— Или явного возбуждения Кадди.
— Или этого пританцовывания мистера Макангуса. Вы знаете, у меня как-то не укладывается в голове, что это может быть один из них. И в то же время…
— Вы все еще чувствуете дьявола?
— Я начинаю спрашивать себя: уж не померещился ли он мне?
— Да, и на то есть свои основания, — кивнул Аллейн. — Я тоже то и дело задаюсь вопросом: может, мы сочинили себе все это из-за обрывка бумажки, зажатого в руке несчастной девушки? С другой стороны, вы, безусловно, знаете, что всем пассажирам были выданы посадочные талоны. Предположим, один из них, ну, скажем, ваш, вылетел в иллюминатор и попал ей в руку… Нет, это невозможно — когда судно стоит на якоре, все иллюминаторы, по правилам, должны быть закрыты. Может, пройдемся?
Они направились к левому борту. Достигнув маленькой веранды, расположенной за машинным отделением, они остановились, и Аллейн прикурил трубку. Ночь все еще дышала удушливым теплом, но теперь судно вошло в полосу сильного бриза и его слегка покачивало. В вантах завывал ветер.
— Кто-то поет, — сказал Аллейн.
— Мне кажется, это ветер запутался в вантах. Ведь это называется вантами, да?
— Нет, вы послушайте. Теперь отчетливо слышно.
— Вы правы: кто-то на самом деле поет.
Голос был высокий, довольно приятный. Казалось, поют где-то неподалеку от пассажирских кают.
— «Сломанная кукла», — сказал Аллейн.
— Что за странный старомодный выбор.
— «Вы почувствуете себя виноватым, что забросили сломанную куклу».
Противная слащавая мелодия замерла в тишине.
— Замолчали.
— Да. Так, выходит, нам стоит предупредить женщин еще до этого рокового дня, верно? — спросил отец Джордан, когда они возобновили свою прогулку.
— Судовладельцы категорически против. Капитан тоже. Мое начальство наказало мне по мере возможности уважать их желания. Они считают, что женщин следует предупредить, не выдавая истинных причин. Для женщин так куда лучше. Кстати, Мейкпис, похоже, тоже в порядке. Думаю, он с удовольствием будет охранять мисс Кармайкл.
Как и капитан, отец Джордан сказал:
— Значит, остается Дейл, Мэрримен, Кадди и Макангус. — Но в отличие от капитана добавил: — Что ж, вполне возможно. — Он положил ладонь на рукав Аллейну. — Вы наверняка скажете, что я ужасно непоследователен, но знаете, что мне вдруг пришло в голову?.. — Он замолчал и крепко сжал пальцами рукав своего собеседника.
— Я вас слушаю.
— Видите ли, я священник англо-католической церкви. Я слушаю исповеди людей. Это смиренный и в то же время удивительнейший из всех наших долгов. Никогда не перестаешь удивляться той неожиданности, с какой проявляет себя грех.
— Вероятно, то же самое могу сказать я, исходя из моего опыта.
Они молча обогнули кормовой люк и снова очутились с левого борта. В салоне уже погасили свет, по палубе протянулись длинные черные тени.
— Страшно такое говорить, но иной раз я вдруг ловлю себя на том, что мне хочется, чтобы этот убийца был на нашем судне. Ведь это лучше, чем мрак неведения. — Отец Джордан свернул вбок, намереваясь присесть на крышку люка. Комингсы отбрасывали на палубу черные тени. Он угодил в одну из них, как в канаву.
— Ма-ма!
Голос раздался прямо из-под его ног. Отец Джордан приглушенно вскрикнул и чуть было не упал.
— Господи боже мой! Что же я наделал!
— Судя по звуку, вы наступили на Эсмеральду.
Аллейн нагнулся. Его руки наткнулись на кружева, на жесткое неживое тело.
— Не шевелитесь.
Он всегда носил в кармане фонарик толщиной с карандаш. Сейчас его луч метнулся наподобие миниатюрной копии фонаря офицера полиции Мэйра.
— Я ее сломал? — в беспокойстве вопрошал отец Джордан.
— Она без вас сломана. Взгляните.
То, что кукла была сломана, не вызывало никакого сомнения. Ее голова была с силой скручена набок, и теперь Эсмеральда ухмылялась откуда-то из-за левого плеча. Черная кружевная мантилья была туго обмотана вокруг шеи, на жесткой груди разбросаны стеклянные бусинки-изумруды и среди них один- единственный мятый гиацинт.
— Ваше желание исполнено, — сказал Аллейн. — Он здесь.
Капитан Бэннерман провел ладонью по волосам и встал из-за столика в своей гостиной.
— Сейчас полтретьего. От той хреновины, которую я пил за обедом, мне как-то не по себе. Глоток спиртного крайне необходим, что, джентльмены, советую сделать и вам. — Он поставил на столик бутылку виски и четыре стакана, стараясь не прикасаться к большому предмету, который лежал тут же под газетой. — Чистое? Вода? Содовая?
Аллейн и отец Джордан попросили с содовой, Тим Мейкпис — с водой. Капитан пил чистое.
— Никак не свыкнусь с этой мыслью, — сказал Тим. — Согласитесь, ведь в это просто невозможно поверить.
— А я и не верю, — изрек капитан. — Кукла — это просто шутка. Чертовски скверная, злобная шутка. Но шутка, черт побери. Был бы очень польщен, если бы знал, что у меня на борту этот Джек Потрошитель.
— Нет-нет, увы, я, кажется, не могу с вами согласиться, — бормотал отец Джордан. — А что скажете вы, Аллейн?
— Думаю, идея насчет шутки не лишена основания. Тем более что здесь налицо подобие жертвы, разговоры об убийствах и сходные обстоятельства.
— Вот именно! — победоносно воскликнул капитан. — И если хотите знать, далеко за шутником идти не надо. Дейл обожает проказничать. Он сам это не отрицает. Держу пари на все что угодно…
— Постойте! — воскликнул отец Джордан. — Я с вами не согласен. Дейл не способен на столь отвратительную шутку.
— Вы правы, — сказал Аллейн. — На мой взгляд, это вовсе не шутка.
— Думаю, вы все заметили, что у мистера Макангуса был в петлице гиацинт, — задумчиво сказал Тим.
Отец Джордан и капитан вскрикнули от изумления.
— Но он обронил его, когда они стукнулись головами с мистером Мэррименом, — напомнил Аллейн. — Мистер Мэрримен, как вы помните, поднял его и швырнул на палубу.
— Ага, вот видите! Снова все при своих картах, — злорадствовал капитан.
— А где она оставила куклу? — спросил Тим.
— На крышке люка. Она положила ее туда, когда брала у Денниса телеграмму и, судя по всему, забыла взять с собой в каюту. Кукла сидела над тем самым местом, где мы ее нашли, то есть в трех футах от того места, куда мистер Мэрримен швырнул гиацинт. Как видите, все атрибуты оказались не просто в наличии, а еще и под рукой. — Аллейн повернулся к Тиму. — Вы с мисс Кармайкл ушли первыми. По всей вероятности, вы направились к правому борту, верно? Не скажете, куда именно?
— Э-э-э… нет. Мы были… Где же мы были? Да, чуть дальше от входа в коридор с пассажирскими каютами. Там есть скамейка.
— И вы еще сидели там после того, как общество на палубе уже разошлось?
— Разумеется.
— А вы не видели случайно, как пассажиры входили в коридор или, что куда важнее, выходили из
