Чтобы не думать о своем отчаянном положении, Девениш попытался размышлять о другом. Он вызвал в памяти лицо Друсиллы и ее изящную фигурку… они сидят вдвоем с ней в саду Лайфорд-Хауса… светит солнце… поют птицы… Когда его мучитель, взбешенный, ворвался в камеру, то увидел, что Девениш спит с улыбкой на лице.
Громила пинком разбудил милорда, заставил его подняться и связал ему руки за спиной.
Никто не знал, что Девениш пытается проверить, получится ли у него старый трюк. Надо было держать руки так, чтобы тот, кто их связывал, не мог догадаться, что жертва сумеет освободиться в любой момент.
Девениш пока не собирался бежать, но было приятно убедиться, что все получается.
А пока его беспокоило другое: когда Роб Стэммерс поймет, что его друг пропал, и что предпримет, если он, конечно, не член братства…
Роб Стэммерс нисколько не встревожил-ся, когда Хэл не вернулся вечером, как обещал. Наверное, вернется завтра.
Однако Девениш не вернулся ни завтра, ни послезавтра. Роб забеспокоился. Его беспокойство усилилось, когда пришел конюх с известием, что нашли хлыст с серебряной рукояткой, который Джек Мартин всегда брал е собой.
— Отсюда мили две по проселку, — сказал парень.
— Вы больше ничего не нашли?
Парень покачал головой.
Надо послать человека в Иннескорт-Хаус узнать, там ли Хэл и почему не возвращается. Кроме того, надо съездить туда, где нашли хлыст Мартина, и хорошенько осмотреть место.
Между делом он заглянет в Лайфорд и спросит миссис Фолкнер, не говорил ли Хэл чего-нибудь такого, что может пролить свет на его таинственный отъезд в Лондон.
Когда Друсилле сообщили, что пришел Роб Стэммерс, она только что спустилась от Гилеа. Тот все еще был без сознания.
Роб уже знал от дворецкого о тяжелом состоянии Гилса и начал с соболезнований.
— Он такой невезучий, — усталым голосом сказала Друсилла.
И тут она обратила внимание на то, что Роб чем-то озабочен.
— Я пришел насчет лорда Девениша, — начал он. — Два дня назад он отправился в Лондон, но мне не сказал, по какому делу. Может быть он вам намекнул, чем занимается.
— Он мне ничего не говорил о последней поездке, но… — Друсилла помедлила, — не так давно он попросил меня сделать для него одну вещь. Прежде чем сказать вам, что это, я должна попросить вас быть со мной откровенным. Вы допускаете, что лорд Девениш в опасности?
Роб пристально посмотрел на Друсиллу. На первый взгляд ничёго особенного, и не подумаешь, что так умна. Наверное, это и привлекает к ней Девениша.
— Хорошо. Вечером гости разъехались, а наутро Хэл отправился верхом в Лондон с Мартином, своим верным слугой. Сказал мне, что едет по срочному и, возможно, опасному делу и вернется в тот же день. И вот, до сих пор его нет. Сегодня утром один из конюхов нашел хлыст Мартина недалеко от проселка, которым они должны были выехать на большую дорогу на Лондон. Это навело меня на мысль, не случилось ли чего с ними. Я послал нарочного в Лондон узнать, прибыли ли они в Иннескорт-Хаус. От вас я пойду туда, где был найден хлыст, посмотрю, может, найду что-нибудь еще.
Друсилла опустилась на стул, сделав знак Робу садиться. Всегда спокойный, флегматичный, он сел перед ней с напряженным лицом, нервно постукивая пальцами по коленям.
Нет, Робу можно доверять, и Друсилла рассказала о письме лорду Сидмауту, которое оставил ей Девениш, и о том, что она пообещала отправить это письмо, если с ним что-то случится.
— Вы хоть примерно догадываетесь, что в этом письме?
— Нет. Он сказал, для меня будет безопаснее ничего не знать.
