она принялась загибать пальцы, — он должен подписать юридический отказ от прав на мое наследство. Богатому человеку буду нужна я, а не мои деньги. Или вы собирались выдать меня за первого встречного?
Она права. Джейк вздохнул, утвердительно кивнув.
— Хорошо. Нам нужен очень богатый жених. Что еще?
— Он должен согласиться жить в Штатах.
— Я не знаю, согласится ли бразилец…
— Третье…
— Речь шла о двух условиях.
— Третье, — продолжала Катарина. — Он подпишет документ, что не будет возражать против развода. Я выйду за него замуж, получу свое наследство, а потом разведусь. — Она улыбнулась. — Все очень просто, не правда ли?
— Проще некуда. Зачем мужчине соглашаться на эти условия? Что он от этого получит?
— Вы должны понять, — спокойно начала она. — Я столько лет мечтала о своей свободе.
— Я понимаю, но…
— Нет! — Она положила руку ему на плечо. — Нет, Джейк. Вы даже не можете себе этого представить. Мои родители умерли, когда я была ребенком. Дядюшка — мой опекун — поместил меня в монастырскую школу на следующий день после их похорон и никогда меня оттуда не забирал. Ни на каникулы, ни на выходные. Это был не только мой дом, моя школа, это был весь мой мир. Другого я не видела.
— Это было ужасно, но…
— Это не было ужасно. Некоторые сестры были добры ко мне. У меня даже появились подруги. Но когда им исполнялось восемнадцать, они уезжали. Они уходили тем путем, которым, как я думала, и я однажды уйду. Я осталась там еще на три года, три бесконечных года. Единственное, что не позволило мне сойти с ума, это мечта о том, как я буду жить, когда наконец выйду через эти проклятые ворота, как и они.
У Джейка сжалось сердце, горло сдавил спазм. Его собственное детство не было безоблачным. Он искал приключений и находил их. Много раз набивал себе шишки, прежде чем научился защищать себя. Но у него была любящая мама, Нью-Йорк был его вотчиной. Когда ему исполнилось восемнадцать, он навсегда покинул дурное окружение.
Жизнь, которую описала Катарина, немногим отличалась от жизни в тюрьме.
Он взял ее руку в свои ладони.
— Кэт, — мягко проговорил он, — дорогая…
— Разве вы не понимаете? — В ее глазах заблестели слезы. — Я не могу жить в другой клетке, пусть она даже будет золотой.
— Я обещаю найти хорошего парня. Такого, который сделает тебя счастливой.
— Меня сделает счастливой только свобода, Джейк. Только свобода. Я даже подумывала, не отказаться ли мне от наследства.
— Не нужно этого делать. Твои родители хотели, чтобы ты получила эти деньги.
— Они постарались сделать, как лучше для меня, но… но…
Она начала всхлипывать. Джейк разразился проклятьями и посадил ее к себе на колени.
— Не надо плакать, — утешал он, — дорогая, не надо плакать. Пожалуйста. Я что-нибудь придумаю. Я найду выход.
— Вы сможете? — с надеждой спросила девушка.
— Да. У меня есть знакомый в бразильском посольстве. Я позвоню ему утром, попрошу познакомить тебя, ввести в общество. Таким образом, я смогу выбрать подходящую партию для тебя.
— Спасибо.
Улыбнувшись сквозь слезы, она хлюпнула носом. Джейк протянул ей салфетку.
Она вытерла слезы и тяжело вздохнула, прижавшись к нему.
Боже, она была такой горячей, такой восхитительной. От нее так чудесно пахло. Только один поцелуй. Один короткий поцелуй, чтобы подбодрить бедняжку.
— Кэт, — шепотом позвал Джейк. Он поднял ее подбородок, их лица оказались на одном уровне. Ее огромные глаза стали еще темнее, губы раскрылись. — Кэт, — хрипло выдохнул он и поцеловал ее в губы.
Все произошло так, словно он уже тысячи раз целовал ее. Не было сомнений и колебаний.
— Джейк, — прошептала она. — Джейк… — И все, что он себе обещал, мгновенно забылось.
Остался только ее вкус, ее аромат. Джейк провел языком по ее губам, и она ответила легким стоном, обняла его за шею, вцепилась пальцами в волосы и прижала к себе…
Незаметно его рука забралась ей под свитер и… О боже! Она была без лифчика.
Волшебное прикосновение к ее груди, восхитительной груди. Теплой и шелковистой. Ее соски… ее соски просто сами просились в рот.
— Кэт, — заплетающимся языком произнес Джейк, сорвал с нее свитер, нагнул голову и принялся целовать ее кремовую грудь, ласкать языком, губами, нежно покусывать, пока она не закричала в экстазе, повторяя его имя, и не задвигала бедрами, все сильнее прижимаясь к нему.
Его возбуждение было велико и даже болезненно. Тело пульсировало от желания. От страсти к ней, к Катарине.
— Подожди, — попросил Джейк, снял ее с колен и встал, неотрывно глядя ей в лицо. Их разделяла одежда, но это не мешало. Он ощущал, что ее бедра готовы обвить его, видел ее ослепленный страстью взгляд, слышал прерывистое дыхание.
Ничто не имело значения. Только эта женщина. Только эта женщина. Эта, эта, эта…
Джейк застонал и откинулся назад.
— Джейк, — прошептала Катарина.
Он судорожно дернулся, потряс головой и сел на стул. Он был бледен, только на скуле горело красное пятно.
— Завтра же, — задыхаясь, произнес он, — в бразильское посольство. Я позвоню, узнаю фамилии…
— Джейк…
Она глядела на него сверкающими глазами. Ее кожа светилась, напрягшиеся соски проступали под тканью свитера.
— Извини, — выдавил он. — За все.
— Только не за это, — прошептала она. — Пожалуйста, не жалей ни о чем.
Джейк попытался ответить, но не смог подобрать верные слова. Вместо этого он встал и пошел к двери.
— Увидимся утром… — начал он, но Катарина прервала его:
— Джейк!
Он остановился. Вздохнул — медленно и тяжко.
— Да?
У нее молотом ухало сердце, тело налилось тяжестью. Как объяснить ему все остальное, когда тело так ноет? Отчего оно ноет — непонятно.
— Я хотела напомнить о муже… муже, которого ты мне найдешь и который будет согласен на развод.
Джейк обернулся.
— Кэт, мужчина, имеющий много денег, согласится не трогать твой капитал, но какой ему смысл заключать временный брак.
— Я красивая, Джейк?
Он скривил губы.
— Катарина…
— Только скажи мне правду. Я красивая?
— Ты и сама это знаешь.
