работодатель в Колумбии подтвердил получение этого сообщения.
Итак, я лежал на животе в боковом проходе, осторожно выглядывая из-за угла здания на противоположную сторону улицы, туда, где стоял Катин дом.
Мои мысли лихорадочно метались. Все, что я видел, была рука, которая схватилась за решетку ворот. Если она принадлежала женщине, то это могла быть Катина мать. Вполне возможно, что Гарри ошибся и она уже вернулась домой. Может быть, у нее просто неполадки с сотовым телефоном.
Если она выйдет на дорожку и я буду уверен, что это именно она, у меня появится возможность подойти к женщине и представиться ей. Ведь она могла уже от кого-то узнать, что ее дочь попала в беду на территории США.
Я надеялся, что ее английский окажется лучше моего испанского. И тут ворота вдруг распахнулись, и оттуда показался мужчина. С ног до головы его заливал яркий свет уличного фонаря. Мужчина смотрел в сторону темного края улицы, туда, где скрылся Герман.
Я продолжал внимательно его рассматривать, когда он вдруг повернулся и посмотрел прямо на угол дома, за которым я прятался. Я убрал голову, прижался к краю здания и затаил дыхание. Не знаю, видел ли он меня. Если нет, то только потому, что я прижимался к земле, а он смотрел выше. И все же по тому, как он повернул голову в мою сторону и обшаривал глазами окрестности, я понял, что он каким-то образом догадался о том, где я нахожусь.
Может быть, это был один из людей Райтага, но вряд ли. Если бы в доме расположились агенты ФБР, и, вероятно, в компании местных полицейских, они позволили бы Герману войти и уже потом постарались бы выяснить, кто он такой.
Катя никогда не говорила, что в доме проживали мужчины. Но кто же, черт возьми, был этот человек? Я решил попытать удачу. Вжимаясь подбородком в бетон, выглянул из-за угла правым глазом, стараясь, чтобы моя голова оставалась максимально незаметной для моего оппонента. Мужчина наклонился, поднимая что-то с земли. Потом он вдруг снова скрылся в доме, но не закрыл ворота, оставив их приоткрытыми, и это означало, что мужчина намеревался вернуться.
Я замер и попытался собраться с мыслями. Я понимал, что если тот человек пойдет в мою сторону, то легко обнаружит меня здесь, в переулке, где абсолютно негде спрятаться. Я попытался мысленно представить себе карту города, чтобы составить обратный маршрут к отелю.
Можно было развернуться и побежать по улице в обратную сторону. Улица хорошо освещалась. Повернув на следующем перекрестке направо и пробежав еще один квартал, я окажусь почти напротив центрального входа в отель. И если перед входом отеля будут дежурить агенты ФБР, они ни за что меня не упустят.
Можно было пойти в противоположном направлении, по другой стороне улицы, и миновать один квартал. Я точно знал, что именно ждет меня на этом пути: забор вокруг территории зоопарка и извилистая дорожка, которая идет вдоль него. Там темно, как в шахте, но если я пойду по той дорожке, то, сделав крюк, смогу выйти к лестнице на другом конце Катиной улицы, туда, где скрылся Герман. А стоит мне пройти еще несколько сотен шагов, и я окажусь перед зеленой дверью, черным ходом в нашу гостиницу.
Недолго думая я пронесся через улицу и нырнул за угол дома с другой стороны. На секунду я остановился, чтобы восстановить дыхание и попытаться отогнать мысль о том, что тот мужчина мог наблюдать все мои маневры через одно из окон дома.
Пока Ликида быстро двигался по кухне, доделывая всякую мелкую работу, в его голове безостановочно билась мысль о том, что человек, который скрывался в проулке, пытался установить его личность.
Конечно, сам по себе этот факт не был для него полной неожиданностью. Ликида никогда не доверял людям, на которых работал. Ведь они не были святыми и даже не состояли с теми в близком родстве. Они нанимали его для того, чтобы он убивал других людей, тех, кто стал для его нанимателей неугодными. Единственным оправданием здесь могло быть лишь то, что жертвы по большей части были не лучше тех, кто хотел от них избавиться. Конечно, само по себе это не давало ему возможности выставить свою кандидатуру в местный филиал Ротари-клаб. Кроме того, Ликида постоянно думал о том, что снова может наступить момент, когда и он сам станет для кого-то слишком неугодным лицом. Пока такое случалось всего дважды. А два сотрудника, которым поручили покончить с ним, теперь сами покоились в пустыне на севере Мексики. И найти их можно было только в том случае, если знаешь, где копать.
