каким-то странным голосом, что некоторые вещи скопировать невозможно. Аллейна заставили пройтись с куклой по палубе. Миссис Диллинтон-Блик шла сзади, подражая ее походке, вертя головой и визжа при каждом шаге «ма-ма».
Мисс Эббот отложила в сторону письмо и жадно смотрела на миссис Диллинтон-Блик.
— Мистер Мэрримен! — кричала миссис Диллинтон-Блик. — Проснитесь! Позвольте мне представить вам моего близнеца донну Эсмеральду.
Мистер Мэрримен приподнял с носа шляпу и с отвращением уставился на куклу, а потом на ее владелицу.
— Сходство настолько потрясающее, что это вызывает у меня не что иное, как глубокое опасение, — изрек он.
— Ма-ма, — визжала миссис Диллинтон-Блик.
На палубе появился Деннис. Растянув рот до самых ушей, он направился в сторону миссис Диллинтон-Блик.
— Вам телеграмма. Она пришла уже после того, как вы сошли на берег. Я вас все время выглядывал. О господи! — воскликнул он, заметив куклу. — Ну просто копия!
Мистер Мэрримен взглянул на Денниса почти с тем же отвращением и снова надвинул на нос шляпу.
Вдруг миссис Диллинтон-Блик пронзительно вскрикнула и замахала в воздухе только что полученной телеграммой.
— Боже мой! Нет, вы просто не поверите! Какой ужас! Боже мой! — вопила она.
— Дорогуша, в чем дело? — спросил Обин Дейл.
— Это от одного моего приятеля. Нет, вы просто не поверите мне! Слушайте же.
«Послал на корабль кучу гиацинтов магазин сообщил молодая женщина которая повезла цветы оказалась последней жертвой цветочного убийцы тчк записку вернула полиция тчк ну и дела тчк желаю счастливого плавания Тони».
Пассажиры были столь взволнованы полученными миссис Диллинтон-Блик новостями, что вряд ли заметили, как отчалило судно. «Мыс Феревелл» плавно отвалил от причала и направился навстречу субтропической ночи. Вокруг миссис Диллинтон-Блик сгрудились пассажиры, а мистеру Кадди удалось подойти к ней так близко, что он сумел заглянуть в телеграмму. Мистер Мэрримен тоже присоединился к собравшимся. Он откинул назад голову, надменно взирая из-под полей своей шляпы на миссис Диллинтон- Блик. Даже мисс Эббот подалась вперед в кресле, комкая письмо в безжизненно повисших между коленями ручищах. Капитан Бэннерман спустился с мостика. По мнению Аллейна, вид у него был чересчур осведомленный. Он все старался заглянуть Аллейну в глаза, однако тот, намеренно избегая капитанского взгляда, громко выражал свое удивление и давал комментарии по поводу случившегося. Всех главным образом интересовал вопрос: где и когда была убита девушка. Из всеобщего гвалта то и дело выпадал каркающий голос миссис Кадди: «И снова эти гиацинты! Подумать только! Какое совпадение!»
— Дорогая мадам, сейчас сезон этих цветов, — не выдержал Тим Мейкпис. — Ими забиты все магазины. Так что в этом обстоятельстве нет ничего загадочного.
— Мистер Кадди их всю жизнь не любил. Верно, дорогой?
Мистер Мэрримен в отчаянии воздел руки к небу, повернулся к миссис Кадди спиной и налетел с размаху на мистера Макангуса. Послышались звон разбитых стекол и громкие проклятья мистера Мэрримена. Оба джентльмена теперь напоминали комедиантов, передразнивающих один другого. Оба одновременно наклонились, стукнулись головами, вскрикнули от боли и распрямились. В руках одного были дужки очков и шляпа, в руках другого — шляпа и гиацинт.
— Я очень, очень извиняюсь, — сказал мистер Макангус, держась за голову. — Надеюсь, вам не больно, сэр?
— Больно. Это моя шляпа, сэр, а это — очки. Они разбились.
— Полагаю, у вас есть запасные.
— Наличие запасных нисколько не умаляет ценности тех, которые разбились, как я понимаю, вдребезги.
Мистер Мэрримен отшвырнул гиацинт мистера Макангуса и вернулся в свое кресло.
Остальные все еще толпились вокруг миссис Диллинтон-Блик. Они стояли, так тесно сбившись в кучу, что их дыхание, пропитанное винными парами, смешивалось с тяжелым запахом духов миссис Диллинтон- Блик. Аллейн вдруг подумал, что, если один из них на самом деле тот цветочный убийца, о котором они теперь с таким жаром говорят, во всей этой сцене есть налет классичности, какая-то ужасная неестественность.
Вскоре от сборища отделились Джемайма и Тим, за ними отец Джордан. Он отошел в сторонку и облокотился о перила. Миссис Кадди во всеуслышание объявила, что идет спать, и взяла мистера Кадди под руку. Она сказала, что все случившееся ее очень расстроило. Муж с огромной неохотой последовал за ней. Когда миссис Диллинтон-Блик и Обин Дейл удалились на покой, общество распалось окончательно.
К Аллейну подошел капитан Бэннерман.
— Ну как, это немного нарушило ваши планы? — поинтересовался он и громко икнул. — Простите, это все та мерзость, которую мы ели и пили за обедом.
— Восемь из них толком не знают, где это случилось и когда. Зато девятый знает все. Поэтому сие не столь уж и важно.
— Напротив, очень даже важно, когда видишь, что все это, — капитан сделал широкий жест рукой, — чистой воды хреновина. — Вы только взгляните на них! Нет, ну вы взгляните. На то, как они держатся, и вообще…
— А как он должен держаться, сэр? Расхаживать по палубе в черном сомбреро и издавать дикие крики? Но, возможно, вы и правы. Кстати, отец Джордан и Мейкпис, похоже, вне подозрений. И, что думаю, вам небезынтересно узнать, вы тоже, сэр. Ярд занимался проверкой алиби.
— Так-так. — Капитан был мрачен. — Значит, остается Кадди, Мэрримен, Дейл, — он считал по пальцам. — И этот потешный старый осел, как там его фамилия?
— Макангус.
— Да-да. Ну, поживем — увидим. Иду спать. Я слегка пьян. А она восхитительная женщина. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, сэр.
Капитан направился было к себе в каюту, но потом дал задний ход.
— Есть весточка от компании, — сказал он. — Там не желают огласки. Мне кажется, они правы. Они рассчитывают на меня. Они не хотят, чтобы пассажиров беспокоили по пустякам. И я тоже этого не хочу. Ясно?
— Сделаю все возможное.
— В море хозяин я.
— Сэр!
— Вот и отлично.
Капитан сделал неопределенный жест рукой и стал осторожно карабкаться по трапу на свой мостик.
Аллейн направился на корму, где все в той же позе со сложенными на груди руками стоял, облокотившись о гакаборт, отец Джордан.
— Мне кажется, в данный момент вы играете роль Горацио, — заметил Аллейн.
— Я? Горацио?
— Наблюдаете и делаете свои выводы.
— Ну, я всегда этим занимаюсь. Сегодня я не спускал глаз с мужчин.
— Я тоже. Что скажете?
— Ничего нового. Совсем ничего. Если не считать надвинутой на лоб шляпы мистера Мэрримена и его вспышки гнева.
