деревьями аллею и наконец обратил свой взор на меня.
— Что ж… Все еще метаешь копье дальше всех? — спросил он.
— Понятия не имею, — ответил я. — Что-то в последнее время не представляется случая это проверить.
— Зря. Очень расслабляет. Я стараюсь швырять что-нибудь по крайней мере раз в неделю.
Он ухмыльнулся и на мгновение стал таким, каким я его помнил, только одет был получше. Он протянул руку над столиком, и я ее пожал.
— Хорошо выглядишь, Джек.
— Ты тоже.
И это было правдой. То, что мужчина в хорошей форме, всегда можно понять по тому, как он сидит. В позе сквозит уверенность, и ясно, что он сел не потому, что стоять ему труднее, — просто это одно из положений, в которых его тело себя прекрасно чувствует. Гэри выглядел ухоженным и, похоже, находился в отличной форме. Прекрасная стрижка, ни одного седого волоса, кожа того цвета, какого можно добиться здоровым питанием и отказом от курения, если вытерпишь такой стиль жизни. У него было лицо молодого сенатора с периферии, вроде тех, кто когда-нибудь может стать вице-президентом, и ясные голубые глаза. Единственная черта, которая невыгодно отличала его от меня, так это более заметные морщины вокруг глаз и рта, что невероятно меня удивило.
Он несколько мгновений молчал — вне всякого сомнения, тоже меня разглядывал. Встретив ровесника, видишь, как неотвратимо течет время.
— Я читал твою книгу, — сказал он, подтвердив мои подозрения.
— Значит, ты оказался среди меньшинства.
— Разве? То есть она не имела большого успеха? Странно.
— Да нет, продавалась книга вполне прилично, — признался я. — Даже лучше, чем прилично. Проблема в том, что я не уверен, смогу ли написать следующую.
— Все почему-то думают, что человек должен делать одно и то же, — пожав плечами, проговорил он. — Чтобы ты, если можно так выразиться, поднял свой флаг на мачту, показал, кто ты такой. А может, тебе суждено создать только одну книгу…
— Может.
— Ты не хочешь вернуться в полицию? — Он прочел удивление на моем лице. — Ты благодаришь полицейское управление Лос-Анджелеса в начале книги, Джек.
Я невольно улыбнулся. Фишер по-прежнему умел произвести впечатление.
— Нет. С этим я покончил. А ты как зарабатываешь на жизнь?
— Корпоративное право. Я партнер в одной фирме на востоке страны.
То, что он стал адвокатом, меня не удивило и ничего мне не дало. Мы еще какое-то время обменивались стандартными репликами, вспоминали знакомые со школы места, былых приятелей, но костер прошлого не разгорался. Если вы поддерживаете связь в течение многих лет, яркий свет маяка помогает путешествовать по морю времени. В противном же случае испытываешь странное ощущение, встречая самозванца, присвоившего себе имя мальчишки из твоего детства. Хотя Фишер говорил о старых добрых временах, у нас с ним ничего такого не было, если не считать тренировок на одном стадионе или того факта, что мы оба смогли вспомнить меню в «Клевом Бобе». С тех пор в моей жизни произошло много всего, в его — очевидно, тоже. Было ясно, что мы оба не считали своих одноклассников друзьями и не сохранили связей с родным городом. Дети, какими мы когда-то были, казались мифом, придуманным для того, чтобы объяснить, куда делись первые двадцать лет нашей жизни.
— Так о чем ты хотел со мной поговорить? — сказал я, допив остатки кофе.
— Надоело вести светскую беседу? — улыбнувшись, спросил он.
— Это никогда не было моей сильной стороной.
— Я помню. А с чего ты взял, что я хочу о чем-то поговорить?
— Ты сам сказал. Кроме того, пока ты не добыл мой новый номер телефона, ты, скорее всего, думал, что я живу в Лос-Анджелесе. А дорога оттуда до Сиэтла занимает вовсе не пару часов. Значит, я тебе зачем-то нужен.
Он кивнул, улыбаясь моей сообразительности, и спросил:
— А как ты вообще нашел это место? Берч-Кроссинг. Интересно, оно есть на картах?
— Его нашла Эми. Мы много говорили о том, чтобы переехать из Лос-Анджелеса. Точнее, я говорил. Она получила такую работу, что мы можем жить где угодно, если оттуда можно добраться до аэропорта. Эми нашла это место в Интернете или еще где-то и съездила посмотреть. Я поверил ей на слово.
— Тебе здесь нравится?
— Ясное дело, — ответил я.
— Совсем не похоже на Лос-Анджелес.
— Как раз в этом и смысл.
— Дети есть?
— Нет.
— У меня двое. Старшему пять, младшему два. Тебе стоит попробовать, дружище. Дети меняют жизнь.
— Да, так говорят. А где теперь живешь ты?
— В Эванстоне. Хотя работаю в центре Чикаго. Думаю, пора все рассказать.
Он несколько мгновений смотрел на свои руки, а затем перешел к делу.
Глава 02
— Мне известно следующее, — начал он. — Три недели назад в Сиэтле были убиты двое людей. Женщина и ее сын, в их собственном доме. Полицию вызвали после того, как сосед почувствовал запах дыма и, выглянув наружу, увидел в доме огонь. Когда полицейские вошли внутрь, они нашли в гостиной Джину Андерсон, тридцати семи лет. Кто-то выбил ей челюсть и сломал шею. В другом конце комнаты лежал Джошуа Андерсон. Ему выстрелили в голову, а затем тело подожгли. Однако пожарные утверждают, что дом загорелся не из-за этого: когда они прибыли, огонь только добирался до дверей комнаты. Пожар начался в подвале, где Билл Андерсон, муж убитой, устроил себе мастерскую. Судя по тому, как там все выглядело, кто-то ее разгромил, вытащил из шкафов все бумаги и поджег их. Не знаю, насколько хорошо ты знаком с Сиэтлом, но дом Андерсонов находится в районе Бродвея, севернее центра города. Дома стоят очень близко друг к другу — двухэтажные бунгало в основном деревянные. Если бы начался настоящий пожар, он бы тут же переметнулся на соседние дома и стер с лица земли целый квартал.
— А где муж? — спросил я.
— Никто не знает. В начале вечера он встретился с двумя друзьями. Они относительно регулярно, примерно раз в шесть недель, собираются вместе, чтобы провести вечер. Он преподает в местном колледже, который находится примерно в километре от его дома. Его приятели сказали, что Андерсон был с ними до четверти одиннадцатого. Выйдя из бара, они разошлись каждый в свою сторону. С тех пор Андерсона не видели.
— Что удалось выяснить полиции?
— Никто не видел, чтобы вечером кто-то заходил или выходил из дома. Главный подозреваемый — Андерсон, и они не рассматривают никаких других версий. Они лишь пытаются понять, почему он это сделал. Его коллеги, знакомые говорят, что в последние недели — может, месяц, может, больше — он казался встревоженным. Но никто ничего не может сказать касательно того, какие у него могли быть неприятности, никто не слышал никаких разговоров о другой женщине или о чем-то в таком духе. Преподаватели зарабатывают не слишком много, а Джина Андерсон не работала, но никаких свидетельств серьезных финансовых проблемах тоже нет. На жену оформлена страховка, но она не стоит даже того, чтобы встать с дивана, не говоря уже об убийстве.
— Это сделал муж, — произнес я полицейское заклинание. — Всегда убийцей оказывается муж. Кроме тех случаев, когда это жена.