Ликида вовсе не был тупицей. Он понимал, что его могли попытаться ликвидировать, руководствуясь соображениями бизнеса, чтобы заставить замолчать, так как он знал слишком много, или, возможно, просто потому, что не хотели платить. Знай он это заранее, он мгновенно избавился бы от заказчика, вынашивающего подобные мысли. И все же он понимал их мотивы.
Но его нынешний клиент, человек из Колумбии, был совсем другим. У Ликиды имелись все основания не любить этого человека. Он был заносчив и не скрывал этого. Ликида видел, как переводчик пытался сделать речь своего хозяина менее оскорбительной, но это удавалось ему с трудом. На всех переговорах работодатель относился к Ликиде свысока. Он обвинил его в непрофессионализме за то, что тот потерял женщину в том доме в ту ночь. Он говорил, что Ликида еще более усугубил ошибку, допустив, что женщину арестовали по обвинению в убийстве человека, которого звали Пайк. Но в том, что женщина в ту ночь пустилась в бега, не было его вины. И все же работодатель так и не простил киллера, даже после того, как тому удалось устроить засаду на тюремный автобус и окончательно решить проблему.
Ликида закончил наводить в доме порядок и потянулся за двумя вещами, которыми решил заняться в последнюю очередь, — пультом дистанционного управления и фотоаппаратом женщины со снимками в нем. Он выполнил еще одно задание, которое, в чем киллер был уверен, так и не будет оценено нанимателем.
В поисках фотоаппарата ему пришлось заново обшарить дом, но он нашел его. Ну кто же оставляет камеру на полке в комнате для стирки? Он уже успел проверить снимки на экране фотоаппарата. Фото все еще были там, те самые, что он видел на экране компьютера в ту ночь, когда убил мужчину в фотолаборатории штата Виргиния. Он сделал все, о чем его просили, и сделал хорошо. А утром, когда вернется мать той женщины, ее будет ждать Ликида и его тщательно подготовленный сюрприз. О чем еще мог бы просить тот человек из Колумбии?
Тот человек не сумел оценить всей работы, что выполнил для него Ликида. Вот и сейчас он направил двоих своих людей, чтобы те разобрались с ним. Но Ликида преподаст ему урок, который тот не скоро забудет. Пока позволяло время, киллер поспешил в сторону входной двери и ворот в дом.
Я все еще находился за углом дома, пытаясь восстановить дыхание и определить расстояние отсюда до отеля. Наверное, до него была миля или чуть больше. Вдруг я услышал скрежет металлических ворот.
Незаметно посмотрел в ту сторону. Тот мужчина снова вышел наружу. Он стоял на коленях перед воротами. Рядом лежали какие-то предметы, но издалека мне не было видно, что именно.
У мужчины не было ключа. Он проделывал с замком то же, что и Герман, и, похоже, одновременно бормотал себе под нос. Я едва слышал его голос. Казалось, мужчина спорил с кем-то. Он точно не был агентом ФБР. И шансы на то, что речь идет о законопослушном госте, таяли по мере того, как я видел, что он копается в замке отмычкой, чтобы закрыть его. Не знаю, был ли он более искусным в обращении с ней, чем Герман, но мне пришлось признать: действовал он быстрее, что, вероятно, свидетельствовало о более богатой практике.
Вот он закончил работу и сложил инструменты в контейнер. Я стал оглядываться в поисках места, где можно спрятаться. Если он пойдет в мою сторону, у меня будут проблемы. Примерно в сорока футах позади меня, на бордюре была припаркована машина. Дальше простирались какие-то чахлые кусты. Вдоль улицы тянулась ржавая колея давно заброшенной железнодорожной ветки.
Я встал и когда снова бросился за угол, он уже закончил возиться с замком и тоже был на ногах. Он собрал лежавшие рядом с ним предметы, и, когда я уже принял решение, что пора пускаться наутек, мужчина вдруг зашагал в противоположном от меня направлении, вниз по улице. Я снова отступил за угол, сделал глубокий вдох и схватился за сердце. Гарри был прав: мне следовало оставаться дома.
