что не было поймано ни одного туземца. Как выяснилось позже, их осталось всего триста человек.
Масон-методист по имени Г. А. Робинсон захотел спасти их. Он отправился безоружным в буш, был на волосок от гибели, но его спасла местная женщина по имени Труганина. Вместе с нею он убедил двести тасманийцев присоединиться к ним и отправиться в безопасное место на остров Флиндера, где их никто не будет преследовать.
Именно в эту пору Дарвин и посетил Тасманию. «Я опасаюсь, — заметил он в дневниковой записи от 2 февраля 1836 года, — что эта порочная цепь злодеяний исходит из бесславного поведения некоторых из наших соотечественников».
Робинсон пытался цивилизовать своих подопечных, принеся рыночную экономику и христианство на остров Флиндера. Вскоре он мог доложить о невероятном прогрессе. Тасманийцы начали работать, покупать одежду и пользоваться ножом и вилкой. Духовные гимны пришли на смену ночным оргиям. Освоение заповедей шло полным ходом. Была только одна загвоздка: они мёрли как мухи.
Через шесть месяцев половина из них умерла. Когда вторая половина, в свою очередь, ополовинилась, то оставшиеся сорок пять человек покинули остров и переехали в трущобы рядом со столицей, Хобарт-тауном, где они быстро спились и погибли.
Когда в 1859 году вышло дарвиновское «Происхождение видов», в живых оставалось только девять тасманийских женщин, слишком старых, чтобы иметь детей. Последний тасманиец, Уильям Ианни, умер в 1869 году. Его череп был украден ещё до похорон, а тело было вырыто из могилы позже, чтобы забрать скелет.
Последней из тасманиек была Труганина, некогда спасшая жизнь Робинсону. Она умерла в 1876 году, через несколько лет после выхода дарвиновского «Происхождения видов». Её скелет сейчас находится в тасманийском музее в Хобарте.
Учёные XIX века интерпретировали судьбу тасманийцев в свете уже общепризнанного открытия Кювье. Среди тысяч вымерших видов тасманийцы выжила благодаря своей географической изолированности, они были «живыми ископаемыми», остатками исчезнувших доисторических времён, и не смогли устоять, соприкоснувшись с другим полюсом временной шкалы. Тот факт, что при этом их убивали, означал лишь их возврат в давно вымерший мир, к которому, собственно, они и принадлежали с точки зрения эволюции.
Учёные XIX века интерпретировали судьбу тасманийцев в свете открытия Дарвина. Та «лестница Творения», в которую верили средние века, зоологическая иерархия, выдуманная Уильямом Петти, Уильямом Тайсоном и Чарльзом Уайтом, была превращена Дарвином в исторический процесс. «Нижние» формы в иерархии были предшественниками «высших». И не только это. «Низшие» и «высшие» были связаны друг с другом как причина и как следствие. Борьба между ними создавала всё более «высшие» формы.
Мы, европейцы, были модифицированными и улучшенными потомками тасманийцев. Так что, согласно логике дарвиновского самоубийства, мы оказались вынужденными уничтожать родительские виды. А значит — и все «дикие народы» мира. Все они были обречены разделить участь тасманийцев.
Часть IV
Рождение расизма.
Жизненное пространство, пространство смерти.
В Зиндер.
Рождение расизма
Race is everything: literature, science, art, civilization depend on it.[68]
Критика империализма XVIII века была всё так же актуальна в начале XIX века: для многих было само собой разумеющимся, что выступать против геноцида необходимо.
В своей большой работе по истории колониализма «Европейские колонии в различных частях света, рассматриваемые в их социальных, моральных и физических условиях» (1834) Джон Хоуисон пишет:
«На Африканском континенте благодаря принесённым туда благам цивилизации уже почти не осталось туземцев. На архипелаге Вест-Индия по той же причине не живёт больше ни одной семьи его изначальных обитателей. Южная Африка скоро окажется в том же состоянии, а численность островитян Тихого океана быстро уменьшается благодаря бушующим европейским болезням и деспотизму фанатичных миссионеров. Давно пора прекратить это истребление; и, поскольку уже давно печальный опыт доказал, что мы совершенно не способны сделать счастливей, мудрее или лучше тех варваров, которых мы посетили или завоевали, то нам теперь следует оставить их в покое и обратить свои воспитательные усилия на самих себя… на нашу жадность, эгоизм или другие грехи».
Такой подход имел корни одновременно и в христианской вере, и в идеях Просвещения о равенстве. Но в ходе европейской экспансии XIX века возникло и другое отношение. Геноцид стал считаться неизбежным продуктом прогресса.
Для великого антрополога Дж. К. Причарда было очевидно, что «дикие народы» нельзя спасти. Вместо этого мы должны постараться, сказал он в своей лекции «Об уничтожении человеческих племён» (1838), собрать в интересах науки как можно больше информации об их физических и моральных особенностях.[69]
Угроза уничтожения обусловила новые антропологические исследования, которые, в свою очередь, обеспечили алиби уничтожающим, поскольку объявили уничтожение неизбежным.
В том же самом 1838 году Герман Мериваль прочитал в Оксфорде серию лекций о колонизации и колониях. Он отметил, что теория Причарда о том, что «белые призваны уничтожить дикарей» становится всё более привычной, что уничтожение происходит не только из-за войны или эпидемий, но имеет и куда более глубокие и тайные причины — ибо «самый контакт с европейцем каким-то непонятным образом фатален для дикаря».
Мериваль яростно обрушился на эту теорию. Не существует никакой необъяснимой смертности. «Потери человеческих жизней» огромны, мы все это знаем. Но у этого есть естественные причины. И заключаются они в том, что в этих краях цивилизацию представляют торговцы, переселенцы, пираты и ссыльные преступники; иными словами, те белые, которые могут делать, что хотят, не подвергаясь риску какой бы то ни было критики или контроля.
«История европейских поселений в Америке, Африке и Австралии имеет одни и те же общие черты — повсеместное и быстрое истребление местных рас путём бесконтрольного насилия со стороны отдельных индивидов или даже самих колониальных властей, за которыми следуют запоздалые попытки правительства искупить совершённые преступления».
Британская парламентская комиссия, основанная в 1870 году для исследования причин несчастий, обрушившихся на тасманийцев и другие туземные народы, пришла к тому же заключению. Комиссия
