Они уставились друг на друга – Розарио лихорадочно обдумывала слова гостьи.
В наступившем молчании вдруг заверещал пейджер Дэна. Он подскочил от неожиданности, извинился и вышел в коридор.
Через несколько минут Дэн вернулся, и Розарио со вздохом согласилась:
– Хорошо. Я давать показания. Но вы обещать мне, да? Вы обещать мне. Вы обещать, они нет убивать меня?
– Обещаю! – Мелани наклонилась вперед и взяла Розарио за руки. – Вас будут круглосуточно охранять. Вы будете в полной безопасности. Честное слово.
Из гостиницы Мелани позвонила секретарю следственного жюри и записалась на ближайшее свободное заседание, четко продиктовав имя Розарио. Заседание состоится на следующий день в три часа, а прежде надо подготовить домработницу к даче показаний.
– Ну что ж, миссис Санградор, – начала Мелани, доставая ручку и блокнот, – расскажите мне, что произошло. Подробно, шаг за шагом.
– Вчера девять часов вечер звонить в дверь. Миссис Бенсон нет, мистер Бенсон в кабинете внизу, и я открывать.
– Вы хорошо рассмотрели этого человека?
– Да-да! Нет забыть никогда!
Мелани взглянула на Дэна, который вытащил папку с фотографиями из видавшей виды холщовой сумки.
– Одиночные фотографии запрещены, – предупредила Мелани, положив ладонь на его руку и не давая открыть папку. – Вы подготовили группу снимков?
– Мы здесь не в игрушки играемся. – Он посмотрел ей в глаза. Пальцы Мелани слишком остро ощущали теплоту его кожи, и она отдернула руку.
Дэн вытащил из папки лист бумаги. На цветной ксерокопии было шесть пронумерованных снимков, на каждом – безусый подросток с короткими темными волосами и тонкими чертами лица. Под фотографией Хирурга стоял номер четыре.
– Ничего наводящего нет, – одобрительно кивнула Мелани. – Продолжим.
Дэн бесстрастно зачитал стандартную формулировку, напечатанную на обратной стороне листа:
– Розарио, сейчас вы увидите шесть фотографий, среди которых может быть фотография данного человека. Прическа, растительность на лице и цвет кожи могут меняться со временем и зависят от качества фотографии. Внимательно рассмотрите каждую фотографию и скажите, узнаете ли вы кого-нибудь из этих людей. Не торопитесь, тщательно обдумайте свой ответ.
Мелани затаила дыхание, когда Дэн передал ксерокопию Розарио. Снимок Хирурга сделан очень давно. Если Розарио его не узнает, то это не исключит бандита из списка подозреваемых, но может произвести ложное впечатление на присяжных.
Розарио выхватила листок из руки Дэна, бросила один взгляд и ткнула пальцем в фото номер четыре:
– Он! Но сейчас он больше лет.
Мелани с облегчением выдохнула:
– Хорошо. А что произошло, когда вы подошли к двери?
– Я говорить в домофон. Он говорить, он привозить цветы миссис Бенсон. Я спросить, почему поздно. Потом я видеть форма и имя компания, и я открыть дверь. Пустить его. Какой дура! – Слезы набухли в глазах Розарио и медленно покатились по щекам.
Мелани невольно вспомнила детство. Abuelita плачет по дороге в аэропорт. Мелани тоже плачет. «Нет, – говорит бабушка, – не плачь, девочка моя. Ты не виновата. Это mami, [8] это она хочет, чтобы я уехала».
– Нет, нет! Миссис Санградор, не вините себя! – воскликнула Мелани. – На вашем месте любой поступил бы точно так же!
«Не вините себя», – сказала Мелани Розарио, хотя сама во всех проблемах винила только себя.
– Что произошло потом? – спросила Мелани.
– Он толкать дверь и хватать меня. Я чувствовать пушка в лицо и кричать. Он бить меня пушка. Вот здесь. – Розарио показала на зашитую щеку.
– Он сказал вам что-нибудь, когда вошел?
– Он сказать: «Ты шуметь – я тебя убить». Потом он пинать меня, и я падать. Он связать меня руки шнур. Сильно острый. Сильно больно. Потом он открыть дверь, и друзья прийти. Все друзья в черный маска, я нет видеть лицо. Бог мой, еще собака! Большой собака!
Розарио тяжело дышала и заламывала руки. Мелани успокаивающе похлопала ее по плечу и ободряюще заглянула в глаза.
– Ничего, все хорошо. Продолжайте.
– Четыре, пять человек и большой черный собака. Собака прыгать меня. Зубы вот так: щелк-щелк. – Розарио изобразила рукой щелкающие челюсти. – Они смеяться. Говорить, он уже чуять мой кровь.
– У них было оружие?
– Да. Пушка. Много большой пушка, все. Такой же пушка. – Она указала на «глок» за поясом Дэна.
– Точно такой же? – Дэн вытащил пистолет из-за пояса и показал ей.
– Да.
– Полуавтоматический, калибр девять миллиметров, – кивнула Мелани и сделала пометку в блокноте. – Соответствует найденной в кабинете Бенсона гильзе. Миссис Санградор, вы не заметили, они были в перчатках?
– Да-да, а ночь очень жарко. Я замечать. Они нет хотеть отпечатки, да?
– Да, – ответила Мелани. – А потом?
– Потом они поднять меня, и начальник спросить вопросы. Он хотеть знать, где мистер Бенсон.
– Они назвали его по имени?
– Да-да. Я думать, они его знать. Когда они говорить «Джед», а когда – «Бледнолицый».
– Как-как? «Бледнолицый»? – переспросила Мелани, делая пометку в блокноте.
– Да. И они знать дом. Начальник спросить меня: «Джед внизу, в кабинете?» Я испугаться и нет говорить. Я писать штаны. Он злиться, опять толкать меня, пинать меня, обзывать меня. – Из глаз Розарио потекли слезы, и Мелани стиснула ее плечо.
– Вы очень хорошо рассказываете. Продолжайте.
– Потом я слышать Аманда. Она кричать. Они говорить, они трахать ее. Я лежать на пол. Штаны мокрый, сильно холодно. Я так бояться, я нет думать. Только молиться. Потом я нет помнить.
Мелани помолчала немного, давая возможность Розарио прийти в себя, и наконец осторожно спросила:
– А что вы помните после этого?
– Очень тихо. Все уходить, кроме большой.
– Расскажите мне о большом. Как он выглядел?
– Очень высокий, очень жирный. Звать Бугай. Но он надеть маска. Я нет видеть лицо.
– А еще какие-нибудь имена вы слышали?
– Да. Кто первый прийти в дверь, звать Хирург. Потом я понимать почему! – Она всхлипнула и задрожала от сдерживаемых рыданий.
– Почему? – спросила Мелани.
– Потому что он резать Аманда! – Розарио дрожала всем телом.
– Это произошло в кабинете? В подвале?
– Я нет видеть. Когда я приходить туда, пальцы уже отрезать!
– А как вы пришли в подвал?
– Хирург звонить Бугай на радио. Сказать взять клорокс, потому что он хотеть фокус, как на тот колумбиец.
– Какой фокус?
