– Ради Бога, норманн, вы испугали меня до смерти!
Послышался смешок.
– А ты думала, это дьявол?
– Может быть. Почему вы ходите тут среди ночи?
– То же я хотел спросить у тебя.
– Я в этом доме хозяйка. Мне нет нужды давать объяснения.
– Да, это так. Ты не должна ни перед кем отчитываться, кроме господина и хозяина этого дома. А им, моя милая маленькая жена, являюсь я. Так что ты делаешь тут?
Джулия, молча, показала свечи.
– Давай я их понесу.
– Не надо. Я не нуждаюсь в вашей помощи.
Фальк все же отобрал у нее свечи, и Джулия не стала сопротивляться, понимая, что мериться с ним силой не имеет смысла.
Войдя в часовню, Фальк заменил сгоревшие свечи новыми, зажег их и, прислонившись к дверному косяку, стал смотреть на Джулию, которая опустилась на колени рядом с матерью. Через некоторое время леди Фредесвайд, нервно оглянувшись, прижала губы к уху дочери и прошептала:
– Он ждет тебя.
– Тогда ему долго придется ждать. – Джулия застыла неподвижно, устремив взор на алтарь. Минуты тянулись медленно, наконец, Джулия повернула голову в сторону Фалька и холодно, спросила:
– Не желает ли милорд помолиться с нами?
Фальк кашлянул, прочищая горло, и выпрямился.
– Нет, я предпочитаю не делать того, чего не умею. – Он улыбнулся. – Честь обязывает меня заботиться, прежде всего, о своей жене, а не о собственных удобствах.
– Я сегодня не буду спать, – жестко сказала Джулия, переводя взгляд на алтарь.
– Леди Фредесвайд, – произнес Фальк повелительным тоном, так что та вздрогнула, – уже поздно, и я прошу вас пойти отдохнуть. Мы будем бодрствовать вдвоем.
– Но…
Единственного взгляда его черных блестящих глаз было для леди Фредесвайд достаточно. Последний раз, склонив голову перед алтарем и три раза перекрестившись, она направилась к двери. По правде говоря, леди Фредесвайд и не видела нужды в том, чтобы мучиться, стоя на коленях на холодном каменном полу, ради сына, который не вызывал в ней ничего, кроме страха и ненависти.
Фальк занял прежнее положение, прислонившись плечом к косяку. Скрестив руки на груди, он задумчиво смотрел на Джулию, на ее шевелящиеся в беззвучной молитве губы, на янтарные четки, скользившие между ее пальцами и сияющие в свете свечей. Наконец она дошла до последней молитвы.
– Вставай, жена, пошли спать.
– Я не могу оставить его одного, он сейчас между небесами и преисподней.
– О душе пусть позаботится отец Амброз. – Сам Фальк знал наверняка, куда попадет душа Рэндала.
Джулия посмотрела на отца Амброза, который посапывал, прикорнув в кресле. Он долго держался, но сон оказался сильнее.
С нетерпеливым вздохом Фальк подошел к ней, наклонился и поднял на руки.
– Поставь меня, норманн, – прошипела Джулия, не осмеливаясь поднять голос, и принялась молотить его кулаками по плечу.
– И тысяча молящихся не вернет его к жизни. Оставим же его на милость Господа. – Не обращая внимания на ее попытки сопротивляться, он вынес ее из часовни, спустился по лестнице и направился к спальне.
У Джулии было странное ощущение, будто все это уже было. И вдруг ей вспомнился день их венчания, когда он вот так же нес ее из часовни на родительскую постель. Войдя в спальню, Фальк ногой захлопнул дверь, посадил Джулию на краешек высокой кровати и, отвернувшись, стал раздеваться.
Джулия, уставившись в пол, слышала, как стукнули, упав на пол, сапоги, как скрипнул кожаный пояс и прошелестела рубаха. Потом прогнулся тюфяк позади нее – это он лег в постель. Джулия чувствовала исходивший от него мужской запах, но продолжала сидеть, не оборачиваясь, пока ее не вывел из оцепенения голос Фалька:
– Свеча скоро погаснет.
Она промолчала.
– Может, ты слишком устала и тебе надо помочь?
Джулия резко обернулась через плечо и бросила на него суровый взгляд:
– Я не лягу рядом с мужчиной, руки которого в крови моего брата.
– Угу, понятно. Теперь, значит, причина в этом. Ну как же любят женщины все усложнять.
Джулия порывисто вздохнула.
– Надо же, какое чванство при отвратительных поступках!
