Тут Коленька посмурнел челом, а я перебросил Гильгофу ПМК.
– Все беспристрастно зафиксировано; по счастью, обошлось без жертв и разрушений.
– Николай, я слушаю! – сдвинул брови доктор, явно ожидая худшего.
– В общем... – Крылов откашлялся и воздел очи горе. – Полагаю, это некие проявления телекинеза. Случайно обнаружилось. Хотел взять чашку со стола, а она сама в руки прыгнула. Ну, мы немного поэкспериментировали. Оказывается, теперь я могу перемещать любые предметы.
– То есть как – любые? – изумился доктор. – Произвольного размера и массы? Магомету незачем ходить к горе, она сама к нему придет? Точнее, гору можно притащить?
– Не надо преувеличивать. Положим, самолет С-47 сдвинуть с места я могу – надо было видеть физиономии аэродромных техников в Робервале, когда «Дуглас» покатился по полосе с неработающими двигателями!
– Мелкое хулиганство, вот как это называется, – покачал головой доктор. – Когда вы перестанете ребячиться, Николай? Тренируйтесь на бревнах, валунах или сходите в саванну, заставьте полетать мегалания... Воображаю, какие пойдут слухи, если фермеры увидят гигантского варана, парящего в воздусях!
– Кто здесь говорит о ребячестве, Вениамин Борисыч? – невинно поднял брови Крылов. – Едем дальше. Про тепловое зрение я уже говорил, теперь еще могу видеть в рентгеновском диапазоне – любые проявления радиоактивности, синеватое или зеленое свечение. Тоже приходится «настраиваться», но гораздо быстрее, чем раньше. В голове будто тумблер щелкает. Примерно то же самое с магнитными полями, вижу их как голубую паутину. И никаких особых неудобств, могу «включить» любой диапазон или сразу несколько на выбор, мир преображается – начинаешь постигать всю глубину и насыщенность...
– Мир видимый, и мир невидимый, – хмуро процитировал Гильгоф библейскую формулу. – Устаю с вас удивляться, Коленька. Если так пойдет и дальше, то никакие андроиды с их недюжинными способностями не сравнятся с банальным homo sapiens.
– Кто недавно говорил, что я теперь не совсем homo sapiens?!
– С точки зрения физиологии и генетики – не совсем. А с точки зрения психологии – остаетесь человеком. Мы всегда полагали, что возможности органической ткани ограничены, но теперь выясняется, что живой организм может таить в себе энергетические резервы, о наличии которых никто и никогда не подозревал! Допустим, что мы на самом деле столкнулись с вирусом искусственного происхождения, перестраивающего клетки так, чтобы они могли полностью использовать скрытые ресурсы. Моментально встает вопрос: кто и зачем создал этот вирус? Отыщутся свежие идеи?
– Не уверен, – хмыкнул Крылов.
– Напрашивается мысль о том, что гипотетическая цивилизация Чужаков шла по иному пути развития, – подал голос я. – Мы создали техногенный мир, а они развивали мир живой, совершенствовали органику, работали с новыми формами жизни.
– Вот видите, Коленька, человек университетов не заканчивал, а рассуждает более чем здраво, – наставительно сказал доктор. – Самое-то невероятное в том, что живая клетка устроена на порядки сложнее любого технического шедевра. Наш «Франц-Иосиф» рядом с человеческим нейроном покажется чугунной ручной мясорубкой. Если Луи прав, то я начинаю всерьез бояться Чужаков – они могут находиться на такой высокой ступени развития, что землянам придется карабкаться до нее тысячелетиями. И никакой «Птолемей» не поможет! Забудем идеалистические представления о гуманизме сверхцивилизаций, вовсе не обязательно, что Чужаки отнесутся к нам будто к младшим братишкам, которым надо утирать сопли и менять подгузники. Наше счастье, если они останутся безразличны к человеку, а если нет? Просто смахнут с лица планеты, как надоедливых комаров?
– Веня, поменьше читайте Иоанна Богослова, – поморщился Крылов. – Не следует везде и во всем видеть угрозу! Кому мы нужны, кроме самих себя?
