комплекса, сворачивала влево почти перед входом в апартаменты. Ликида решил, что ничем не рискует, прогулявшись вдоль дорожки и осмотрев все более внимательно.
Он прошел до конца квартала, перешел на другую сторону улицы и остановился прямо перед подъездом жилого дома. Затем, свернув направо, прошелся по узкой дорожке, которая делала поворот прямо перед домом. Возможно, существовал и другой вход в жилое здание, с тыльной стороны, за углом, где он мог бы открыть замок отмычкой и не привлекать к себе внимания охранника в будке напротив.
Он подходил к подъезду, когда послышался металлический лязг. Ворота перед парадным подъездом неожиданно распахнулись. Они совершенно загородили проход перед Ликидой. Человек, который вышел из подъезда, не заметил его. Они почти столкнулись.
— Простите меня. — На мгновение он замешкался и повис на воротах, продолжая загораживать проход.
Ликида улыбнулся и тоже извинился. Потом он прошел через раскрытые ворота прямо в здание, будто бы был одним из жильцов:
— Спасибо.
— Не за что, — ответил мужчина. Он закрыл ворота снаружи одновременно с тем, как мексиканец закрыл за собой дверь в подъезд. Но Ликида был доволен: не стоит смотреть в зубы дареному коню.
Площадка перед входом была маленькой, вообще здание напоминало башню с лестницей из бетона, которая по спирали поднималась выше. Ликида быстро взбежал на второй этаж. Теперь ему ничего не будет стоить найти нужную квартиру. Лестница шла дальше и выше, но на этом этаже была только одна дверь, которая вела в одну квартиру.
Ликида осторожно подошел к ней и так же осторожно приложил ухо к полупрозрачному слуховому окну в верхней части. Если никого не окажется дома, у него будет возможность за несколько минут проверить это место, убедиться в том, что он правильно определил квартиру, и поискать там следы присутствия женщины. Он прислушивался, пытаясь определить, не разговаривают ли и не ходят ли внутри, за дверью, одновременно поглаживая набор отмычек в кармане.
«Амора» представляла собой каботажное грузовое судно, но оно имело вместительные топливные баки, что делало его пригодным и для дальних рейсов. Поскольку сейчас судно выполняло порожний рейс в Гватемалу, где должно было взять на борт груз леса, на борту находился лишь минимум команды. Баки были доверху заполнены дешевым дизельным топливом из Венесуэлы, которое играло роль балласта. Когда-то судно было спроектировано как грузовой корабль, совершающий рейсы в районе Великих озер. Поэтому все надстройки, включая рубку управления, были несколько вынесены вперед, в носовую часть.
Общее водоизмещение судна составляло менее трехсот тонн. Это означало, что оно не имело международного кода идентификации по системе, сокращенно называемой AIS. Эта система позволяла обнаруживать местоположение и идентифицировать крупные корабли с помощью спутников, в какой бы точке океана они ни находились. Через каждые две минуты эта информация передавалась по радио на сверхвысоких частотах. Первоначально задуманная как средство снижения риска столкновений, теперь эта система все чаще применялась в целях противостоять международному терроризму и растущему числу актов пиратства.
Еще раньше Алим скоординировал свои действия с руководством картеля в Тихуане. В Колумбии на борт «Аморы» в качестве членов экипажа взошли двое боевиков картеля. Вооруженные пистолетами, они вывели из строя радио и захватили капитанский мостик незадолго до того, как на борт был принят контейнер.
Около полуночи Алиму и двум его боевикам удалось загнать в угол последнего из членов команды. А к часу ночи тела мертвых, обмотанные для утяжеления цепями, были сброшены за борт, а палубы начисто вымыты из шлангов.
В живых оставался только капитан, которого Алим держал на мушке до тех пор, пока судно не придет к точке рандеву с другим кораблем. Там его сменит шкипер, который тоже работает на картель. Туда же прибудет сменный экипаж. И только после этого капитану предстоит присоединиться к своей команде, которая нашла вечный покой под грузом цепей в глубинах моря.