— Ради Бога, — в отчаянии воскликнул Роб, — вы в самом деле не знаете, что он мог скрывать?
— Мне кажется, это как-то связано с убийством Джереми, исчезновением девушек и нападением на Гилса. Он никогда этого не говорил, просто у меня такое подозрение.
— Тогда надо вскрыть письмо.
— Не имею права, — просто ответила Друсилла. — Только если вы меня убедите, что его жизнь под угрозой.
— Я даже не знаю, действительно ли он исчез, — простонал Роб. — Я просто чувствую, что что-то случилось.
Они мгновение помолчали, глядя друг на друга.
— Он сказал, что письмо предназначено только для Сидмаута, — прервала молчание Друсилла.
— Все из-за его недоверия ко мне! — выкрикнул Роб. — Но сейчас-то вы знаете, что мне можно доверять.
— Ничего я не знаю, — отрезала Друсилла. — Если бы граф хотел, он сам бы вам сказал.
Логично, что и говорить. Для женщины это редкость, подумал Роб.
— Пока вы не будете уверены, что Хэл пропал, я не отправлю письмо, нераспечатанное, разумеется.
Роб поднялся.
— Ладно. Я иду туда, где был найден хлыст Мартина. Если найду доказательства, что Хэл в опасности, тут же вернусь к вам. В противном случае буду ждать, пока вернется нарочный из Лондона. То есть все это время мы бездействуем.
— Он так решил сам, — заметила Друсилла. Как ни странно, она почти поверила в искренность Роба, однако надо поступать так, как хотел Хэл.
Приехав на место, Роб спешился и стал осторожно осматриваться вокруг. Парень показал, где он нашел хлыст, и неподалеку оттуда Роб заметил след, как будто волокли что-то тяжелое. К несчастью, последние дни не было дождей, земля была сухой, и Хэл с Мартином, если они и проехали здесь, никаких следов не оставили.
Роб выругался. Ну, найден хлыст, что из этого? Да и кто в этих местах осмелится напасть на такого могущественного человека, как Девениш? Возвращаться в Лайфорд не имело никакого смысла. Оставалось лишь ждать человека из Лондона.
По пути домой Роб встретил Леандра Харрингтона в сопровождении одного из громил.
— Как хорошо, что я вас встретил, — обратился к нему Роб. — Не знаете, почему Девениш так внезапно отправился в Лондон? Вы же у нас мировой судья, может, он вам сказал что-нибудь?
Роб всегда был осторожен и старался не говорить лишнего.
— Я даже не знал, что он собирается в Лондон, еще подумал, почему это его не видно. А что, у вас какое-то срочное дело?
Не мог же Роб сказать: «О да, у меня такое чувство, будто случилось что-то неладное», это прозвучало бы нелепо.
Он и не подозревал, как хорошо поступил, что отделался какой-то незначительной фразой.
Харрингтон, провожая его взглядом, сказал лакею:
— Хорошо, что полнолуние завтра ночью. У Стэммерса не будет времени на поиски своего хозяина.
Он не радовался бы так, если бы знал о письме, лежавшем в тайнике дорожного бюро Друсиллы.
Как только Роб ушел, Друсилла поднялась к Гилсу. Сиделка встретила ее словами:
— Господин Гилс открывал глаза. Я пыталась поговорить с ним, но он не слышит.
Конечно, для настоящей радости повода пока не было, но все же Гилс впервые подал признаки жизни, а это внушало надежду на лучшее.
Друсилла села у постели брата, взяла его руку и тихонько заговорила. Она последует совету графа и отпустит его учиться в университет.
— Можешь взять с собой Вобстера, — сказала Друсилла. — Это надежный человек и очень тебя любит.
Друсилла промолчала о Девенише, однако подумала, а что, если именно плохое известие и вывело бы его из бесчувствия? Сама она всей душой надеялась, что нарочный привезет из Лондона хорошие новости и ей не придется посылать письмо Девениша лорду Сидмауту.