– Задумайтесь над тем, что люди действительно могут оказаться
Самым важным итогом нашей поездки оказалась не коллекция глупых сплетен (которые, впрочем, я аккуратно записывал на ПМК, дабы Гильгоф потом лично отсеивал зерна от плевел), а любопытнейшая история, услышанная в крошечном городке, где жили мои двоюродные братья-фермеры. Доктор в прогнозах не ошибся – «синдром Крылова» и впрямь наблюдался на Гермесе, но благодаря немыслимой даже для нашей планеты провинциальности Сен-Флорантена, где не любили выносить сор из избы, огласки этот странный казус не получил.
Население Сен-Флорантена никогда не превышало четырех тысяч человек. Все его обитатели в той или иной степени связаны с крупной аграрной фирмой-кооперативом, специализирующейся на выращивании пшеницы, льна и овощей, поставлявшихся на Землю. Крылов в первый же день сказал, будто городишко донельзя напоминает первые поселения на американском Диком Западе со всеми надлежащими чертами: патриархальностью, привычным и десятилетиями не меняющимся укладом жизни, невозмутимым характером местных жителей и почти фатальным отрывом от цивилизации. Достаточно сказать, что известия о высадке на Гермес войск Халифата и последующем «блицкриге» союзников до Сен-Флорантена дошли только через десять дней, когда было восстановлено авиационное сообщение.
Братья – Робер и Тьерри – полностью соответствуют общепринятым представлениям о провинциалах. Работящие, дружелюбные, слегка недалекие и невероятно гостеприимные. Когда они узнали, что Крылов – иностранец, к тому же явившийся не из близкой и понятной Юрги, а прилетевший с Земли, мне было сделано серьезнейшее внушение: нельзя принимать настолько важного гостя не подготовившись, следовало обязательно прислать письмо и предупредить – самолеты из «столицы» на Роберваль летают каждый день!
Оба родственника вообще относятся ко мне, будто к заблудшей овечке. Вместо того чтобы работать на земле, Луи занимается незнамо чем в Квебеке, не принося никакой пользы ни себе, ни семейству, ни обществу. Отец уехал из Сен-Флорантена еще до моего рождения, а я бываю здесь редко, в основном по делам колледжа: в этом районе обитают интересные виды насекомых и диких животных, которыми интересуются Жерар и Амели. Причем всякий раз на лицах братьев появляется снисходительная ухмылка – по их мнению, взрослому человеку не пристало гоняться с сачком и силками за мышами и бабочками, будь они сколь угодно редкими.
Семейство немаленькое. У Терри пятеро детишек, у Робера – трое, все живут в обширном доме, когда- то построенном нашим дедом. Обликом братья схожи – высоченные, широкоплечие, с темными вьющимися волосами. Родились в один день, 7 мая, только с разницей в два года – старшему, Тьерри, исполнилось тридцать четыре. Я в семье числюсь младшеньким и самым бестолковым.
Жизнь в Сен-Флорантене незамысловатая: с утра на трактор и в поле, вечером домашний обед с семьей, можно сходить в бар или просто покупаться в реликтовых соленых озерах, раскинувшихся за городом. В воскресенье – обязательно в церковь, отслушать мессу и причаститься святых таинств. Раз в неделю из Квебека привозят кино, фильмы на пленочном носителе – голографические и лазерные проекторы на Гермесе не работают. Подаренный Гильгофом многофункциональный ПМК вызвал у братцев культурный шок – защищенная от электромагнитных всплесков машинка действовала идеально. По крайней мере дети впервые в жизни увидели настоящие трехмерные мультики.
Перед нашим отбытием в провинцию Гильгоф выдал универсальные рекомендации по сбору сведений. Прежде всего надо опрашивать «социально значимых» людей: священников, врачей, полицейских. Следующими в списке стоят люди профессий интеллектуальных или близких к природе: агрономы, метеорологи или охотники. Обязательно заглянуть в читальный зал – библиотекари народ внимательный, образованный и способный приметить то, что обычно ускользает от взглядов других.
Успеха мы достигли в первый же вечер, за ужином. Началась семейная трапеза чуть натянуто – хозяева стеснялись Крылова, которого я чопорно представил молодым ученым из России, исследующим необычные геомагнитные явления на Гермесе. Коленька всегда был обаятельным и быстро сумел снять напряжение, а когда жена Тьерри подала кофе, случился вызвавший некоторое замешательство эпизод с чашкой – Крылов потом уверял, будто все произошло случайно.
Я постарался отшутиться, это, мол, всего лишь фокус, но Тьерри внимательно посмотрел на гостя и
