— Не беспокойся, Ин, мы сдержим их, сколько понадобится. Делай, что должен делать!
Рейдер, висевший над планетой, ощетинился выдвижными стволами пушек. Они без устали принялись обстреливать клочок пустыни, на котором велась борьба за обладание Имперским складом. Орудийные расчеты, подчиняясь рекомендациям главного информера, по очереди накрывали залпами коробки с пехотой и тяжелые танки на марше. Самоходные гаубицы сгорали, оставляя на песке жирные пятна. Было очень важно рассечь армию полковника и продолжать это делать до тех пор, пока не останутся лишь разрозненные подразделения, не способные создать ударный кулак. Старпом с удовольствием отметил, что ракетные шахты уничтожены с ювелирной точностью. К сожалению, часть ракет уцелела, и я приказал отыскать их и последовательно ликвидировать. Псионический шлем с великолепной четкостью изображения показывал возможные точки сосредоточения ракет и их доставщиков «РД-3» — гравитационных пусковых платформ, которых у Галунина оказалось три десятка.
Рейдер играючи сбивал слабые ракеты ПВО планеты и ухитрялся при любом удобном случае уничтожать пусковые шахты, расположенные на экваторе. Пока космический корабль выпускал в сторону Нимба один десяток снарядов за другим, а его легкие автопушки длинными очередями лупили по пустыне и колонне войск, в бой вступили новые силы, ждавшие своего часа. Лидеры повстанцев свою часть уговора выполнили и ударили по мечущимся в пустыне войскам Галунина. Не знаю, на что изначально рассчитывал комендант, но его наглый блеф с треском провалился.
Оставлять старика на подъемнике было опасно, но и тревожить его во время боя было неразумно. Ухватив бронемашину, я поспешно втащил ее в переходную камеру базы. По крайней мере его здесь не зацепит шальным осколком с поверхности. Передо мной находилась заблокированная шлюзовая дверь с двенадцатиконечной звездой Первой Галактической Империи. В глубине скалы, за тысячами тонн стали и железобетона, хранились крупнейшие запасы энергии для кораблей целого сектора. Я вышел к освещенному стволу шахты и до максимума повернул ручку управления реактивными струями. Бетонный пол с грохотом и языками огня ушел вниз, стенки отразили рев двигателей. Задрав голову, я наблюдал сквозь стекло кабины, как высоко вверху бушует пламя, мелькают огненные трассеры и дымные следы ракет.
Я возвращался наверх, сжигаемый ненавистью к полковнику.
— Первый, пригнись!
Эти слова едва прозвучали у меня в голове, а я уже отреагировал — уберегая ее от залпа малых ракет, щедро разбрасываемых самоходными ракетометами. Командной машины полковника в хаосе боя видно не было. Нутром чуя его присутствие, я продолжал планомерно выискивать в море ментальных всплесков волну Галунина. Его щит был непроницаем, но именно это его и выдавало с головой. Я его ощущал как абсолютную пустоту, сравнимую с черной дырой на фоне ярко-голубого неба. Она перемещалась в одном из геликоптеров.
Огненный луч толщиной с бревно рассек пополам четырехствольную гаубицу, развернувшую орудийную башню в сторону приближавшихся войск повстанцев. Вокруг творился сущий ад — фигуры десантников и разбитые вдребезги танки, чьи стволы были загнуты вертикально вверх. Чувствовалась работа Атона, Джоша, Бастера и Джима. Больше некому. Один из танков стал разворачивать в мою сторону гладкоствольную пушку двухсотого калибра. Было мало времени на маневр уклонения, поэтому я просто прикрылся оторванной башней другого танка, как щитом.
— Чтоб тебя черти съели! — выругался я от встряски, когда чудовищной силы удар откинул МБР далеко назад, опрокинув на спину.
Боевая башня у меня в руках раскололась на части и разлетелась брызгами расплавленного металла. Скинув с себя обломки, я включил антигравы и взлетел, обстреливаемый сразу несколькими зенитными стволами. Группа танков «Беркут-М» с лязгом пронеслась подо мной и устремилась к дальнему периметру, на который пришелся самый мощный удар повстанцев. Сейчас все были заняты отражением новой атаки. Нашим ходячим машинам уделяли не особо много внимания, однако вертолеты продолжали обстреливать нас с безопасного расстояния, не подставляясь лишний раз под наши роторные пулеметы.
— Держитесь, кэп! Сейчас поддержу огнем! — раздался голос Тэкса, водителя «Бетти».
