Рул усадил ее за богато украшенный стол из палисандра, подошел к столу у стены, где стояли серебряные блюда, от которых шел аппетитный пар, и наполнил две фарфоровые тарелки.
Ожидая его возвращения, она расправила льняную салфетку на юбке шелкового платья цвета спелого абрикоса и смотрела, как он расставляет тарелки на столе. Аромат яиц с беконом, которые лежали рядом с тостами, обильно сдобренными сливочным маслом, наполнил воздух.
Она глянула на слугу, стоявшего за ее плечом. У него в руках был поднос с серебряным кофейником и фарфоровым чайником.
— Я буду кофе, — сказала она, и слуга поставил перед ней чашку с ароматным напитком. — Спасибо.
Вайолет добавила сахар и сливки и осторожно перемешала.
— Когда я был в Бостоне, я тоже предпочитал кофе, — произнес Рул, отхлебнув из своей фарфоровой чашки.
— Мой отец научил меня наслаждаться вкусом.
Он поставил чашку обратно на блюдце.
— Уверен, что ты скучаешь по нему.
Вайолет почувствовала, как знакомо сжал ос в сердце.
— Больше, чем можно себе представить.
Рул опустил длинные черные ресницы, как будто хотел скрыть свои мысли. Он приступил к еде, и они какое-то время ели в тишине. Так случилось, что накануне она не поужинала и теперь была ужасно голодна.
Когда Вайолет оторвалась от завтрака и подняла глаза на Рула, то увидела, что он смотрит на нее и улыбается. Она заметила, что у него белоснежные зубы, а изгиб губ такой чувственный, хотя она не замечала этого, когда ей было шестнадцать. Эта улыбка поразила ее настолько, что у нее даже перехватило дыхание.
Казалось, Рул ничего не заметил.
— Я восхищен, что в отличие от англичанок ты действительно наслаждаешься тем, что ешь.
Ее вилка повисла в воздухе. Она с трудом заставила себя положить в рот кусочек бекона.
— Все очень вкусно. То, что нам давали на борту, назвать едой можно лишь с натяжкой.
Она сделала глоток кофе, затем вновь воцарилась тишина. Она покончила с завтраком, промокнула губы салфеткой и отложила ее в сторону. Рул тоже закончил есть, а это значило, что подходит время огласить причину приезда.
— А теперь, когда мы позавтракали и я снова почувствовала себя человеком, я хотела бы обсудить с тобой причину моего приезда.
Он нахмурился.
— Причину твоего приезда? Я думал, что ты здесь для того, чтобы продолжить наши отношения, начало которым было положено женитьбой три года назад.
Вот он, момент истины. Момент, которого она ждала и ради которого преодолела тысячи миль.
Она противостояла мужу, который женился на ней ради собственной выгоды и даже пальцем не пошевельнул, чтобы сдержать данное ее отцу обещание. Она подумала о Джеффри и о планах, которые они строили, выпрямилась и посмотрела ему в лицо.
— На самом деле причина, по какой я здесь, в том, что я хочу прекратить фарс, в который превратилась наша женитьба, и признать наш брак недействительным.
Выражение красивого лица Рула Дьюара в этот момент сполна окупило страдания, испытанные Вайолет во время путешествия.
Какое-то мгновение Рул молча сидел на своем месте.
— Прости… Я, должно быть, ослышался. Не могла бы ты повторить еще раз?
— Нет, ты все правильно расслышал. Я здесь, чтобы аннулировать наш брак.
И снова тишина. Наконец послышался сто голос:
— Это нелепо.
— Но для меня это очень даже обоснованно. В компании друг друга мы провели всего лишь несколько дней. Ты не приезжал в Бостон. Ты явно не ожидал увидеть меня здесь. Пришло время положить конец этой нелепице, пока это не зашло слишком далеко. Каждому из нас следует жить своей жизнью.
Рул усилием воли заставил себя сохранять спокойствие. Его жена наконец-то приехала, и что же она хочет? Избавиться от него?
— Похоже, ты кое-что забыла.
Она одарила его сладкой улыбкой.
— Думаю, нет.
— Ты забыла о причине, по которой твой отец хотел соединить нас узами брака. Он смотрел вперед, в твое будущее, заботился о твоем благополучии и о благополучии компании.
— Судьба компании — отдельный вопрос. Сейчас я хотела бы обсудить наш нелепый брак. Давай будем честными! Неужели ты предпочитаешь жить той жизнью, которой ты живешь? Гулять ночи напролет, играть, проводить время с женщинами… неужели это то, о чем ты мечтаешь?
Казалось, Рул не мог заставить себя говорить. Он выпрямился на стуле.
— Я уже говорил тебе… Играю я редко. А что карается женщин — я напоминаю тебе, Вайолет, пока мы женаты только номинально. Я уверяю тебя, что ждал момента, когда снова увижу тебя.
Она вспыхнула. Это напомнило ему, что она невинна, как и в тот день, когда они поженились. Неожиданно он почувствовал замешательство.
— Ты не хотел жениться, — возразила она, удивляя его своим упрямством.
Раньше она легко соглашалась на все. Но теперь, напомнил он себе, Вайолет уже не та маленькая девочка, которой была тогда, когда он покидал Бостон.
— Если бы ты хотел жену, — продолжала она, — ты вернулся бы.
— Я и планировал вернуться. Я хотел дать тебе время, чтобы ты подготовилась к роли жены. Твой отец настоял на этом, если ты помнишь.
— Но он не ожидал, что ты будешь избегать меня все время.
Это была правда, и чувство вины захлестнуло его.
— Возможно, я вскоре приехал бы. Но ты сама приехала ко мне и теперь из девочки превратилась в женщину. — Он скользнул по ней взглядом, задержавшись на ее груди, и кровь притекла к его естеству. — Тебе уже девятнадцать, пришло время обзавестись мужем. Если я подхожу на эту роль, мы можем начать жить так, как о том мечтал твой отец.
Вайолет отодвинула стул и встала из-за стола.
— Мне кажется, ты не совсем понял. Я не спрашиваю — я требую. Я не хочу быть твоей женой, так что тебе придется уступить.
Она стояла в лучах солнца, проникавших через окно, с высоко поднятой головой, маленькие ручки уперлись в тонкую талию, огненные волосы вспыхивали и освещали личико в форме сердца. Вайолет была великолепна.
Он искал любовницу. Ни одна женщина в Лондоне не могла удовлетворить его потребности, ни одна не привлекала его так сильно. Его естество начало напрягаться. Вайолет была его женой, и он хотел заняться с ней любовью.
Его тон сделался мягче, он вдруг решил переубедить ее.
— Пожалуйста… не могла бы ты наконец выслушать меня? Это очень важное решение для нас обоих.
Некоторое время она стояла не шевелясь. Вздохнув, она села обратно на стул.
— Твой отец верил в меня, — начал Рул. — Он был уверен, что позаботился о твоем будущем, когда убедил тебя выйти за меня замуж. Перед смертью мой отец просил меня об этом же самом.
Его тон изменился, он понял, что завладел ее вниманием.
— Мой отец верил, что судьба семьи Дьюар зависит от союза между Англией и Америкой. Когда твой отец приблизил меня к себе, я увидел в этом возможность воплотить в жизнь заветные мечты моего отца.
— Ты говорил, что сделал это не из жадности.
