распашонки исчезли, боевой раскрас тоже. Пухлощекая физиономия сияла чистотой, гармонируя с белоснежными одеяниями. Вместо «грязного сержанта» вундеркинд предстал перед нами в новом образе, этаким «маленьким Ганди». Впрочем, изменение было лишь внешним — скверные манеры Адорабля остались при нем.
— Ага, явились! — поприветствовал он милиционеров. — В общем, ликуйте: я нашел для вас место в истории!
Гаргулов прищурился.
— В истории, говоришь… А как там наш уговор, а, малец?! Ты хоть что-то предпринять намерен?!
— Ну-ка, цыц! Не ори на робенка! — гаркнула Семеновна, неожиданно выходя из-за балдахина. Секундой позже возникла Степановна — с ружьем на изготовку.
Костя малость опешил от такого приема. Лица старух были суровы, маленькие колючие глазки Степановны внимательно ощупывали милиционеров. Семеновна, будучи почти слепой, строго смотрела перед собой.
— Ты, я смотрю, обзавелся новыми телохранительницами? — криво ухмыльнулся капитан. — А как же Адриадакис?
— У нее особое задание! — нахмурился Адорабль.
— А ты имидж, значит, сменил…
— Угу. Положение обязывает, знаешь ли!
— И какое у тебя нынче положение?
Младенец глубоко вздохнул.
— Об этом я как раз и хотел с вами побеседовать. В общем-то ты прав, Цан-Цан: я действительно не спешу исполнить наш с тобой уговор. Но когда я объясню ситуацию, ты, безусловно, поймешь…
— Ой, Саныч, че-то он тебя грузит… — пробормотал Костя Кролик.
— Короче! — Адорабль рассек воздух ладошкой. — Думаю, герцог приложил руку к исчезновению Господина Высокое Небо; впрочем, подробностей этой истории мы никогда не узнаем. В результате его действий впервые за много столетий сложилась уникальная ситуация: настоящий вакуум правления! И если я не урегулирую ситуацию, Аристопал рухнет в пучину кровавого безумия.
— Ну ты хватил… — Гаргулов насмешливо прищурился. — Давай-ка без пафоса, а? Скажи уж просто: хочу дорваться до власти…
— Ну, и хочу! — насупился младенец. — Желаю могущества и респекта, что в этом плохого?! И потом, если не я, то кто?! Болваны из гильдий? Они специалисты узкого профиля; да и, кроме того, их правление не будет окружать сакральный ореол Господина Высокое Небо… А значит, рано или поздно все скатится либо к диктатуре, либо к плутократии… Вариант с диктатурой, кстати, уже опробован. Получилось хреново, авторитет мерзавца Фигассэ держался исключительно на клювах чертах! О плутократии не мне вам говорить: в вашем собственном
— Это ты брось! — возмутился Сан Саныч. — Демагог хренов! Дурко случайно здесь оказался! А насчет бабок меня и вовсе сомнения разбирают — что-то ты с ними сотворил, пока меня не было…
— Я знаю, о чем говорю, не сомневайся! — Замечание о старухах вундеркинд проигнорировал. — В прикладной геополитике я собаку съел! Будущее за небольшими динамичными анклавами; макросистемы вроде вашей обречены, это тупиковый путь развития… Одно только и есть хорошее — Интернет…
При слове «Интернет» голос младенца на миг потеплел, но Адорабль тут же продолжил суровым тоном:
— В общем, так! Я предлагаю вам — вам обоим! Шикарную работу — раз! Положение в обществе — два! Высокие посты в моей администрации — три! Плюс питание, проживание, выслугу лет, девок, пенсию и так далее — сами должны знать, чего там полагается…
— Да ты спятил! — вытер лоб Гаргулов. — Какая еще работа?! Какая администрация?!
— Какие девки? — тихонько поинтересовался Костя.
