Пять столетий в огромном плавильном тигле «дикой» Германии созревала сила, которая выплеснулась на Рим и подвела черту под тысячелетней историей великого государства. Что происходило за рекой сейчас, не знал никто. Может быть, и к лучшему.
– Дорога, – сразу отметил Эрзарих. – Каменная, ромеи строили. Ездят по ней много и часто, лошадиный помет свежий, на земле по краю отпечатки подков. Подковы с тремя шипами, как посмотрю. Такие делают остроготы, Амалунги. До большого бурга рукой подать, к темноте успеем. Видишь дымы над рекой?
– Бонна, – уверенно кивнул Ремигий. – Городом правит рикс саксов Эорих. Как говорила Хильдегунда, он держит торговлю по реке. Саксы торгуют, значит примут если не с распростертыми объятиями, то хотя бы без враждебности – незачем пугать людей, у которых есть серебро и золото.
– Конечно, проще отобрать, – рассмеялся лангобард. – Но только на дороге, в бурге нельзя, там любого человека охраняет закон и слово рикса.
– Вот когда закон станет охранять тебя везде, германцы перестанут быть варварами, – отозвался епископ.
– В лесу один закон: твой меч. Поспешим, темнеет…
Лошадки ступили на старинный «консульский» тракт, проложенный еще в эпоху раннего принципата, при Нероне и Клавдии. Некоторые плиты потрескались, на обочине слегка раскрошились, в стыках между прямоугольными камнями проросли хилые травинки, но Ремигий был уверен: via Germania[30] прослужит еще не одно столетие. Вскоре обнаружился гранитный столб, чуть покосившийся, но целехонький.
По камню было выбито: «BONNA IV. CONS. DEC. EM. DENT», что означало вполне доступное каждому уроженцу Италии: до Бонны осталось четыре римские мили, возведено при консуле Деции Эмилии Дентате. У основания столба неаккуратная варварская рука нацарапала сочетание рун, дарующих удачу в пути и символизирующих Вотана-странника.
Цивилизации соединились, иначе и не скажешь.
Ни встречных всадников, ни попутчиков – люди стараются добраться до бурга засветло, а вечером никто не рискнет отправиться в дорогу. Эрзарих не ошибался, власть рикса распространяется на окрестные земли, однако до постоянной стражи на торговых путях варвары пока не додумались, никаких разъездов и следящих за порядком дружинников.
Напали верги – обороняйся. Останешься жив, но лишишься имущества – жалуйся риксу, только тогда он отправит своих воинов на поиски татей. Ну а если отобьешься без ущерба, то все вопросы снимаются, свободный вооруженный человек сам себе хозяин и сам в ответе за собственные жизнь и добро. Абсолютная демократия, какая республиканскому Риму и не снилась!
– Удивлен, – проворчал в бороду Ремигий. – Надо же, город-то выглядит как и прежде…
Бонну никогда всерьез не штурмовали: отозванные в Италию легионы и римское гражданское население ушли отсюда, оставив «бург» в сохранности, а бережливые германцы ничего не разрушали без надобности, проявляя свое «варварство» только там, где не собирались оставаться
К чему разорять большой теплый дом или стену, которая оградит от нападения врага? Какой безумец сожжет крепкие пристани для лодей? Разрушить старую римскую мельницу? Да за такое руки отрубить мало!
Разумеется, Бонна не раз переходила из рук в руки, ею поочередно владели готы, вандалы, аланы и, наконец, саксы – племя, к которому иные варвары относились с тихой насмешкой. Торгаши, мол. Разве пристало воинам марать руки о ремесло, приличествующее лукавым грекам, продажным ромеям и каверзным галлам?
Истинный воин, потомок великих героев Скандзы, добывает серебро в кровавой сече, клинком разя супостата! Саксы зубоскальства не спускали, доказывая, что мечом владеют не хуже других, а священная ярость подвластна всякому народу, одновременно не забывая считать монеты и слитки серебра в виде длинных прутьев, которые так и назывались – «саксонский хворост».
Эорих дружил или был в союзе со всеми окрестными вождями, торговал с фризами и батавами, отправлял обозы к сикамбрам и бургундам, рейнская и морская рыба в бочках шла по Рейну в Гельвецию, ну а соль, обмениваемая у поморских фризов за железные плуги, оружие и добротные ткани, ценилась везде, солеварен к западу от Великой реки было немного.
Богатый рикс всегда привлекает внимание вождей победнее, но выковырять Эориха-сакса из укрепленной Бонны казалось делом немыслимым – скупердяйство и торгашество этого племени имело оборотную сторону: они могли себе позволить самое лучшее оружие, дружинные через один облачены в
Кроме того, владетели Бонны и Колонии Агриппы спокон веку сражались в пешем строю, который после знакомства с римлянами и их тактикой был улучшен и реорганизован. Саксы быстро уяснили, что плотный строй щитников запросто удержит кавалерию неприятеля, а традиционно сражающиеся поодиночке лангобарды, алеманы или даже могучие готы разобьются о стену щитов, как водные брызги о скалы.
Долины Рейна Эориху было мало – душа чересчур благоразумного варвара желала большего. Много лет он вынашивал почти невыполнимый план: отгородиться от агрессивных сородичей не просто рекой, а морем. Так, чтобы жить спокойно, богатеть и умножать свой народ.
Приветив у себя кафолического книжника-бокарью, проповедника-грека, рикс узнал о строении мира и еще двадцать зим назад начал отправлять боевые дружины на остров, называемый Британией.
В семьях саксов, как и у иных варваров, рождалось много детей, больше половины выживали благодаря устроенной жизни, голода здесь не знали. Много детей – много воинов! Лишних можно отправить за море – посмотреть, как там, отыщутся ли подходящие земли?..
Отыскались. Британия была населена кельтами, свирепыми и жестокими, но слишком разобщенными. Младший брат Эориха с дружиной уже сумел захватить угодья на западном побережье острова, отстроил бург на месте разрушенного римского Камулодуна[31] и каждый год принимал пополнение, отправляемое в Британию риксом.
Впервые в истории варвары занялись тем, что в Риме именовалось созданием постоянных колоний.
