Ее дыхание сбилось. Она узнала этот голос, это лицо. Саймон Пратт.
Ее взгляд метнулся к дверям террасы, но поблизости никого не было.
— Что… что вы тут делаете?
— Да я за тобой пришел, девочка. Ты забрала моих трубочистов. А ведь я тебя предупреждал. Я говорил тебе, что никто не может красть у Саймона Пратта.
Ее сердце застучало быстрее. Что-то блеснуло в солнечных лучах, и в его костлявых руках она заметила лезвие. Вайолет закричала и метнулась к террасе, но Пратт настиг ее в мгновение ока.
— Я бы вел себя благоразумнее, будь я на твоем месте. Если ты не хочешь попробовать холодной стали.
Вайолет стояла на месте и дрожала, желтовато-болезненное лицо было прямо возле нее, жилистые руки обхватили ее шею.
Пратт потащил ее по тропинке, ведущей к задним воротам, как раз через них он, должно быть, вошел в сад. Вдруг его хватка окрепла, вероятно, кто-то вышел на террасу.
Вайолет попыталась закричать. Рул, высокий и внушительный, стоял у балюстрады и не сводил напряженного взгляда с Пратта.
— Отпусти ее! — Угроза в его голосе заставила Вайолет задрожать.
— Стой там и не подходи! — прорычал Пратт.
Взгляд Рула переместился на лицо Вайолет, и странное спокойствие разлилось по ее телу. Рул был рядом. Он не позволит Пратту причинить ей вред. Как бы там ни было, Рул найдет выход и освободит ее.
— Я сказал: отпусти ее!
Пратт отвратительно и громко рассмеялся.
— Она украла моих трубочистов. И теперь у меня нет работы.
— Ты использовал детский труд, Пратт. Ты нарушал закон.
— А это не ее дело! — Он махнул ножом. — Я предупреждал ее. Никто не смеет красть у Саймона Пратта! — Он сильнее сжал горло Вайолет. — Позови кого-нибудь, и она тут же умрет!
Пятясь назад, он дошел до конца дорожки из гравия и подошел вплотную к воротам.
Рул подходил к ним шаг за шагом, на его лице застыл гнев.
— Чего ты хочешь, Пратт?
Пратт помолчал с минуту. Оглядевшись вокруг, он увидел мраморный фонтан, оценил отличное качество ковки, величественность дома.
— Я пришел за женщиной, которая доставила мне много хлопот. Но я отпущу ее, если ты заплатишь мне.
— Сколько?
— Пять сотен фунтов стерлингов. — Он ухмыльнулся, показывая обломки зубов. — Оценишь ее в пять сотен, или дороговато для тебя?
— Она стоит в сотню раз дороже.
Ее грудь сжало. Она так его любила!..
— У тебя есть пять сотен прямо в доме?
Рул кивнул:
— Я дам тебе деньги, если отпустишь леди.
Пратт захохотал.
— Я не дурак! Заткни свой рот, неси деньги, тогда уж я ее отпущу.
Вайолет видела, что Рул заколебался. Ему вовсе не хотелось оставлять Вайолет с Праттом, но никто, кроме них двоих, не знал, где в доме лежат деньги.
— Со мной все будет в порядке, — сказала Вайолет, читая в его глазах страх за нее.
Его челюсти сжались.
— Я принесу тебе деньги, Пратт, но если ты тронешь ее хоть пальцем, ты умрешь. Я разыщу тебя, где бы ты ни был, и придушу голыми руками.
Пратт приставил лезвие ножа к горлу Вайолет, так что на секунду у нее перехватило дыхание.
Рул пятился назад и смотрел на них, пока не дошел до террасы, потом повернулся и исчез в доме.
Пратт, поигрывая ножом, молча стоял и держал ее. В кабинете за картиной в позолоченной раме, на которой были изображены охотничьи собаки и лошади, был сейф. Рул показал ей его и сообщил комбинацию. Внутри была маленькая шкатулка из палисандрового дерева, откуда она могла взять деньги, если они понадобятся.
Показалось, что прошло лишь мгновение, когда Рул бегом вернулся в сад со шкатулкой в руках.
— Здесь тысяча фунтов. Возьми их и отправляйся к себе.
Глаза трубочиста полезли на лоб.
— Ты, похоже, по уши влюблен.
— Да, я люблю ее, Пратт! — Он повернулся к Вайолет, обращаясь прямо к ней. — Я совершенно определенно влюбился в мою жену. — Он подал ему шкатулку. — А теперь иди, пока я не передумал и не избил тебя до бесчувствия.
Вайолет начала дрожать. Слова Рула были жестокой шуткой. Он сказал это только для того, чтобы успокоить Саймона Пратта.
Она сказала себе, что это ничего не значит. Просто Рул пытался спасти ее.
Пратт засмеялся.
— Открой крышку. Покажи мне, что внутри.
Рул сделал то, что требовал Пратт, потом положил шкатулку на кованую скамью. Трубочист потащил Вайолет к скамейке и схватил шкатулку.
— Оставайся, где стоишь. Я отпущу ее, когда доберусь до ворот.
Рул сжал кулаки. Пока Пратт пятился к воротам, Рул следил за каждым его движением. Когда Пратт дошел до ворот, он оттолкнул от себя Вайолет. Та вскрикнула от неожиданности, к ней тут же подбежал Рул и сжал ее в объятиях.
Она чувствовала, что он дрожит всем телом, когда он прижал ее к себе.
— Вайолет… — Он посмотрел за нее, Пратт к тому времени уже исчез из виду. Впрочем, казалось, Рула это нисколько не беспокоит. — Я так испугался, — сказал он и сжал ее еще сильнее. — Бог мой, как я тебя люблю!
Ее сердце сжалось. Он зарылся лицом в ее волосах, а она подумала, что ее сердце вот-вот разорвется на две половинки. «Он вовсе не это имел в виду, — уговаривала она себя. — Он просто боялся, что Пратт убьет меня».
Комок подступил к ее горлу, а к глазам — слезы. Если бы только это было правдой…
— Я люблю тебя, Вайолет, — сказал он мягко, и это прозвучало гак искренне.
Она хотела заставить себя задать вопрос, который мучил ее в этот момент.
— Что ты имеешь в виду? — прошептала она, боясь посмотреть ему в лицо и увидеть горькую правду.
Рул отодвинулся от нее на шаг, так что ей пришлось взглянуть ему в глаза.
— Ты ведь знаешь, когда я лгу. Ты ведь знаешь?..
Она сглотнула комок в горле.
— Да, знаю.
— Сейчас я не лгу, милая. Я люблю тебя.
Слезы потекли по ее щекам.
— Мне понадобилось время, чтобы понять это. Но теперь я знаю правду. Я люблю тебя больше жизни.
Потом он вновь сжал ее в объятиях, она плакала и чувствовала, как бьется его сердце, чувствовала, что его любовь окутывает ее.
Что-то изменилось. Может быть, это произошло из-за нападения Пратта. Может быть, из-за чего-то еще.
Что бы там ни было, Рул сказал, что любит ее, и Вайолет в глубине сердца знала, что это правда.
Рул нежно поцеловал свою красавицу жену. Его брат помог ему понять, что такое любовь, но до того
