Взяв под козырек фуражки, Стронский вышел в коридор, оставив меня в одиночестве. Тишина в каюте стала давить мне на уши. Всевидящий и вездесущий корабельный разум не спешил начинать со мной разговор. Его вполне устраивало, что я вернулся на борт живым и почти здоровым, а судачить о моих решениях было не в его обычаях. Железяка был сродни преданной собаке, готовой прощать хозяину ошибки и обиды. Разве это справедливо? Никто не ответит, кроме самой собаки.
Я уже побывал в руках Дока, и он практически ликвидировал мою контузию. Специалист…
Откинувшись в кресле, я мрачно вспомнил свой последний разговор с всесильным военным комендантом Небесного Нимба.
Галунина распяли на стене и пытали электрошоком, когда я и Джанго заглянули в его камеру. Дюжие молодцы, недовольные, что их прервали, преградили мне дорогу, но, повинуясь жестам Джанго, оставили нас наедине с пленным.
— Вы триумфатор, капитан… «честно» втоптали в грязь, связавшись с этими падальщиками, — еле шевеля разбитыми губами, прохрипел полковник, с ненавистью прожигая меня взглядом. — Что же вы не радуетесь? Ведь вы победитель и можете позволить себе поиздеваться над побежденным!
— Это так, полковник, — не стал я спорить. — Только плоды боя мне совсем не по нутру. Победа далась слишком большой кровью. Был один философ, сказавший, что умный полководец заканчивает войну, не начиная ее…
— Это сказал глупец! Не разбив яйца, яичницы не приготовить.
— Нет, это мы глупцы. Наши ошибки искупают другие. И нам нести эту тяжесть всю жизнь.
— Думаете, для меня это откровение? Если считаете меня злодеем, то просто пристрелите. Без твердости и дисциплины не возможен никакой порядок! Человечеству необходим кнут. Думаете, мои методы суровы? Ха! Значит, вы глупый идеалист и ничего не поняли в жизни!
Отвинтив крышку фляги, я сделал глоток. Посмотрев на старого вояку снизу вверх, дал и ему глотнуть огненного рома с Бетельгейзе. Джанго неодобрительно покачал головой. Начало моего допроса ему не понравилось. Наверное, он считал меня мягкосердечным идиотом, не способным вынести пыток врага. В чем-то он был прав. Я действительно не любил пыток и прочих издевательств, но если решу, что это необходимо для дела, то сам могу стать грозным палачом.
— Вы ничего не добьетесь от меня! — снова прохрипел комендант, косясь на мрачного Джанго. — Все офицеры Империи проходят специальную психологическую подготовку на случай пыток. Неужели вы всерьез рассчитываете вытянуть из меня коды? Глупцы!
— Послушайте, полковник. Я пришел поговорить, а не пытать. Вы утратили власть над большей территорией Нимба. Ничего не приобрели во время этой кампании. Потеряли самые боеспособные войска, а также много военного имущества и снаряжения. Я же… потерял своих друзей. Я в проигрыше даже большем, чем вы.
— Разве вы только что не сказали, что я утратил власть, а вы лишь несколько членов экипажа?
— Потеря друзей намного тяжелей для меня, чем утрата любой власти.
— Хотите увидеть раскаяние на моем лице? Не выйдет. Я не собираюсь исповедоваться.
— А я здесь не для того, чтобы грехи отпускать! — рявкнул я, подходя к нему вплотную.
— Тогда нам не о чем больше говорить, — криво улыбнулся Галунин.
— Я по-прежнему рассчитываю узнать коды и поскорее улететь отсюда. Ваше гостеприимство — худшее в этой части Вселенной. Жду не дождусь отлета.
— Зря рассчитываете… Я скорее сдохну, чем скажу коды.
— Вы, может, и не скажете, а вот ваш разум не сможет мне отказать.
Я схватил Галунина пятерней за волосы и другой рукой быстро провел по его затылку. Пальцы, наткнувшись на холодный металл ментального щита, сжались на нем. Маленькая пластинка была прикреплена к коже. Одним движением сорвав ее, я демонстративно сломал пластинку пополам, не обращая внимания на вопль боли полковника. Бросил на пол и раздавил каблуком. Галунин на секунду застыл, а когда поднял на меня глаза, в бешенстве стал вырываться из оков. Догадка пришла к нему слишком поздно. Отключив его ментальный щит, я сделал его мозг совершенно открытым, после чего коды почти мгновенно стали моим достоянием.