Он, словно атакующий носорог, бесстрашно врезался в передовые укрепления, раскидывая вставшие у него на пути бронемашины. Чудовищные гусеницы «Бетти» с легкостью, недоступной остальным танкам, перемалывали брустверы и доты, сделанные из цельных железобетонных брусьев. С воплями и руганью с дороги танка в страхе бежали буро-коричневые фигуры солдат Галунина, стреляя из ручных гранатометов и пулеметов. Танк мог выдержать еще и не такие попадания, так что за его шкуру можно было не переживать. Меня больше волновало наше собственное месторасположение на вершине холма, прямо под носом окопавшихся десантников полковника. Теперь в нас не стрелял разве что ленивый. Все целились в шарнирные крепления ног и рук — самые уязвимые точки МБР. Виртуальная сетка прицела без устали корректировала каждое мое действие. Длинные очереди роторного пулемета сметали технику и людей. Меня даже замутило от вида столь щедро проливаемой крови. Так бессмысленно солдаты не должны умирать…
«Старею. Теперь не выношу даже вида крови, а ведь раньше был в ней по пояс», — подумал я с неудовольствием.
На вершине холма орудовали группы истребителей танков и огнеметчики. Последние, кстати, весьма активно пытались с помощью струй напалма из заплечных ранцев остановить «Бетти».
— Ингвар, убирайся оттуда к чертям! Мы в огненной ловушке! — крикнул Хартман.
Он должен был обеспечивать нашим МБР наземное прикрытие и вывести из окружения в случае боя. Его спецназовцы подсвечивали лазерами цели, облегчая наведение ракет. Вооруженные сорокапятимиллиметровыми базуками, они с расстояния нескольких километров избранно наносили урон людям Галунина. Их целью были старшие офицеры и командиры среднего звена, без которых армия теряла присутствие духа и впадала в панику. Также они не брезговали уничтожением коммуникационного оборудования. Выпуская одну управляемую ракету за другой, они со снайперской точностью уничтожали выбранные мишени.
— Дик! Ради всех святых, включай свои сюрпризы, пока нас здесь не перемололи в порошок! — крикнул я в рацию, мощным пинком бронированной ступни отбрасывая военный грузовик, в чьем кузове яростно стрекотал пулемет пятидесятого калибра. Солдат за пулеметом застыл в беззвучном крике, когда механическая ступня почти до середины смяла кузов — подбросив грузовик в воздух, где он красочно взорвался.
Песок был заляпан машинным маслом и органическим топливом из пробитых танковых баков. Черные облака низко стелились над ним. Со стороны мы напоминали титанов из мутно-серого стекла, искажающего лучи света. Маскировочное поле было очередным ноу-хау, которое мы впервые применяли в бою. Мы очень надеялись, что его эффективность превысит прежние показатели. Перешагивая через врытые в песок танкетки, я склонялся над ними и напрочь выдергивал строчащие пулеметы, а иногда просто сгибал башни набок. Вскоре в дело вступили и сюрпризы Хартмана. Псевдоразумные мины «Поганцы», после того как их активировали, стали под поверхностью песка преследовать всех, кто только оказывался в поле их радаров. Мины по форме напоминали полутораметровых червей, которые сами решали, когда стоит выскочить и прилипнуть к цели. Через миг после этого они превращались в огненный шар взрыва. Правда, был и минус — мы сами могли легко стать их жертвами. Оставалось надеяться, что вражеских целей будет гораздо больше наших. Выдвинувшиеся из башни стволы зенитных пушек «Бетти» устроили такое буйство огня, что все летательные машины в радиусе двух километров стали боязливо облетать нас стороной. Тонкие росчерки плазменных сгустков легко прожигали дырки в стомиллиметровой стали, уничтожая цели еще на подлете.
С боями пробиваясь сквозь запруженное техникой и людьми пространство, наша пятерка чаще действовала механической силой, нежели оружием. Во-первых, ракеты мы растратили еще в первые минуты сражения. Во-вторых, грубая сила оказалась намного эффективней, чем роторные пулеметы.
— Джим, сними у меня с хвоста этого сукина сына!
— Атон! Гляди вперед! Куда прешь, парень? — кричала рация в шлемофоне.
Машина Атона с глухим стуком столкнулась с роботом Бастера. Не удержавшись на ногах, тридцать тонн стали и композитных материалов рухнули прямо на сгрудившиеся грузовики с вражеским продовольствием. Тысячи банок с консервами рассыпались блестящим ковром по песку, а свистящие пули и гранаты разрывались в их гуще. Ошметки консервированного мяса еще долго летали по воздуху от прямых
