кровати Люка. Прохладный воздух заставил ее глубже зарыться под теплое одеяло. Оказавшись в комнате Люка впервые, она бессовестно дала волю своему любопытству.
Так же, как и в кабинете, книги и журналы лежали беспорядочными кипами по всему полу. Обувь выглядывала из полуоткрытого шкафа, джинсы переброшены через подлокотник кресла с изодранной обивкой, сырое полотенце висело на спинке кровати. Вылинявшая ковбойская одежда фасона сороковых годов занавешивала окна. Картинки, вероятно из календарей прошлых лет, в рамках из старых амбарных досок висели на стенах. Джей предположила, что комната, за исключением кровати, была меблирована еще бабушкой Люка лет пятьдесят назад.
Потянувшись под одеялом, Джей почувствовала, как ноют мышцы после долгого бездействия. Она удивилась, почему Люк ушел, не разбудив ее. По доброте позволил поспать подольше? Или от смущения? Что ж, ей на руку его отсутствие. Так много вопросов нужно обдумать, прежде чем обсуждать их с Люком. И главный из них — это, конечно, развод. Прошедшая ночь ничего не меняет. Она все равно не годится на роль жены Люка. Физическая сторона их супружества проблем не составляет. В постели им обоим хорошо. Но и с Бартоном, возможно, будет не хуже. Правда, она не чувствует даже похожего волнения, когда Бартон целует ее. Но Бартон — опытный мужчина, и нет повода тревожиться, что он не сумеет разжечь в ней такое же желание, как это делает Люк.
Не надо быть гением, чтобы понять, что вызвало в них неистовую страсть прошлой ночью. Сдерживаемые эмоции, страх, наполнивший кровь адреналином, — секс был неминуемой и освященной веками развязкой подобных ситуаций.
Благополучно решив эти два вопроса, Джей задумалась над последней проблемой.
Как молодой женщине посмотреть в глаза своему почти экс-мужу утром после ночи необузданной страсти? И как она объяснит, что, несмотря на отсутствие раскаяния, она не намерена повторить содеянное?
Целая вечность прошла в бесплодных попытках придумать ответ на мучительный вопрос. И когда Джей направилась в кухню, посмотреть, позавтракал ли Люк, она отчаянно хотела, чтобы его там не оказалось.
Он сидел за кухонным столом, поедая горячую кашу с тостами и читая газету.
— Доброе утро!
— Доброе. — Взволнованная его присутствием и не зная, что делать, Джей сосредоточилась на приготовлении кофе. — Есть что-нибудь из больницы? — Она придала своему голосу безликую веселость и посмотрела на уши Люка. Его уши немного торчали, но уж никак не краснели. Непонятно почему, она вдруг почувствовала себя неважно.
Спокойно, приказала она себе. Это чувство голода. Надо было нормально есть за ужином…
— Мать и дочь в полном порядке. Поедем их навестить сегодня?
— Давай!
— Поедем, как только я задам корм. — Люк отодвинул стул и встал. — Теперь о прошлой ночи. Насколько я понимаю, ничего не случилось? — Он поставил грязную посуду в мойку и повернулся к Джей. — Нет смысла с этим надоедать Александру. Я знаю, что у тебя был вчера тяжелый день. Не беспокойся, у меня нет намерения повторить прошедшую ночь или предъявлять какие-нибудь требования к тебе, — уходя, добавил он, оставив Джей с открытым от изумления ртом.
Минуту спустя она подняла крышку с кастрюли на плите. Овсяная каша! Она наполнила тарелку серой, неаппетитной на вид массой.
Люк ясно сказал, что не требует от нее никаких жертвоприношений в виде повторения физической близости. Что ж, все было бы неплохо, откажи она первая, но он этого не допустил. По крайней мере, можно не беспокоиться, что Люк теперь будет назойливо приставать к ней. А ему, оказывается, присуще подлинное благородство.
Но тут ей в голову пришло другое объяснение пропавшего у него вдруг интереса к своей особе. Люк говорил как-то, что настаивал на ее приезде сюда для того, чтобы ее присутствие излечило его от страсти.