И в пытках больше не было необходимости.
Я медленно отступил в тень, стараясь не встречаться взглядом с изумленным Джанго.
— Будьте вы прокляты! Я знал, что с вами не все чисто! — заорал мне вслед Галунин. — Вы чертов сенс! Берегись, Джанго, своего нового друга! Пусть он вызнал коды, но с тобой делиться ими никогда не станет! Он ни за что не допустит, чтобы оружие со склада попало в руки к таким, по его мнению, монстрам, как мы с тобой. Для него ты такой же порочный продукт системы, как и я! Когда он получит то, что ему нужно, он расправится и с тобой тоже!
— Это правда? Вы сенс? — сузил глаза Джанго, недоверчиво переводя взгляд с безумствующего коменданта на меня. — Почему вы не сказали мне об этом раньше?
— Для чего? Что бы это изменило? Мои тайны не ваше дело. Мы делали одну работу, объединенные единственной целью — получить приз. Не так ли?
— Так…
— А раз так, закроем эту тему раз и навсегда.
Накинув на голову капюшон, предохраняющий от песка и пыли, я вышел из душной камеры, пропахшей злобой, отчаянием и болью. Полковник вызывал во мне глухое раздражение и злость на самого себя. Неужели я обречен повторять свои ошибки? Будь у меня оружие в руках, все равно не смог бы убить коменданта. Только не пленного и почти сломленного человека — некогда дикого зверя, сидящего теперь в клетке, с потухшим взором.
— Так что удалось выяснить? — поинтересовался Джанго, выйдя следом за мной. — Любопытные у вас методы допроса… оригинальные. Вы правы, капитан. Ваши тайны к делу не относятся, просто я по старой привычке люблю быть в курсе событий.
— Сегодня мы расконсервируем базу, и каждый из нас заберет свою часть трофеев. Мы получим энергию и провиант, а вы — свое драгоценное оружие.
— Вы серьезно? — недоверчиво воскликнул Джанго, выискивая на моем лице ответ.
— Когда дело касается добычи, я никогда не шучу. Я знаю коды и смогу распечатать базу.
— Великолепно! С вами приятно вести дела, мой друг. Может быть, останетесь у нас и поможете освободить планету от кровавого диктата Империи? С таким кораблем, как у вас, мы в одночасье сломим любое сопротивление. Вы получите землю и власть! Все, что захотите, будет вашим! Помогите нам, и мы этого не забудем. Что скажете?
— А что вы собрались делать с комендантом? — проигнорировав его предложение, спросил я.
— Если вы выполните свое обещание, он нам больше не понадобится. На всякий случай мы его еще подержим на цепи и отпустим. Что мы, звери какие?..
— Отпустите?! С трудом в это верится.
— Честное слово! Отпустим… в голую пустыню. Пристрелить его будет слишком гуманно. Миг, и он на небесах. Нет, это недопустимо. Пускай прогуляется по пескам без воды, прежде чем сдохнуть от жажды.
— А что вы будете делать, когда получите ядерное оружие со складов? Его с лихвой хватит, чтобы добрый десяток раз испепелить всю поверхность Нимба.
— У нас большие планы относительно этого оружия. — Джанго мечтательно уставился вдаль, едва заметно улыбаясь. — Для начала сотрем в порошок несколько мятежных колоний, не пожелавших присоединиться к нашей борьбе… пусть другим неповадно будет. Подогреем оба полюса, где засели люди коменданта, а потом доберемся и до верховного координатора…
— Вы готовы убить миллионы ради мести? — не поверил я своим ушам. — А как же идеалы революции и ваши собственные принципы? Свобода и равноправие?
— Не смешите меня, капитан, — сердито фыркнул Джанго. — Вы словно только что родились. Разумеется, все это сказки для идиотов. Оружие создавалось ради разрушения, а не созидания. А если оно попадет в руки наших недругов? Думаете, они будут долго колебаться, прежде чем используют его против нас? Знаете, за годы междоусобной войны на Нимбе я понял, что людьми нужно править железной рукой. Человек по природе своей, подсознательно, не приемлет мир без боли, крови и страданий. Ему это
