ролей. Они пришли все вместе или с интервалом две-три минуты. Кто-то — кажется, доктор Темплетт — что-то рассказывал о ночных кражах со взломом в Сомерсете на прошлой неделе. У нас возникла мысль, что взломщики сюда тоже могут прийти. Мисс Кампанула похвасталась, будто у нее на этот случай есть сигнализация, и принялась рассуждать, как бы она себя повела, если бы услышала, что ночью кто-то прокрался в дом. Я рассказал им о твоей военной реликвии, отец, и мы все стали ее рассматривать. Миссис Росс заявила, что считает небезопасным так хранить заряженное огнестрельное оружие. Я показал ей, что револьвер поставлен на предохранитель. После этого разговор перешел на другую тему. Затем пришел ты, и началась репетиция.
— Это ценная информация, — сказал Аллейн. — Время сужается до двадцати семи часов. Кольт был на месте вечером в пятницу. Теперь скажите, кто-нибудь из вас ходил в ратушу днем, после полудня?
— Я был на охоте, — сказал Джоуслин, — и вернулся домой как раз к пяти, к началу репетиции.
Аллейн посмотрел на Генри.
— Я пошел прогуляться, — сказал Генри. — Вышел из дома примерно в половине третьего — нет, вспомнил, было ровно половина третьего.
— Вы далеко ходили?
Генри смотрел прямо перед собой.
— Нет. Я прошел примерно полдороги до церкви.
— Как долго вы отсутствовали?
— Около двух часов.
— Значит, вы где-то останавливались?
— Да.
— Вы с кем-то разговаривали?
— Я встретил Дину Коупленд. — Генри посмотрел на отца. — Случайно. Мы поболтали. Некоторое время. Затем появилась моя кузина, Элеонора Прентайс. Она возвращалась из церкви. Если это представляет интерес, то я помню, как часы на церкви ударили три раза, когда она подошла к нам. После этого Дина вернулась домой, а я пошел по тропинке на Клаудифолд. Я вернулся домой по дороге, которая идет с холма.
— В котором часу вы вернулись?
— К чаю. Примерно в половине пятого.
— Спасибо. Теперь вернемся к пятнице, к тому времени, когда вся компания собралась здесь и вы показали револьвер. Все ушли вместе?
— Да, — ответил Генри.
— В котором часу?
— Вскоре после шести.
— До того, как все ушли, не было ли момента, когда кто-либо находился в кабинете один?
— Нет. Мы репетировали прямо здесь. Все вышли через французское окно, чтобы не проходить через дом.
— Так. Оно никогда не заперто?
— Днем — да.
— Я запираю его и двери перед тем, как мы идем спать, — сказал Джоуслин, — и закрываю ставни.
— В пятницу вечером вы тоже это сделали, сэр?
— Да. Весь вечер пятницы я провел здесь. Я читал.
— Один?
— Некоторое время я был здесь, — сказал Генри. — Что-то случилось с одним из штепселей от лампы, и я взялся его чинить. Я начал в кабинете, а затем ушел в свою комнату. У меня там была отвертка. Я попробовал позвонить Дине, но наш телефон не работал. На Топ-лейн ветка повалилась на провода.
— Понятно. Теперь о том, что было вчера. Кто-нибудь приходил к вам?
— Утром зашел Темплетт одолжить один из моих галстуков-самовязов, [9] — сказал Джоуслин. — Кажется, он хотел надеть его во время представления. Он предложил кузине осмотреть ее палец, но она не спустилась из своей комнаты.
— Она боялась, что он скажет ей: нельзя исполнять эту навязшую в зубах «Венецианскую сюиту», — произнес Генри. — Кстати, господин Аллейн, вы являетесь поклонником таланта Этельберта Невина?
— Нет, — ответил Аллейн.
— У меня уже оскомина от его произведений, — угрюмо произнес Генри. — И боюсь, что нам придется их слушать всю жизнь. Но это не означает, что проклятая прелюдия Рахманинова мне нравится больше. Вы знаете, по какому случаю она была написана?
— Да, думаю, что знаю. Это не…
— По случаю похорон, — продолжал Генри. — Предполагается, что эту музыку слышит похороненный заживо человек. Бум, бум, бум по крышке гроба. Или я не прав?
— Почти правы, — довольно сурово согласился Аллейн. — Теперь вернемся к вопросу о вчерашних посетителях.
Но ни у Генри, ни у его отца не было об этом четкого представления. Эсквайр с утра уехал в Грейт- Чиппинг.
— А мисс Прентайс? — спросил Аллейн.
— То же самое. Она ушла с нами. Все утро она была в ратуше. Да все были там.
— Все?
— Ну, кроме Темплетта, — сказал Генри. — Он заходил сюда, как мы уже сказали, около десяти часов, и мой отец одолжил ему галстук. На мой вкус, это просто уродство.
— Было время, когда они были чертовски модны, — с раздражением ответил эсквайр. — Я помню, что я надевал этот галстук…
— Итак, как бы там ни было, — перебил Генри, — он взял галстук. Я не виделся с ним. Я продумывал в это время свой костюм для спектакля. Вскоре мы все ушли. Отец, ты, кажется, провожал его?
— Да, — сказал эсквайр. — Странный этот Темплетт. Я узнал от Тэйлора, что Темплетт здесь и ему нужен галстук. Я отправил Тэйлора на поиски, а сам спустился вниз к Темплетту. Мы довольно долго беседовали, и я готов поклясться, что, когда вышел с ним к машине, в ней сидела миссис Росс. Это чертовски интересно, — говорил Джоуслин, подкручивая вверх свои усы. — Честное слово, я думаю, парень хочет прибрать ее для себя.
Аллейн задумчиво посмотрел на эсквайра.
— Как был одет доктор Темплетт? — спросил он.
— Что? Я не знаю. Нет, пожалуй, знаю. Твид.
— Пальто?
— Нет.
— Оттопыривающиеся карманы? — спросил Генри, с улыбкой глядя на Аллейна.
— Да вроде нет. А что? Боже праведный, уж не думаете ли вы, что он взял мой кольт?
— Мы должны внимательно изучить все возможные варианты, сэр, — сказал Аллейн.
— О боже, — произнес Джоуслин. — Получается, они все под подозрением! Да?
— И мы тоже, — сказал Генри. — Знаете ли, — добавил он, — теоретически это вполне мог быть доктор Темплетт. Элеонора просто исходит ядом по поводу его подозрительной — обратите внимание, господин Аллейн, как я себя защищаю, — связи с Селией Росс.
— Боже праведный! — гневно воскликнул Джоуслин. — Ты понимаешь, что ты говоришь, Генри? Это же чертовски серьезное дело, разреши напомнить тебе об этом, а ты очерняешь в глазах господина… господина Аллейна человека, который…
— Я же сказал — теоретически, вспомни, — ответил Генри. — На самом деле я не думаю, что Темплетт — убийца, а что касается господина Аллейна…
— Я стараюсь обо всем составить собственное мнение, — сказал Аллейн.
— И потом, — продолжал Генри, — ты с таким же успехом можешь высказаться против меня. Если бы я полагал, что сумею незаметно убить кузину Элеонору, то — не боюсь сказать этого — я рискнул бы. И могу предположить, какое сильное искушение испытывал господин Коупленд после того, как она…