— По специальности! — невозмутимо отозвался вундеркинд. — Ты, скажем, станешь начальником криминальной полиции Аристопала, твой здоровенный друг — заместителем… Местные полицейские, между нами, — кучка слюнтяев, я же хочу видеть вокруг себя надежные и исполнительные кадры!
Костя вдруг ошалело тряхнул головой, снял висевшую за спиной шляпу и принялся обмахиваться.
— Жарища, ч-черт… Саныч, тебе не кажется абсурдной эта ситуевина? Сидит тут, я извиняюсь, младенец! И уговаривает нас, российских ментов, заделаться важными шишками в местной банановой республике!
— А чего? Все нормально! — живо отреагировал Адорабль. — Люди вы дельные, я это сразу заметил; а где вам еще развернуться, как не здесь! Аристопал… — младенец широко повел рукой. — Вы только подумайте, как расцветет он под моим чутким руководством! Жители этого города достойны счастья, прогресса и эффективного менеджмента — а не теперешнего вялотекущего феодализма…
— Мы, между прочим, присягу давали! — заметил Гаргулов.
— Прися-ягу… — протянул вундеркинд, презрительно выпятив губенку. — Тоже мне, препятствие…
— Если мы ее нарушим — ты-то сам как нам доверять будешь после этого?
— А очень просто! — фыркнул Адорабль. — Материальная заинтересованность! Это вам не пустые словечки… То, чего предложил я, никто другой предложить не сможет!
— И этот парень втирал нам о плутократии! — покачал головой Гаргулов.
— Я никому ничего не втираю! Я всего лишь предлагаю вам высокооплачиваемую работу на благо общества и стабильность…
Повисло молчание.
— А может, и впрямь, Саныч?.. — тихонько сказал Костя. — Ну так, чисто в виде предположения… Интересно же!
Гаргулов задумчиво теребил подбородок.
— Ты мне только одну вещь поясни, голубчик! Чего ты с бабками сотворил? — вдруг спросил он Адорабля.
— С бабками? — фальшиво улыбнулся младенец. — Да так… Показал им кое-что, всего-навсего…
— Пиписку, что ли?
— Сам ты пиписка! — оскорбился Адорабль. — Достал ты меня, Цан-Цан! Во, гляди, что у меня есть!
Пухлые пальчики распахнули белый балахон. Сперва Гаргулов не понял, в чем дело. Адорабль был в точности таков, как и любой другой младенец: пухлое розовое тельце, круглый животик… Пупок вундеркинда шевельнулся, выпячиваясь наружу; в следующий миг там открылся… Глаз!
Все остальное почему-то тут же сделалось мелким и незначительным.
Важен был только этот странный, прекрасный, фантастически красивый орган: черная точка зрачка, радужка — светлая, очень редкого серовато-голубого, с поволокой, оттенка. Такие глаза иногда бывают у новорожденных котят… Как все-таки гармонично и восхитительно устроен человек! Да-да, именно восхити… Кто-то пребольно цапнул Гаргулова за палец.
Сан Саныч пришел в себя и с воплем отпрянул. Ласса, гадливо морщась, вытирала губы.
— Ты зачем меня укусила?! — возмущенно спросил капитан.
— Подумай сам хоть немного! У меня не было другого способа вывести тебя из-под гипноза! — злобно откликнулась девочка.
Гаргулов ошеломленно потер лоб и огляделся. Адорабль застыл в неподвижности; на круглом розовом личике была написана сосредоточенность, рот полуоткрыт. Таинственное око по-прежнему таращилось из младенческого пупка, но теперь в нем не было ничего завораживающего — так, обычный мутно-голубой глазик, только находящийся почему-то в совершенно неположенном месте. Бабки-телохранительницы, словно изваяния, замерли по обеим сторонам кровати. Костя Кролик завороженно таращился на Адораблев третий глаз — короче говоря, все происходящее сильно напоминало знаменитую немую сцену из гоголевского «Ревизора», разве что с меньшим количеством участников.
Из-за Костиной спины, нарушая странную гармонию происходящего, выступил Марикс. Мальчик
