челноков, выбрасывают старую мебель, стиральные машины, телевизоры, пылесосы и другой домашний скарб.
Мальчишки прознали, что в озерке – в центре карьера – хранятся несметные сокровища военной поры. Пункты приёма утиля оплели город сетью. Металлом брали везде. На кладбищах, на дачах, выдирались металлические столбики. …В озеро бросали снаряды и гранаты, которые находили в танках, привезённых на переплавку. Отец Ивана рассказывал, что в детстве нашёл в озере мадьярский пистолет. Иван сделал дыхательный аппарат. Мальчишки ныряют на дно водоёма, поднимают железки. Везут на тачках сдавать. Они не знают, что озеро с настоящими минами и снарядами в другом месте. Оно давно засыпано, замаскировано. Только Иван Фролов знал, где находится опасное место. Полагал, что придёт нужный час и тогда он начнёт добычу смертельного материала.
За четыре военных года и пять – послевоенных в озерке упокоились, но не с миром, тысячи тонн взрывчатки. Но тогда это озерко было очень далеко от бараков. Сегодня город уткнулся улицами в огромный карьер, напоминающий лунный ландшафт. Город приблизился к беде. Те, кто знал об этом секрете, давно уехали в другие места. Кто когда-то нырял в то страшное озеро, не сможет его найти, так как воду отвели в глубокую соседнюю яму, вырытую экскаваторами. Да, и не до этого им сегодня. На хлебушек бы, на пивко заработать каким-нибудь путём. А взрывчатка на рынке есть. Свеженькая. Современная. Мощная.
Карьер ребята проверяют каждый день. Утром и поздно вечером приезжают мусоровозки. Нужно быть на месте первыми, чтобы обнаружить нечто нужное и ценное. На самой большой городской свалке дежурят бомжи, а здесь пока никто не живёт. Башенские тоже не спят. У них редко бывает праздник. На ихней территории иногда устраивают по оврагам мотогонки, ралли джипов и соревнования санитарных дружин. Там особо нечем поживиться. Разве что на стрельбах насобирать автоматных и пистолетных гильз, но что ими делать? А бутылки в основном валяются пластиковые. Поэтому они совершают набеги на карьер, а значит, на территорию «Строителей». Воевать с ними нелегко. Они дружны, а малочисленный отряд Ивана Фролова слаб. Две других группы Строительной улицы редко приходят на помощь. Отряд издалека обстреливает своих противников из рогаток, заставляет отступать, но в нормальный кулачный бой никогда не вступает. Высушенные кусочки глины летят со свистом. Даже девочки умеют не только подавать заряды, но и уверенно стреляют, хотя и не прицельно.
Иван и его братья – Юра и Вася скрылись в глубине карьера. Антон Майко вынул из кармана старой джинсовой куртки большой огурец и разрезал складным ножом на три куска, подал малышам, которые перешли во второй и третьи классы.
– А тебе? – сказал Лёня – белоголовый мальчуган в спортивных выгоревших шароварах. – Хоть откуси.
– Лёнька, Серёжка! Отвязни. …Рано курить. Перейдёте в пятый класс, тогда Иван разрешит. Клёв прозеваем, – ворчливо сказал Антон, зажигая спичку. Серёжа Клячевский – молчаливый, но умелый мальчик примкнул к ребятам в прошлом году. Он не жил на Строительной улице. Его отец не водил ни паровозы, ни тепловозы. Он когда-то работал вагонным мастером. Сортировал вагоны на сортировочной горке. Сократили за пьянку.
Пойма реки Велижки за карьером исходила сизым туманом. В тальниках посвистывали синицы, в болотистой пойме ухала выпь, дразнились иволги. На островах в камышах жили летом небольшими группами бомжи и бандиты. Они грабили припозднившихся прохожих и прятались в непроходимой чаще.
Редкое стадо коров выдавливалось из города, как паста из тюбика. Отряд шёл рыбачить, а заглянуть в карьер нужно в первую очередь. Можно разжиться рамой от велосипеда ламповым радиоприёмником, старой электроплитой. Сегодня пришли без мешков, без тачек. Только разведка. Придут после обеда, чтобы забрать припрятанное, но после того как продадут живую рыбу, купят мороженое или сникерсы. Всё поделят на равные доли. Получат даже те, кто не был на рыбалке, зато отличился в других акциях.
