— В час ночи… час ночи… Подождите-ка! — Каррадос сдвинул свои тяжелые брови, отчего его глуповатый взгляд стал еще глупее, и важно нахмурился. — Должен сознаться, что именно это время я и не могу как следует вспомнить…
— Полагаю, — подсказал Аллейн, — большинство ваших гостей находились еще на ужине. Я разговаривал со слугой, дежурившим на верхнем этаже, и он вообразил, будто помнит, как вы примерно в это время поднялись на этот этаж.
Апоплексические щеки сэра Герберта неожиданно побагровели.
— Проклятье, знай я, что этот парень развспоминается, я бы показал ему за его дерзость. Ну разумеется, я поднялся туда, времени было час ночи. Вы совершенно правы, мистер Аллейн. Я плачу этим чертовым поставщикам целое состояние, чтобы они организовали все это мероприятие, и, полагаю, я имею право рассчитывать на определенные результаты? И что же я обнаруживаю? Нет спичек! В гостиной наверху нет спичек, а вокруг все засыпано пеплом. Сигарету прикурить — надо лезть в камин! Это под часами. Вот почему я запомнил время. Час ночи, как вы и сказали. Я всегда, полагаю, был спокойным человеком, но я не в состоянии передать вам, Аллейн, до какой степени я был взбешен. Я поднялся на этаж и задал этому парню хорошую взбучку, чтобы второпях он ничего не забывал. И выгнал его с этажа к чертовой матери! Трутень, проклятый даго![35]
— И все это время, сэр, вы находились на этаже?
— Все это время? Ну конечно нет! Я входил в эту чертову гостиную, выходил из нее, пропади она пропадом! Я поднялся наверх, наверное, эдак без пяти час, зашел в эту гостиную и нашел ее такою, какой я вам ее только что описал. Я бы зашел и в другую гостиную, там, где телефон, но увидел, что там находятся двое. Когда знаешь, как ведут себя лакей или прислуга, то гостя определить уже нетрудно. И все же! Пока я собачился с этим чертовым официантом, тот человек прокрался мимо. Он и вообще там слонялся по всему зданию. Я говорю об этом Уитерсе. Не помню, называл ли я вам раньше эту фамилию. Затем выскочила какая-то дама и скрылась в гардеробной. Да! Господи, конечно же! И тут, сэр, появился Роберт Госпел, он поднялся на этаж и зашел в гостиную, где был телефон, — Каррадос с шумом выдохнул, и его усы триумфально встопорщились. — Вот именно! В комнату с телефоном.
— Великолепно, сэр! Теперь я хочу убедиться в том, что я вас правильно понял. Вы вышли из первой гостиной и объяснялись с официантом. Из другой гостиной (гостиной с телефоном) вышел капитан Уитерс, а через минуту за ним последовала и миссис Хэлкет-Хэккет, которая ушла в гардеробную.
— Стоп! — воскликнул Каррадос. — Аллейн, я не упоминал фамилии дамы. Ей-богу, я полагаю, что достаточно хорошо воспитан, чтобы без особой нужды называть даму!
Аллейну пришлось пойти на светскую хитрость:
— Боюсь, сэр, я несколько поспешил с выводами.
— Нет, это правда? Об этом ведь все говорят, а? Она же американка, по-моему? Ну, ну, ну, печально это слышать. Хэлкет-Хэккет мой старый друг. Очень-очень жаль.
Не без ехидства заметив, как помрачнел сэр Герберт, Аллейн, не давая тому опомниться, продолжал:
— Значит, к тому моменту, когда вы, услав официанта вниз, возвратились в гостиную, а миссис Хэлкет-Хэккет скрылась в гардеробной, наверху появился лорд Роберт. Что в этот момент предпринимает Уитерс?
— Скрывается! Проскальзывает за мной в гостиную. И мне приходится с этим типом еще и в разговоры вступать. Явился туда еще и разозленный молодой Поттер. Я, конечно, надеюсь, что достаточно терпим к этим молокососам, во всяком случае, как и любой другой старый хрен, но, Аллейн, я должен признаться, что я…
Он замолчал, и по всему было видно, что ему неловко.
— Да? — подтолкнул его Аллейн.
— Я… да это и не важно. Но что им далось это место, а? Уитерсу, а? Да, так вот, Аллейн, я льщу себя мыслью, что способен поладить с кем угодно, но охотно признаюсь, что в компании с Уитерсом мне не по себе. Он себя называет капитаном. Какого рода войск?
