обсуждали очередную для кого-то страшную, а для кого-то любопытную находку.
— Не зря копали, — кивнул довольный Дик. Если так можно выразиться, ему повезло больше всех. Первый день на новой раскопке — и тут же находка. — Надо позаботиться, чтобы никто до них не добрался, — кивнул Дик в сторону ямы. — Если мы упустим еще одни останки, то меньшее, что с нами сделают, это положат на их место.
— Да, ты прав, Дик, — кивнул археолог, который, как объяснил мне Стю, занимался собиранием пазла из разрозненных частей того, что находят на раскопках. — Только куда их денешь? Разве что по очереди караулить ночью, чтобы никто не утащил. Одного не пойму: кому это, к черту, нужно?
— Пообщались бы с местными, поняли, — вставила я. — Они все, включая Донована Перквилла, священника, считают, что ваши находки — жертвы Крейнов. Не исключено, что именно местные похитили первый скелет, чтобы самим его похоронить.
— Что за бред? — скользнул по мне реставратор недоверчивым взглядом. — Стащить захороненный скелет, чтобы снова его похоронить?
— А девушка-то права, — возразил ему Дик Хаббард. — Только не просто похоронить, а похоронить, как хоронят вампиров.
— Слушай, Дик, я бы понял это, если бы на дворе был семнадцатый век. Но сейчас-то, слава богу…
— Люди не меняются, — перебила его я. — Даже не в глубинке, а в большом городе они умудряются увидеть что-то сверхъестественное. Здесь, в Бервике, боятся вампиров, а в какой-нибудь Дакоте дрожат при мысли от того, что их похитят инопланетяне. Вспомните эту историю с кругами на полях. Сверхъестественное осовременивают, но оно никуда не исчезает. У людей всегда будет потребность свалить на кого-то свои проблемы. Вот в Бервике, например, считают, что, если бы не было вампиров, город и деревня процветали бы.
— Да, верно, — задумчиво кивнул Стю. — Только вот что странно… Все местные судачат о том, что вампир — не знаю уж, как его назвать, — приходит к ним в плаще. Первая наша находка была без плаща, но с камнем во рту. А вот вторая — именно в плаще. Во всяком случае, эта ткань, в которую завернут наш неизвестный, здорово напоминает плащ.
— Плащ? — уставилась я на Стю.
Мне не очень-то хотелось рассматривать страшную находку, поэтому я ограничилась лишь беглым взглядом, а потом сразу же удалилась. Стю ничего не говорил о плаще, а ведь это, по-моему, давало хоть какое-то объяснение странным захоронениям.
— Не могу утверждать без экспертизы, — педантично уточнил Стю, — но мне показалось, что это похоже на плащ.
— Дик, а когда, по вашим предположением, сделано второе захоронение? — повернулась я к археологу.
— Судя по всему, оно совсем свежее. Я, как и Стю, не хочу быть голословным, но рискну предположить, что около двадцати лет назад. Конечно, вы понимаете, что точную дату я вам сейчас не назову.
— О, этого вполне достаточно. — Меня трясло, как в лихорадке. Честно говоря, я, как и ученые, не могла быть уверена в правдивости своих подозрений, но все же они казались весьма логичными и странно было, что раньше никому из нас не пришла в голову эта мысль. — Стю, ты помнишь, что твои рабочие болтали о детстве Стива?
Стю кивнул, все еще не разгадав хода моих мыслей.
— Так вот, — возбужденно продолжила я, — дед Стива, Генрих Крейн, умер после того, как Стив уехал из города. Это случилось около двадцати лет назад. Генрих Крейн, если, конечно, стоит верить воспоминаниям выжившей из ума прабабки, еще до того, как сломал позвоночник, постоянно кутался в «вампирский» плащ, потому что его тело было изуродовано пожаром — кто-то из местных поджег владение Крейнов. Во всяком случае, прабабка говорила, что он прикрывал плащом безобразные ожоги и в этом же плаще он не то умрет, не то будет похоронен. Своего мужа, отца Генриха Крейна, прабабка считала настоящим вампиром и утверждала, что позаботилась о том, чтобы он никогда не вернулся в замок. А прадед Стива вполне мог скончаться около ста лет назад.