Иван копит деньги на видеокассету. У него есть план. Он перепишет её и продаст взрослым парням за деньги, за покровительство, за помощь в разборках с соседями. Кассета есть у Чука из Башенной ватаги. Чукерманнес не особа с ними водится, играет на скрипке, поёт в церковном хоре. Он обещал стянуть у родителей умопомрачительную порнуху, передать её под честное слово на три дня за четыре доллара.
– Чего они там завязли что ли, – нервничает Антон, присыпает окурок песком. – Как пить дать, прозеваем сегодня клёв. Ва-ня! – кричит Антон. Мы пойдём место занимать.
– Не ори, – донёсся сдавленный голос Юрика Гуркина. Матери Ивана, Лёньки и Юрки – родные сёстры. Они приехали в этот городок из деревни Берёзовый Лог. Работали в строительном управлении. Ольга Терентьевна Фролова окончила заочно техникум связи и стала заведовать почтовым отделением. Тамара Терентьевна Гуркина работала на ремзаводе бухгалтером, а Нина Терентьевна Майко развешивала лапшу и пшёнку в «новом» гастрономе, который давно уже не нов, а все по-привычке так его называют много лет.
– Мы – телек надыбали, – проговорил снизу Юрка Гуркин. – Бросай шнур.
Можно было пройти метров двести, где склон песчаного холма понижается, где есть дорога, по которой въезжают в первую линию карьера мусоровозки, но мальчишки выбрали сегодня короткий путь. Иван не был уверен, что в карьере нет посторонних. Поэтому, тайно спустившись по крутому откосу, мог бы обнаружить Башенных, застав их врасплох, но в карьере никого.
Антон намотал на кулак бельевой шнур, начал вытягивать из сумрака карьера что-то тяжёлое. Ему помогали мальчики. Хотя больше мешали, но он не прогонял их.
– Мешок, – подошёл к краю Игорёк Майко, прозванный за простуженный нос, – Сапой.
– Уснули? – донёсся голос Васьки Гуркина – младшего брата Юрки, стоявшего на учёте в детской комнате отделения милиции. Однажды случайно оказался на месте перевёрнутого комка. Его захватили, но он никого не выдал, хотя знал парней, которые немного поживились сигаретами и баночным пивом.
Иван выбрался из карьера, тоже принялся вытягивать груз, откидываясь назад. Тяжело дыша, мальчишки наклонились над большим мешком.
– Вот это да, – удивился Антон.
– Иду. Показалось, что пахнет необычно, – радостно говорил Васька. – Тут подошёл Иван, начал копать. Юрка бегает вокруг и заточкой ширяет. Може, чо ещо заныкали.
– Не трогать, – приказал Иван, развязав мешок.
– Отравленную не стали бы прятать в мешке, – задумчиво сказал Юрка.
– Тёплая, Ваня. Потрогай, – удивился Антон.
Иван достал круг копчёной колбасы, отломил кусок, откусил. Потянулись руки. Паренёк строго взглянул на мальчиков. Наступила тишина. Юрка начал завязывать мешок.
– Чтобы тихо. Поняли? Это тыренная колбаса с мясокомбината. Проболтаетесь, получите пику под ребро от тех воров. Всю семью могут вырезать. Кому не понятно?
– Давайте обратно, положим, – предложил младший изо всех братьев – Леня Майко.
– Вам хорошо. Твоя мать в магазине, а моему бате получку уже год не платят. Сестры вкус забыли колбасы, – стал прятать удочки в кусты Васька.
– Короче. Клятва. С Юриком отнесём мешок и спрячем, а вы – на рыбалку. Мы приходим, приносим жрачку. С хлебом. Поедите. Потом поделим на всех. На весах, – строго проговорил Иван, оглядывая войско.
– Ваня, мы не возьмём. У нас есть. Правда, Лёнька? У нас отец на бирже стоит. Он хотя болеет, но не пьёт. У нас кролики. Мы их кормим. Наташка и Тонька траву рвут на грядках. Мы не боимся. …Граммов сто, и нам хватит. Для девчонок, – сказал Антон Майко – старший брат Леонида.
– Это не важно, – сказал Юрка строго. – Всем поровну. Так нас учит Иван? Так, – мальчишки одобрительно загомонили. Может, кто трухнул?
– Ничего мы не испугались, – обиделся Антон Майко. – Васька прав. У нас мама работает. Ей зарплату платят. А вашим родителям трудно.
– Мы поэтому и стараемся им помогать, – сказал Иван, перекладывая колбасу в марлевый неводок.
– Чтобы они без нас делали? – вздохнул Сергей Клячевский, прозванный Клячей. Хотя он был худым, но в бою вёрток и терпелив; если пропускал удар, не хныкал.
