— Ты грязная вонючая мразь! Как же ты отвратителен!
Годдард коротко усмехнулся.
— Будь ты нормандской женщиной, я бы по такому случаю, может, и помылся. Но ты всего-навсего уэльсская сука. Низкая дрянь, вот кто ты такая. — Он убийственно улыбнулся, обнажив свои гнилые зубы. — Всегда хотел узнать, что это Гилберт нашел в тебе… почему он желал иметь в постели такую вот тварь. — Подняв руки ей над головой, он ухватил запястья Аланаы одной своей лапищей. Затем Годдард чуть приподнялся, так что свободная его рука оказалась между ним и Аланой. Одновременно он надавил коленом с такой силой, что ноги женщины раздвинулись. — Ничего, теперь-то я наверняка узнаю все твои прелести.
То, что это произойдет, она понимала совершенно определенно, как определенно она помнила собственное имя. Но все же сдаваться она не собиралась.
Когда сэр Годдард просунул свою лапу ей между ног, Алана вздрогнула и перестала дышать. Глаза наполнились слезами, слезы потекли по вискам, скрываясь в волосах; она сейчас более всего желала сбросить с себя его похотливые руки, пробовала вывернуться из-под Годдарда — но все безуспешно.
Она принялась тихо стонать и мысленно обратилась с молитвой к Всевышнему: Боже милостивый, все, что угодно, но только не это!
Пэкстон, спустившись со своего возвышения, откуда следил за производством строительных работ, увидел стоявшего посредине двора сэра Грэхама, который качал головой.
— Ты чем-то взволнован, — сказал Пэкстон, подойдя к своему приятелю. — Какие трудности?
Грэхам в упор посмотрел на Пэкстона.
— Этот чертов идиот чуть не растоптал меня, устремляясь в направлении залы. И представь, ни слова извинения в ответ. Только рявкнул: «Прочь с дороги!» Он, кажется, до того уже допился, что нам нужно что-то предпринять. Он не моется, и от него жутко разит, он не меняет повязки — и они тоже смердят жутко. От него никакого толку ни нам, ни ему самому.
Пэкстон сразу понял, какого «чертова идиота» имеет в виду Грэхам. Он уже освободил Годдарда от прежних обязанностей именно потому, что от него не было никакого проку. Пришло время начистоту поговорить с сэром Годдардом. Чего бы это ни стоило, Пэкстон намерен был сделать так, чтобы этот человек перестал пить, — если придется, готов был даже пойти на то, чтобы приковать Годдарда цепями к кровати.
— И где он сейчас? — спросил Пэкстон.
— Наверное, в кладовке, лакает из какого-нибудь винного бочонка. Зачем всякий раз ходить, наливая графин из бочки, чтобы вскоре опять возвращаться и наливать снова. Не проще ли всегда оставаться возле источника?
— Ты последи за стройкой, а я скоро приду, ладно?
Последние слова Пэкстон говорил уже на ходу, направляясь в сторону залы.
Как Алана ни пыталась бороться с этим человеком, все было напрасно. Головная накидка давно уже слетела, коса расплелась. Она пыталась уворачиваться от губ сэра Годдарда. Юбки Аланы были подняты, причем Годдард пытался задрать их еще выше, полностью открыв ее ноги. Вот она почувствовала между своим и его телом неуклюжую руку и тотчас же поняла, что Годдард пытается стащить с себя штаны.
— Не-е-ет! — завопила Алана, чувствуя, как подступила желчь и тошнота.
Она чувствовала, что может потерять сознание, но усилием воли отгоняла забытье, ибо в такой случае, сделавшись совсем беспомощной, не сможет бороться с Годдардом. Но если она не потеряет сознания, то до конца жизни ее будут преследовать омерзительные воспоминания насилия.
Юбки Аланы были высоко подняты. Помогая себе вторым коленом, Годдард заставил ее развести ноги.
— Святой Давид… кто-нибудь… кто-нибудь, помогите же мне!