— Ты хочешь сказать, что обе могилы принадлежат Крейнам? — наконец-то дошло до Стю.
— Да, — кивнула я. — Во всяком случае, очень на то похоже. А ваша экспертиза сможет выявить родство?
— Боюсь, что нет, — покачал головой Стю, — пока нет. Впрочем, я думаю, это открытие не за горами.
— Ага, — ехидно хмыкнул реставратор, — только где мы, а где эти горы.
— Все, что мы можем сделать, это найти между ними сходство, если оно, конечно, есть, — перебил археолога Стю. — И, кстати, на этот счет у меня есть кое-какие идеи.
— Ди, а что там с супом? — поинтересовался Дик у Дианы, которая все это время изо всех сил пыталась оправдать свое присутствие на раскопках.
— Скоро будет готов! — крикнула раскрасневшаяся Диана и метнула в мою сторону недовольный взгляд.
Еще бы! — ехидно хмыкнула я про себя. А ты думала, что Стю оставил тебя здесь, чтобы ты шептала ему на ушко всякие глупости?
Впрочем, Стю сейчас и на меня не обращал особого внимания. Он сидел, погруженный в мысли, далекие от привычных и понятных мне вещей. И я не сердилась на него за это, а тихо радовалась. Радовалась тому, что осталась в Бервике, рядом с ним, и история, случившаяся с нами много лет назад, не повторилась.
Сейчас, анализируя прожитые дни, я прихожу к выводу, что ни к одному из мужчин, в которых я была влюблена, мне не довелось испытать того чувства, которое я испытываю к Стю. Рядом с этим человеком мне легко, спокойно и хорошо. Мне не нужно прилагать усилия для того, чтобы очаровать его, не нужно казаться лучше, чем я есть на самом деле.
Наверное, впервые в жизни я чувствую любовь не как страдание и боль, а как великую радость, великое утешение. Наверное, впервые в жизни я не чувствую потребности в том, чтобы он, мой избранник, был эдаким царьком в своем маленьком царстве.
И когда я вспоминаю Стю, такого задумчивого, сосредоточенного, погруженного в свои размышления, меня вовсе не тревожит тот факт, что мысли его были не обо мне. Потому что я точно знаю: когда мне действительно понадобятся помощь и поддержка Стю Паркера, все его мысли будут заняты мною.
…Несмотря на то что тучи над Бервиком, казалось бы, начали понемногу расходиться, меня не оставляло тревожное предчувствие. Слишком уж хорошо я помнила, что случилось после того, как было обнаружено первое захоронение. На прощание мне хотелось шепнуть Стю «будь осторожнее», но я смолчала, потому что мой дорогой ученый наверняка поднял бы меня на смех и вряд ли прислушался бы к моим словам.
Мои страхи оказались вовсе не безосновательными, потому что тем же вечером к миссис Мобивиш пришла Агнесса Барнаби, на лице которой был написан такой смертельный ужас, что мы поспешили взять старушку под руки, усадить ее в кресло и заставить выпить успокоительный сбор из мелиссы и мяты.
Выпив чудодейственного сбора, Агнесса некоторое время сидела молча, но потом ее как будто прорвало:
— Я его видела… Клянусь святым Стефаном, я его видела! Герти, если бы ты знала, что это за чудовище! Настоящее исчадие ада! Рот у него весь в крови, нос крючком, зубы настоящие клыки. Пальцы скрюченные. И на нем был тот самый плащ, что я еще в первый раз заприметила.
— Господи Иисусе! — Миссис Мобивиш истово перекрестилась, казалось, что ей передался весь ужас, пережитый Агнессой Барнаби. — Несси, милая, а где ты видела его? Снова на стоянке?
— Ты не поверишь, Герти, — едва шевеля дрожащими губами, ответила Агнесса. — Он стоял у моего окна. В сочельник я все свечи, что были у меня дома, выставила на подоконник. Видно, только это и спасло. Он стоял и скалился, Герти. Хорошо, что хоть мне хватило смелости взять одну из свечек и поднести ее к самому стеклу. Только тогда он скрылся в темноте. Я сразу решила, что одной мне оставаться нельзя. Взяла с собой распятие и бегом к тебе. Ты ведь не выгонишь меня, Герти? — со слезами на глазах посмотрела на
