лошадей для верховой езды, чтобы слуги в случае надобности могли ими воспользоваться.
— Слушаюсь, милорд.
Конюх ушел выполнять задание и вернулся несколько минут спустя, ведя за уздцы гнедую кобылу смирного вида. С помощью конюха Рис сел в седло.
Ощутить себя снова верхом на лошади оказалось чертовски приятно. Рис согнул больную ногу. Мышцы бедра послушно отреагировали. Он понял, что вполне владеет своим телом и способен управлять животным, чего так не хватало ему в прошлый раз, когда он попытался прокатиться на Воине. Рис выехал из ворот конюшни и пустил кобылу легкой рысью. Ее копыта бойко застучали по мощенной камнем дорожке.
Рис, где мог, срезал дорогу, сокращая путь между Мейфэром и мостом Воксхолл, который должен был привести его к дому на Уорринг-стрит в Ламбете, что принадлежал Бартелу Ван Мееру. Все же расстояние до цели следования было порядочным, а Элизабет значительно опережала его по времени.
При мысли о жене Рис почувствовал тревогу. К этому времени она уже наверняка добралась до Ван Меера, а как он себя поведет, никто не мог предугадать.
Риса беспокоило, что сделает голландец, когда на его пороге предстанет безрассудно отважная женщина.
Глава 29
Кучеру пришлось немного поплутать, поэтому дорога до Ламбета заняла больше времени, чем ожидала Элизабет. Но в конце концов она прибыла на место.
Часть пути пролегала по бедным районам, вызывавшим вполне оправданные опасения. Но дома на Уорринг-стрит производили впечатление опрятных и ухоженных. Построенные в большинстве своем из кирпича, они выглядели добротными и аккуратными. Экипаж остановился перед двухэтажным зданием. Из стрельчатого окна на улицу лился свет. Лакей спрыгнул с запяток кареты и открыл дверцу.
— Жди меня здесь, — приказала Элизабет, выходя их экипажа. — Если через полчаса я не вернусь, отправляйся назад за его светлостью.
Молодой белокурый лакей живо кивнул:
— Как прикажете, миледи.
То, что он будет ждать ее здесь вместе с кучером и каретой, действовало на Элизабет успокаивающе, хотя она толком не знала, как и чем они смогут помочь ей в случае какой-нибудь непредсказуемой ситуации.
Собравшись с духом, она глубоко вдохнула и решительно постучала в парадную дверь. Спустя короткое время дверь открыла дородная горничная в домашнем чепце и уставилась на нее, не приглашая войти.
— Чем могу помочь?
— Меня зовут Элизабет Дьюар, — представилась Элизабет, не желая смущать титулом человека, к которому пришла. — Я бы хотела поговорить с мистером Ван Меером.
Горничная окинула ее взглядом с головы до ног, оценивая дорогой наряд хотя и простого покроя, но из ткани наивысшего качества. Отделка из меха чернобурки по вороту ее шерстяной накидки, похоже, убедила горничную.
— Сейчас посмотрю, дома ли он.
Оставив Элизабет стоять у порога, полнотелая женщина удалилась на поиски хозяина дома.
Сквозь приоткрытую дверь Элизабет увидела двух маленьких детей, мальчика и девочку, которые со смехом семенили вверх по лестнице. Следом за ними, улыбаясь, шла миниатюрная женщина, очевидно, их мать.
У Элизабет сжалось сердце. Ее Джеред был примерно одного возраста с мальчиком, которому, судя по всему, не пришлось страдать, как ее сыну.
В этот момент вернулась горничная.
— Мистер Ван Меер примет вас в гостиной.
Женщина отступила в сторону, приглашая Элизабет войти, и повела в нужном направлении.
Проходя мимо лестницы, Элизабет еще раз бросила взгляд на площадку второго этажа, за одной из дверей которых исчезла троица. Нетрудно было догадаться, что у Ван Меера была счастливая семья, ибо детские лица светились радостью и довольством.
Гостиная, куда привела ее служанка, имела скромный интерьер в синих тонах, была обставлена тяжелой дубовой мебелью и изобиловала всевозможными безделушками, включая маленькие расписанные вручную керамические фигурки разнообразных животных и птичек. На стенах висели силуэтные профили детей и пара маленьких вязаных чулочков. Увиденное еще сильнее укрепило Элизабет в мысли, что дом, в который она пришла, был настоящим семейным гнездом.
Когда она вошла в гостиную, навстречу ей поднялся мужчина. Ван Меер был невысок ростом и имел рыжеватые волосы и теплые карие глаза. В его наружности не было ничего примечательного, если не считать ума, светившегося в глазах, и настороженности, с которой он ее встретил.
— Вы хотели меня видеть, миссис Дьюар?
Исправлять его она не стала. Значение для нее имело лишь то, что она была женой Риса и матерью Джереда.
— Я пришла поговорить с вами о вашем отце.
Приветливое выражение исчезло с лица мужчины, оно сразу как будто постарело и стало суровее.
— Отец — это тема, которую я не обсуждаю.
— У вас есть сын. Он почти такого же возраста, как мой мальчик. Я пришла, чтобы просить вас помочь мне спасти жизнь моего сына.
Суровые складки на лице разгладились. Очевидно, этот человек любил детей.
Он жестом пригласил ее пройти к дивану.
— Присядьте и расскажите мне о причине своего визита.
— Спасибо. — Предложение присесть Элизабет приняла с благодарностью. Чтобы начать разговор, ей требовалось собраться с силами. — Мейсон Холлоуэй — мой деверь. Вернее, являлся деверем, пока был жив мой муж. Полагаю, вы его знаете.
Ван Меер промолчал.
— Мейсон считает, что после смерти брата он должен был унаследовать титул Олдриджа. И сейчас готов на все, лишь бы получить желаемое. Даже если для этого понадобится убить моего сына.
— Вы графиня Олдридж? — выдохнул Ван Меер.
— Я сохранила титул, хотя повторно вышла замуж. Теперь я просто мать, желающая защитить свое дитя.
— Понятно. Значит, Холлоуэй — следующий в очереди наследования после вашего сына?
— Да.
— И вы считаете, что он пойдет на все ради титула, даже на убийство?
— А вы так не считаете?
Плечи Ван Меера ссутулились, на лице появилось выражение напряженности. Он поднялся и опустился в кресло напротив нее.
— Я это знаю. Он и его жена на все готовы ради денег. Даже на убийство.
Сердце Элизабет наполнилось надеждой.
— Вы видели его в ту ночь, правда? Вы видели, как он убил вашего отца? Вы выступите в суде свидетелем?
Ван Меер покачал головой:
— Я не могу этого сделать. Мне нужно думать о семье. Вы должны понимать меня лучше, чем кто бы то ни было.
— Я понимаю. Но если мы все дружно возьмемся за это дело, то можем добиться торжества
