас ему уже не будет резона.
Элизабет лишь покачала головой. Она ни за что больше не выйдет замуж. Тем более за человека, который скорее будет мстить ей, чем любить.
— Нет, — сказала она резко.
— Это ваш окончательный ответ? Даже не хотите подумать?
— Я уже говорила, что не хочу снова выходить замуж. Ни за что больше не поставлю себя в такое положение.
В нее впились сердитые голубые глаза.
— Даже ради спасения собственного сына?
У Элизабет сжалось сердце. Джеред значил для нее все. Все. Если он попадет в руки Мейсона, то никогда не будет хозяином собственной жизни. Не говоря уже о жестокости обращения с ним и даже опасности, какой он будет подвергаться, живя в одном доме с таким безжалостным человеком, как его дядя.
— Есть еще кое-что, что вы не учли.
— Что… что это?
— Если, не дай Бог, с вашим сыном что-то случится, Холлоуэй станет следующим наследником титула.
Элизабет выпрямилась в кресле.
— Я это знаю. При всей своей жестокости Мейсон вряд ли падет так низко, чтобы избавиться от маленького мальчика.
— Но у него хватило жестокости попытаться убить мать маленького мальчика.
У Элизабет по телу пробежал а дрожь. Она действительно никогда не думала, что Мейсон так далеко зайдет и наймет кого-то, чтобы расправиться с ней. Однако вчерашний день показал, что она ошибалась. Но сможет ли он с такой же легкостью решиться на убийство Джереда? Хотя… Без маленького мальчика на его пути Мейсон станет графом Олдриджем с прилагаемыми к титулу деньгами и властью.
— Со специальным разрешением нас смогут обвенчать в течение нескольких дней. Сразу после этого я займусь делами усыновления.
Элизабет покачала головой:
— Я не могу… не могу стать вашей женой.
Она вообще не хотела выходить замуж. Тем более за Риса.
— Я военный человек, Элизабет, и знаю, что нужно делать, чтобы защитить тебя и твоего сына. Со мной ты будешь в безопасности. Думаю, ты это и сама понимаешь. Ведь не зря же ты сюда приехала.
— Да, но… — Элизабет осеклась.
Она не могла выйти замуж за Риса. Господи, когда она скажет ему правду об их сыне, он будет презирать ее. Хватит с нее одного обиженного мстительного мужа.
И тут же пришла следующая мысль. Он не женится на ней когда узнает правду. И возненавидит всей душой. Но сделает все, чтобы уберечь от опасности собственного сына.
— Я не жду от тебя мгновенного ответа, — сказал Рис, вставая. — Подумай до вечера. В Лондон я уеду завтра утром. Вы с сыном можете поехать со мной. Стань моей женой, Элизабет, и вы с Джередом будете в полной безопасности. Даю в этом торжественный обет.
Честь значила для Риса все. Элизабет знала, что он не стал бы давать слова, если бы не имел намерения его сдержать.
Она сидела с гулко бьющимся сердцем. Рис взял трость и вышел.
Прошло минут двадцать, а она все еще оставалась в гостиной, раздумывая, как и что скажет Рису, как попытается объяснить прошлое. В дверь постучали. Повернувшись, Элизабет увидела на пороге высокого, полного достоинства Хопкинса.
— Прошу прощения, что побеспокоил вас, миледи, но вас хочет видеть леди Тависток.
Тяжело опираясь на трость, мимо дворецкого в комнату прошла хрупкая, сгорбленная графиня.
Элизабет вскочила на ноги.
— Леди Тависток.
— Сядь, девочка. Нам нужно поговорить.
Элизабет послушно села.
— Да, миледи, — произнесла она, чувствуя себя, как восемь лет назад, когда находилась в обществе престарелой леди.
Вдова медленно опустилась на диван.
— Со мной только что разговаривал племянник. Он сказал, что просил тебя выйти за него замуж, пояснив, что хочет это сделать ради вашей с мальчиком безопасности.
Элизабет попыталась улыбнуться, но улыбки не получилось.
— Э-э… с его стороны было любезно сделать мне такое предложение. Но брак — слишком высокая для него цена. Я намерена отказать ему. Сегодня вечером я скажу ему правду о Джереде.
Серебряные брови вдовы взлетели вверх.
— Ты этого не сделаешь!
— Что?
— Ты выйдешь за него замуж, как он этого хочет.
— Вы… вы всерьез хотите, чтобы я стала его женой?
— Ни о чем другом и не мечтаю. Ты выйдешь за Риса замуж — и чем скорее, тем лучше. Сделаешь то, что должна была сделать, когда поняла, что носишь под сердцем его ребенка.
— Н-но я не могу. Как вы не понимаете? Рано или поздно мне придется рассказать ему о Джереде. А когда он об этом узнает, то возненавидит меня навеки.
— А может, и нет. После бракосочетания у тебя будет уйма времени, чтобы убедить его, почему ты поступила тогда так, как поступила. Не забывай, что Рис — тоже не невинная овечка во всей этой истории. Ты была юной и наивной, и он соблазнил тебя. Со временем, я уверена, он поймет, что вина лежит не только на твоих плечах.
Если бы только Элизабет могла в это поверить. На деле она, а не Рис, была соблазнительницей. А в его мире существовало лишь черное и белое, плохое и хорошее. Это был его ребенок, и замуж тогда ей следовало выйти за него.
Господи, почему только она этого не сделала!
— Я наблюдала за вами обоими, — резкий голос вдовы смягчился, — и пришла к выводу, что ты все еще любишь моего племянника. К тому же вряд ли он допустил бы мысль о браке с тобой, если бы и сам не сохранил к тебе никаких чувств, как бы глубоко их ни таил.
— Он испытывает ко мне только вожделение. И открыто в этом признается. Это единственное, что влечет его ко мне.
— Это не так важно на самом деле. Ты должна думать о мальчике. Рис — сильный и умный. Он найдет способ, как защитить тебя и Джереда.
Элизабет зажала в ладонях складки черной юбки.
— Прошу вас, миледи. Вы не понимаете. Вы не должны просить меня об этом.