«Правительство Коста-Рики начинает проявлять беспокойство. Его члены задают много вопросов. Они в недоумении, почему ФБР прилагает столько усилий по делу о задержании одного-единственного лица».
Джеймс Райтаг сидел за столом в своем вашингтонском офисе и, разговаривая по телефону, одновременно изучал рапорт, поступивший от агентов Торпа в Сан-Хосе.
— Послушайте, Джим, дайте нам еще один день, и мои люди возьмут их. Мы уже близко. — Торп на другом конце линии пытался выторговать для себя дополнительное время.
— В Госдепартаменте и Белом доме начинают нервничать, — прервал его Райтаг. — От властей Коста-Рики поступают жалобы на то, что американские агенты пользуются в стране средствами электронного слежения, не ставя об этом в известность и не получая разрешения правительства Коста-Рики. Они грозят обратиться к нашему послу с официальной дипломатической нотой, в которой будут заданы все эти неудобные вопросы. К тому же они намерены апеллировать к международной прессе. В Белом доме хотят поскорее покончить со всем этим.
— Моими людьми дважды за последние двое суток был зафиксирован слабый сигнал телефона Мадриани. Они уверены: еще один выход на связь, и они обнаружат его. Вы смотрели их рапорт?
— Я как раз сейчас просматриваю его, — ответил Райтаг.
— Дом принадлежал дочери Никитина. Как рассказали соседи, двое мужчин забрали ее как раз перед теми событиями. По описанию эти люди похожи на Мадриани и его спутника. После пожара все трое, дочь Никитина, Мадриани и его друг, исчезли с той улицы. Это значит, что, если мы задержим Мадриани, мы тем самым выйдем и на эту женщину. А если это она делала те фото, то должна знать, где сейчас находится Никитин.
— Но кто же, черт возьми, тогда взорвал ее дом? — спросил Райтаг.
— Вот в чем состоит загадка, — ответил Торп. — Я чувствую это. Что-то происходит. Дело близится к концу. Пусть кто-то скажет этим ребятам в Белом доме, что, если они сейчас перекроют нам кислород, это может кончиться тем, что им самим позже придется ответить на ряд очень неприятных вопросов.
Глава 52
Яков проснулся от шума мощного дизельного двигателя, стук которого раздавался неподалеку. Он лежал лицом вниз, из угла рта стекала струйка слюны. То, что было похоже на серую холщовую простыню и край смятой наволочки и находилось в нескольких дюймах от его лица, вдруг обрело четкость и стало почти белого цвета. На материале были пятна, которые выглядели и пахли как моторное масло или смазка для двигателя.
Почему-то он чувствовал страшный голод. Громкое урчание в животе соперничало с шумом дизельного двигателя. Никитин попытался вспомнить, когда он ел в последний раз. Это был обед в общей столовой. Поскольку он никогда не переедал, ему вполне тогда хватило немного цыпленка, картошки, очень скромной порции салата и хлеба.
Он начал шевелиться, потом закрыл глаза руками. Никитин чувствовал, что его голова сейчас была похожа на готовый взорваться арбуз. По ярким солнечным лучам он догадался, что было утро, но не появилось никаких мыслей относительно того, где же он находился.
Он вспомнил, как проснулся на койке у себя в домике, яркие слепящие лучи света в глаза и огромные лопасти вертолета, молотившие воздух на площадке. Еще ему виделся большой стальной контейнер с широко распахнутой дверью, которая вот-вот грозилась поглотить его.
Так Яков пролежал, наверное, несколько минут. Но как он ни старался, он все равно не мог вспомнить ничего из случившегося после того, как ступил внутрь грузового контейнера. Он вспомнил, что видел какой- то деревянный ящик, что опирался спиной на железную стенку. Потом смутно всплыло лицо Алима, его