— Понятия не имею. А вы случайно не расслышали, что говорил лорд Роберт из другой гостиной?
— Нет, не расслышал. Вот вы сейчас упомянули об этом, и мне кажется, что я слышал перезвякивания, которые возникают, когда кладешь эту чертову трубку. В общем, больше я не мог оставаться и вести разговор бог знает с кем. Извинился и пошел вниз.
— Вам навстречу кто-нибудь поднимался?
— Не думаю. Миссис Хэлкет-Хэккет, но она спускалась впереди меня.
— Значит, пока вы находились в гостиной, сэр, кто-то мог подняться по лестнице и зайти в комнату, где лорд Роберт разговаривал по телефону?
— Думаю, да.
— Но ведь войти туда могла и миссис Хэлкет-Хэккет до того, как вы направились вниз. А после того как вы ушли, это могли сделать и капитан Уитерс и Доналд Поттер.
— Могли. Ей-богу, могли! Если вам нужны подробности этого телефонного разговора, почему бы вам не спросить их? Я терпеть не могу намеков относительно своих гостей, но, честно говоря, не исключаю, что Уитерс способен подслушать частные разговоры. Хотел бы я знать, с чего это молодой Поттер так полюбил этого скота, который к тому же на двадцать лет его старше. Каким образом? М-да, еще что-нибудь?
— Да, сэр. Когда вы находились наверху, не заметили ли вы там случайно мисс Харрис? Официант упоминал…
— Харрис? Это вы о секретарше моей жены? Ну-у… да, конечно я видел ее. Когда я поднялся туда, она заперлась в туалете. Как она выходила, я не видел.
— Понимаю. Перед уходом мог бы я поговорить с ней?
— Разумеется, но вам с ней будет нелегко. Эта малышка стеснительна — жаль, таких, как она, мало. Сегодня никому нет дела, вышла она из какой-нибудь двери или нет.
Тут сэру Герберту неожиданно показалось, что он сказал что-то забавное, и он захохотал громко и лающе. Аллейн был достаточно внимателен и поддержал его.
— Бедная маленькая Харрис, — насмеявшись, заметил Каррадос. — Ну, ну, ну!
— Теперь, — продолжил Аллейн, воспользовавшись тем, что собеседник успокоился, — два слова о конце бала. Понятное дело, нас интересовала бы последовательность передвижений лорда Роберта. Не знаю, могли бы вы, сэр, помочь нам здесь?
— А! Да! Дайте-ка вспомнить. Мы с женой стояли в галерее у бальной залы, прямо на выходе с лестницы, и прощались с гостями — людям старого закала все еще кажется, что с хозяевами необходимо попрощаться. Молокососы-то себя этим не утруждают, вы же знаете. Лорд Роберт, конечно, к нам подошел и был необыкновенно очарователен. Так, дайте мне подумать… Он спустился, пошел в гардеробную, вышел оттуда, неся этот свой чудной плащ. Я помню это, потому что тоже спустился и проходил мимо него. Я шел в буфетную.
— Вы из нее выходили до того, как лорд Роберт ушел?
— Нет, — на мгновение к Каррадосу вернулось ощущение раненого солдата. — Нет. Это был последний раз, когда я видел Роберта Госпела. Да, Аллейн, да. Не буду спорить — все это очень сильно по мне ударило. М-да… Так сильно! Ладно, мы с вами остановились на буфетной, так ведь? Некоторое время я оставался в буфетной. Не отрицаю, сидел там довольно долго. Выкурил сигару, выпил бренди. Поговорил с этим типом, Димитрием. Потом ушел домой.
— С леди Каррадос и мисс О'Брайен?
— Что? Нет! Нет-нет, я отправил их раньше и в другой машине. Жена чувствовала себя абсолютно вымотанной. А я хотел осмотреться. Убедиться, что все в порядке. Я никому не доверялся. Люди до такой степени безразличны — где угодно оставляют зажженные сигареты. Когда я убедился, что все в порядке, то ушел домой. Шофер возвратился за мной. Хотите, можете поговорить с ним.
— Нет, сэр, благодарю вас. Думаю, здесь и так все ясно.
— Я не хочу, чтобы меня выделили из всех прочих, но если вам это не нужно, тогда конечно. Еще что-нибудь?
— Мог бы я поговорить с леди Каррадос, сэр?
— Не думаю, чтобы моя жена могла вам хоть что-то сообщить, Аллейн. Все происшедшее полностью