Желтая трусливая канарейка, как он называл ее, неподходящая для жизни на ранчо, которая вечно хнычет и жалуется. Она и впрямь не разочаровала его вчера, демонстрируя каждый раз его правоту: интересовалась своим глупым страхом больше, чем Птахой и бэби. А когда опасность миновала, прыгнула к нему в постель и смутила Люка. Он, возможно, решил, что секс с Джей — наискорейший путь угомонить ее, вот и переспал с ней. Ее поведение определенно убило все чувства Люка, которые он еще испытывал к ней.
Джей выбросила кашу в помойное ведро. Только ковбои могут есть такую овсяную кашу.
Птаха поблагодарила Люка за цветы и преувеличенное восхищение ее ребенком. Когда он спросил, как она предполагает назвать бэби, Птаха застенчиво улыбнулась Джей.
— Думаю, что назову ее Джессика-Энн, как вас и мою бабушку. Я буду звать ее Джей-Энн.
Джей искренне обрадовалась этому неожиданному комплименту.
— Мне очень приятно, что ты хочешь назвать ребенка моим именем, но… — Она умолкла в нерешительности. — Но что на это скажет отец бэби? — наконец спросила она.
— Отец… Доктор сказал, что из-за побоев Эда Джей-Энн родилась раньше времени… — Лицо у Птахи покраснело, она с трудом сдерживалась, чтобы не перейти на крик. — Эд был здесь утром, Когда я сказала ему, что ушла из дому потому, что он бил меня и чуть ребенка не прикончил, он начал орать на меня. Пришла нянечка и его выгнала, а он пригрозил, что заберет бэби у меня. Он сказал, что я слишком глупа, чтобы быть матерью.
— Не беспокойся, Птаха. Никто не позволит забрать у тебя ребенка, — уверил ее Люк.
Птаха посмотрела на Джей.
— Я хочу с ним развестись. Я не знаю другого адвоката, кроме вас. Вы разведете меня, а? Я не могу позволить, чтобы Эд бил и Джей-Энн.
Джей нежно дотронулась до бессильной руки Птахи.
— Я уверена, что и здесь найдется хороший адвокат. Люк поможет тебе найти его.
— Я не знаю, хватит ли у меня денег, чтобы заплатить, но я буду работать и через несколько месяцев вышлю вам. — Птаха уткнулась в платок.
— Деньги тут ни при чем, Птаха. Просто я не…
— Я знаю, вы не нуждаетесь в деньгах. Вы жена Люка и все такое.
— То, что я замужем за Люком, ничего не значит. Просто Я не веду бракоразводные дела.
— Но вы можете попытаться. Скажите Люку, что сделаете такое один раз, хорошо? Я не хочу, чтобы вы поссорились из-за меня, честно, но Люк сходит по вам с ума. Он разрешит вам быть моим адвокатом, если вы захотите.
Джей глянула на Люка, который тихо стоял рядом с кроватью. Он отвернулся с безразличным видом. Интересно, кому он не успел еще сказать о том, что она адвокат в Денвере?
Слова Птахи ясно нарисовали картину жизни Джей, останься она замужем за Люком. Нет, она не сделает такой глупости!
— Я не нуждаюсь в разрешении Люка, — ледяным голосом произнесла Джей.
У Птахи задрожала нижняя губа.
— Значит… это… вы работаете только для важных людей?
— Нет, это не так, Птаха. Я ни…
— Я знаю, что Джей-Энн и я — ничтожества. Я не такая ловкая, как вы, — выпалила Птаха. — И Эд говорит, что я очень глупая.
— Кто бы говорил, черт его побери! — Резкие слова вырвались сами собой. — Ты не глупая. Это он дурак. Он настолько глуп, что даже не замечает, как страдает его жена. Ты и Джей не ничтожества. Вы — личности и никогда не забывайте про это. Вы — люди! — Джей тяжело вздохнула. — Птаха, ты права в одном. Я работаю только с важными клиентами. А раз так, то ты и Джей-Энн — мои клиенты и я буду представлять ваши интересы по мере моих сил и возможностей.
Лицо Птахи расцвело.
— Спасибо! — сказала она и добавила важно: — Я хочу, чтобы вы знали, Джей. После того как вы
