– Как называется? Да никак. Просто деревня замка «Надежда д'Арк».
Еще на подъезде к деревне Джулии бросились в глаза следы запустения. Хижины глядели подслеповатыми окнами из-под растрепанных соломенных крыш. Под стенами валялись сломанные сохи, вилы и прочие сельскохозяйственные орудия. Поля, на которых можно было бы выращивать пшеницу и ячмень, поросли сорными травами. Нигде не было видно огородов, почти не было скота. Как жители деревни до сих пор были живы, оставалось только удивляться. Желтые изможденные лица крестьян выражали полную безнадежность и недоверие. Они стояли, уставившись на лошадей и не смея поднять глаза на Джулию, окруженную сытыми, хорошо одетыми и вооруженными всадниками.
Стыд и возмущение поднялись в душе Джулии, она повернулась к Арви:
– Мы должны позаботиться об этих людях. Проследите, чтобы их крыши были починены, а орудия приведены в порядок. Я не знаю, есть ли у нас семена, но если нет, мы съездим на ближайший рынок и закупим. И еще коров, свиней и кур. И пусть это сделают во всех деревнях.
– Миледи, сейчас лето, слишком поздно для сева, – возразил Арви.
Джулия подняла руку.
– Я не смогу есть, и спать, пока эти люди умирают от голода. Если они пока не могут вырастить свой собственный урожай, мы должны кормить их. Расскажите им, что мы собираемся делать. – Боясь, что гордость не позволит голодающим людям принять милостыню, она добавила: – И еще скажите им, что на следующий год, когда они получат урожай, одну треть пусть отдадут графу д'Арку, а две трети останется им. Скажите им, что Фальк благородный человек и станет заботиться о них и в мирные дни, и во время войны.
Арви согласно кивнул и заговорил. Крестьяне зашевелились, что-то шепча друг другу. Арви возвысил голос. Выслушав его до конца, они переглянулись и лишь теперь отважились поднять глаза на Джулию. Никто не стегнул их за это плетью, и в глазах людей зажглась надежда.
Когда кавалькада разворачивалась, чтобы ехать обратно, какая-то старуха протиснулась вперед, расчищая себе путь шишковатой палкой, и ухватилась за подол Джулии. Алан наклонился с коня, чтобы оттолкнуть ее, но Джулия крикнула:
– Не надо! Давайте выслушаем ее.
Старуха невнятно заговорила, выталкивая вперед мальчишку лет восьми, грязного, всклокоченного, в лохмотьях. Однако когда он поднял глаза на Джулию, она чуть не вскрикнула и зажала рот рукой: у мальчика были глаза Фалька, такие же черные, нос Фалька, такой же прямой и тонкий, и его квадратный подбородок. Джулия в растерянности посмотрела на Арви.
– Это один из графских enfants naturels.[7]
– Что?!
Арви понял замешательство Джулии.
– Не вашего мужа, а его отца, покойного графа, – тихо сказал он.
Из дальнейшей путаной речи старухи стало ясно, что мать мальчика умерла, а она больше не может его содержать. Он единственный ребенок в деревне, все остальные поумирали от лихорадки одновременно с графом и двумя его сыновьями. Бабушка просила Джулию взять мальчика к себе и вырастить в замке.
– Хорошо, – сказала Джулия, которой не понадобилось много времени, чтобы принять решение, – мы его забираем.
– Миледи, разумно ли это? – обратился к ней Арви. – Ваш муж… ему не понравится, что под ногами крутится бастард его отца.
– Чепуха! Фальк любит детей. Мы забираем его. Алан, посади его перед собой, и пусть его как следует помоют, оденут и накормят.
Она развернула Снежинку и направила ее к замку, который уже почти привыкла называть домом.
Дня через два в ворота замка постучался нежданный гость. Но это был гость желанный, и Джулия опрометью бросилась навстречу отцу Амброзу. С радостным смехом она ввела его в зал, усадила и приказала Эмме принести ему попить. После этого, опустившись перед ним на колени и приложив к щеке его пухлую руку, словно чтобы удостовериться, что глаза ее не обманывают, засыпала его вопросами:
– Как вы здесь оказались, отец? Как мама? Она получила письмо о Фальковом наследстве? Наверняка получила, если вы здесь! А Фоксборн? Вы долго у нас пробудете?
Священник засмеялся, глядя на милое лицо Джулии, по которому так соскучился.
– Я совершаю паломничество, дитя мое. В Руане мы встретимся с монахами-бенедиктинцами и оттуда вместе отправимся в Иерусалим. Ваша матушка в добром здравии и посылает вам привет. Фоксборн пока стоит.
– Ах, отец, как же я рада вас видеть!
– А как ты, дитя? – Отец Амброз посмотрел по сторонам. – Твой муж…
В зал вошли Вернис с Жильбером, и Джулия понизила голос.
– Я молю Бога, чтобы он поскорее вернулся домой.
Отец Амброз взял принесенный Эммой поднос с хлебом, сыром и вином, сурово поглядывая на Вернис и Жильбера. Джулия познакомила его с этой парочкой, и Вернис выразила желание, чтобы отец Амброз отслужил мессу.
– Может быть, завтра, – сказала холодно Джулия. – Отец Амброз проделал долгий путь, почти всю дорогу пешком. Он наверняка очень устал.
– Я никогда не устаю, коли речь идет о службе Господу нашему. У вас есть часовня?
– Есть, очень даже хорошая, с цветными стеклами и мраморным алтарем, – ответила Джулия. – Я присмотрю, чтобы все приготовили, отец. А вы пока поешьте и отдохните. Торопиться ни к чему.
