Фальк расхохотался.
– Да как вы смеете! – Джулия повернулась к нему. – Как вы смеете смеяться над моей утратой, над моим горем!
Внезапно он схватил ее за запястье и потянул к себе, взяв пальцами за подбородок и не давая двигаться, проговорил:
– Если я что и делал сегодня, так это исполнял свой долг перед моим королем. И если мне что-то не дает спокойно спать, так это ты. Я весь вечер смотрел на твои милые губки и сгорал от желания поцеловать их.
Джулия попробовала отвернуться.
– Вы, должно быть, пьяны!
– Хороший ответ на комплимент мужа.
– Пошел ты в ад, норманн!
– Когда-нибудь, несомненно, пойду, англичанка. Но пока давай-ка разденем тебя и посмотрим, по каким еще частям твоего тела я тоскую. Выбрось из головы свои глупости, ты же горюешь по Рэндалу не больше меня. Не притворяйся. Веди себя как женщина, и я научу тебя ею быть.
Одним ловким движением он перевернулся, и Джулия оказалась под ним. Быстро расстегивая платье, он наклонил голову, прижимаясь к ее губам.
Пока он целовал ее, глубоко и страстно, Джулия боролась сама с собой. Она хотела этого, хотела почувствовать его руки, крепко обнимающие ее, тяжесть его тела, давящую на нее, хотела принадлежать ему, но сознание того, что она в постели с норманном, руки которого обагрены кровью брата, не давало ей полностью отдаться своим ощущениям.
Фальк что-то бормотал ей в шею, она закрыла глаза и предоставила ему делать с ней все, что он хочет. Он был нежен и ласков и не торопился, и это возбуждало ее еще сильнее. Ей пришлось стиснуть зубы, чтобы он этого не заметил. Ее сопротивление было только для виду, и оба понимали это. Если она и не усвоила пока урока, который хотел преподать ей Фальк, то и не отказывалась учиться.
Двумя днями позже похоронная процессия потянулась к кладбищу. Фальк, стоя на башне, различал даже оттуда маленькую фигурку жены в черном плаще с капюшоном, прикрывавшим ей лицо.
Могилу в мерзлой земле, что было нелегко, выкопали полдюжины норманнов. Они стояли, наблюдая, как саксы хоронят своего покойника. Джулия, провожавшая брата в вечный приют, окинула их долгим взглядом и обернулась. Фальк стоял, подбоченившись, на башне, без плаща, с обнаженной головой, и ей вспомнилось, что у них было ночью.
Выходило, что животная похоть свойственна женщинам в той же мере, что и мужчинам, и осознание этого нагоняло на Джулию глубокое уныние. Наконец все кончилось, отец Амброз начертал в воздухе крест, и они, к своему облегчению, пошли обратно, к живому теплу замка и подогретому вину.
В комнате наверху Джулия отложила четки и плащ, расчесала волосы и присела у очага, протягивая к огню руки. Дверь открылась, и вошел Фальк. Их глаза встретились. Джулия вспыхнула и отвела взгляд, а он удержался от торжествующей улыбки, помня о том, что даже если он и овладел ее телом, то ее сердце и душа, как она сама говорила, ему не принадлежат.
Глава седьмая
Покорив Англию до самых ее северных границ, Вильгельм решил вернуться в Нормандию, взяв с собой военную добычу – золото, другие трофеи, заложников. Дабы обеспечить мир в свое отсутствие, он поручил управление различными областями своим самым верным вассалам: епископу Одо, его единокровному брату и с недавних пор графу Кентскому, – южной Англией, а Уильяму Фицосберну, новоиспеченному графу Херефордскому, – дикими северными землями.
Заложники, которых везли в Нормандию, были многочисленны. Среди них находились принц Эдгар, бывший граф Мерсийский Эдвин, бывший граф Нортубрийский Морсар, а также Стиганд, прежний епископ Кентерберийский.
По пути Вильгельм сделал крюк и заехал в Фоксборн. Задержавшись там лишь на время обеда, он приказал своему боевому командиру ехать с ним. Король, захвативший корону силой, был очень подозрителен и своих лучших воинов считал полезным иметь при себе.
В Фоксборне поднялась суета, Фальк торопливо раздавал указания своим людям, как действовать в его отсутствие. С собой он брал только оруженосца и пятерых анжуйцев.
Вильгельм был не из тех, кто соглашался долго ждать, и вскоре уже был готов отправляться дальше. Садясь на своего жеребца, он вдруг заметил рыжие волосы и разглядел Джулию, стоявшую на ступеньках, что вели в зал. Вильгельм развернул коня и посмотрел на Фалька, который, в доспехах и при оружии, садился на своего вороного жеребца Драго.
– Это что такое, д'Арк?! – закричал король, перекрывая гомон, конское ржание и звяканье металла, и показал рукой в перчатке на Джулию.
– Сир?
– Твоя жена! Она едет в Нормандию?
Фальк, не глядя на своего короля, сосредоточенно перебирал поводья.
– Моя жена отказалась ехать со мной, сир.
– Да ну! С чего это? Она что, ждет ребенка?
– Нет, сир.
– Ну и чем ты можешь оправдать то, что оставляешь молодую жену в одиночестве?
Фальк тяжело вздохнул, и вяло улыбнулся:
– Она упряма и своевольна, и я устал спорить с ней, сир. Может, пока меня не будет, ее нрав