На ее отчаянный вопль ответом были слова сэра Годдарда:
— Погоди, сучка, сейчас мы посмотрим, что у тебя там…
Заскрежетав от бессилия зубами, Алана зажмурилась и произнесла мысленно: «Боже, пусть же этого не случится!»
И этого не случилось.
Еще мгновение тому назад сэр Годдард был на ней — и вот его не стало.
Едва только Алана перестала чувствовать тяжесть его тела, она сразу же открыла глаза. И увидела, что его массивное тело как куль шлепнулось на пол, пролетев чуть ли не половину кладовки. Годдард не шевелился.
Все существо Аланы наполнилось неизъяснимым чувством легкости, и она поискала глазами того, кто сумел спасти ее.
Пэкстон.
Он стоял совсем неподалеку от нее, встряхивая кистью руки. Взглянув на него, Алана испугалась, потому что увидела на лице Пэкстона ярость.
Моля Бога, чтобы гнев этого человека никогда не оказался направлен против нее, она подумала о том, что он предпримет следом. Он сумел одним ударом кулака расправиться с сэром Годдардом, так что и ей могло не поздоровиться.
— Прикройтесь, — распорядился он.
Голос Пэкстона был настолько бесстрастным и повелительным, что у Аланы замерло сердце. Оправляя юбки, она продолжала смотреть на него. Затем Алана поднялась с мешков: у нее сильно дрожали колени. Она посмотрела на своего спасителя.
— Вы, наверное, полагаете, что здесь была и моя вина? — спросила она, обратив внимание, что Пэкстон старается не встречаться с ней глазами.
— Нет. Это я во всем виноват. — И с таким выражением, словно это доставило ему новую боль, он посмотрел в глаза Аланы. — Мне следовало бы знать, что он способен предпринять что-то в этом духе. Окажись я тут буквально секундой позже — Боже правый…— вырвалось у него. — Я даже думать не могу о том, что тогда случилось бы с вами. Он, надеюсь, не…
Алана прикрыла пальцами ему рот.
— Нет. Но уже собирался… Вы пришли вовремя. Сделав шаг в его сторону, Алана обхватила его за талию. Этот жест удивил Пэкстона, потому что, кажется, не знал, куда девать руки. Хотя, говоря откровенно, Алана и сама была немало удивлена тем, что сделала.
Она прижалась щекой к его широкой груди. Сердце его билось ровно, и эти неспешные удары действовали на нее успокаивающе.
— Спасибо, что спасли меня.
Издав в ответ мягкий горловой звук, Пэкстон в свою очередь обнял ее.
— О чем речь…— сдавленным голосом проговорил он. — Я так рад, вы даже не представляете…
Алана дрожала всем телом и не могла унять эту нервную дрожь, как была не в силах перестать стучать зубами. Такое с ней случалось прежде лишь однажды, когда она чуть не утонула и все же сумела выбраться на берег.
Она не желала вспоминать тот жуткий день, а сейчас старалась не думать о только что случившемся. Внезапно она почувствовала, что ни физических, ни моральных сил у нее больше нет. Хотелось сейчас лишь одного: добраться до постели и уснуть.
Очевидно, Пэкстон понимал, в каком она состоянии, потому что сказал:
— Давайте-ка я помогу вам добраться до спальни, где вы сможете лечь в теплую постель. Это у вас нервная реакция на то, что произошло, тем более что сами-то вы и не предполагали, что кто-нибудь придет на помощь.
Осторожно оторвав от себя и поддерживая за талию, он повел ее из кладовки на воздух.
Покорная его воле, Алана прижалась к Пэкстону. Когда они приблизились к распростертому на полу сэру Годдарду, Алана еще сильнее задрожала. Пэкстон притянул женщину к себе, напоминая, что он рядом и всегда сможет ей помочь.
— Ас ним теперь что будет? — спросила она, посмотрев на сэра Годдарда.
— Если ему посчастливится пережить эту ночь, то завтра утром, с первыми же лучами солнца, духу его здесь не будет.
