высоким и крепким в плечах.
— Господи, да этот детина мог ее убить! — вырвалось у меня.
— Не на ту напал, — улыбнулся мне Энистон. — Ваша Дженевра устроила ему такую взбучку, что он век ее не забудет.
— А как это случилось? — поинтересовался Майлс.
— Как? И смех и грех, ей богу. Кому рассказать — не поверят. Мисс Пейн, как я понял со слов детектива Соммерса, после вашей ссоры отправилась на вокзал. Она рассчитывала уехать на семичасовом поезде, однако же старушке не повезло — его отменили. Следующий поезд должен был отправиться в шестом часу утра, и мисс Пейн, вместо того чтобы благоразумно дожидаться его на вокзале, пошла гулять по городу. Вот неугомонная старушенция! Дойдя до городского парка, она решила посидеть на лавочке, где ее сморил сон. Местный бродяга — этого человека уже не первый раз обвиняют в кражах, но, увы, нам так и не удалось поймать его с поличным — решил, что глупо упускать такой исключительный случай. Шутка ли — пожилая женщина спит ночью в парке, а под боком у нее стоит чемодан! Мисс Пейн придерживала рукой ручку чемодана, поэтому, когда бродяга попытался вытащить его, она сразу же проснулась. Другая на ее месте скорее распрощалась бы со своими нехитрыми пожитками, чем вступила в открытую борьбу с мужчиной, который раза в два выше и крупнее ее. Это в ночном-то парке, где бесполезно звать на помощь. Но наша мисс Пейн решила так просто не сдаваться. Она стала вырывать чемодан у бродяги. Тот замахнулся на нее — наша старушка увернулась, поэтому и получила лишь царапину от ремешка часов. Налетчик думал, что напугает ее и теперь старушка уж точно отдаст чемодан, но он сильно ошибся. Разъяренная мисс Пейн стащила с ноги туфлю — вы представляете, туфлю?! — и изо всех сил залепила каблуком в лоб обидчику. Он не ожидал от старушенции подобной прыти, поэтому увернуться не успел. А пока он валялся на земле, вырубленный каблуком, мисс Пейн достала из чемодана свои колготки и связала ему руки и ноги. После чего позвонила в полицию и спокойно сообщила, что ждет полицейских в парке со связанным по рукам и ногам грабителем. Вот такая история.
Мы с Майлсом хохотали от души, во всех красках представив себе эту сцену. Конечно, я переживала за Дженевру, но кто бы на моем месте не смеялся? Старушка поймала грабителя! Я даже посоветовала Майлсу использовать эту сцену в своем детективном романе.
Пока мы потешались над ситуацией, мисс Пейн закончила давать показания. Она вышла из дежурного отдела, и я поняла, что у меня есть единственная возможность вернуть ее. Честно говоря, я боялась, что Дженевра окажется слишком гордой, чтобы вернуться ко мне, но, к моему великому облегчению, старушка сама пошла мне навстречу.
— Ну вот, Кэролайн, — обратилась она ко мне. — Мы снова встречаемся с вами в участке. История повторяется, не так ли?
— Верно, мисс Пейн, — потупилась я. — Простите, что нагрубила вам. Мне нужно было быть мягче.
— И вы меня простите, Кэролайн, — улыбнулась мне старушка. — Я всегда хочу сделать как лучше, но это постоянно выходит мне боком. Да, я немного навязчива и настойчива в некоторых вопросах, но делаю это не со зла, поверьте. Наверное, так происходит, потому что я одинока. Старость, понимаете, Кэрол? Я всю жизнь была одинока, а теперь мне не о ком заботиться, не на кого истратить свою любовь, которую я не реализовала. Были бы дети, внуки. Но ведь их у меня нет. Вот я и пичкаю вас пирожками, дорогая Кэрол. Надо же мне их кому-то готовить. — Ее глаза лукаво блеснули.
Я ответила ей такой же лукавой улыбкой. Мы поняли друг друга без слов.
— Давайте ваш чемодан, мисс Пейн, — предложил Майлс. — Вы и так уже попали из-за него в историю. Пойдемте, я отвезу вас с Кэрол домой.
По дороге мы с Майлсом еще раз выслушали историю, случившуюся с ней, и снова посмеялись.
— Не сомневаюсь, что вы попадете в газеты, мисс Пейн, — подмигнул старушке Майлс. — Причем на первую полосу. Журналисты любят такие истории.
— Я даже воображаю себе заголовок, — поддержала я Майлса. — «Старушка поймала грабителя», или «Старушку спасли каблуки», или «Старушка на страже закона».
— Перестаньте называть меня старушкой, Кэрол, — обиженно покосилась на меня Дженевра. — Я пока еще не постарела душой. Поверьте мне, это главное.
Мисс Пейн вошла в дом раньше нас, а мы с Майлсом стояли друг против друга и никак не могли подобрать слова для прощания.
— До свидания, малышка Кэрол, — нашелся наконец Майлс. — Я позвоню тебе завтра. Мы съездим в участок, а потом зайдем куда-нибудь и обсудим… свои вопросы. Ты не против?
Я машинально кивнула. Сложно было сказать, против я или за. Я испытывала в тот день, наверное, такие же смешанные чувства, какие когда-то охватывали мою прабабку.
Раньше я никогда не понимала людей, которые говорили, что запутались. Мне казалось, что холодная голова, трезвый рассудок, здравый смысл всегда помогут распутать клубок внутренних противоречий.
О как жестоко я ошибалась!
12
Детектив Соммерс, выслушав нашу историю, шумно выдохнул и произнес:
— Нет, вы, ребятки, определенно хотите, чтобы меня уволили. Третья по счету экспертиза! Ну куда это годится? Ладно, если нужна третья, сделаем третью. Главное, чтобы результаты подтвердились. А если они подтвердятся, ты, Кэрол, получишь свое наследство, а я — хорошую премию, которой, надеюсь, мне хватит, чтобы построить для проклятых кошек какой-нибудь загончик.
— Твоя жена уже переехала? — удивилась я.
— А куда ей деваться? Вчера явилась с вещами и кошками… Будь я проклят, если еще раз женюсь. Теперь я понимаю вас, ребята. Хотя вы еще молоды, все может измениться…
Все может измениться, но только не для меня, повторяла я про себя, сидя в маленьком ресторанчике, куда пригласил меня Майлс.
Я молча разглядывала меню, хотя у меня не было никакого аппетита. Судя по всему, у Майлса тоже. Он заказал себе вино, а для меня попросил приготовить коктейль: виски с вишневым соком, ягодкой вишни и шоколадной крошкой.
Официант принес заказ, и Майлс предложил выпить за наше плодотворное сотрудничество.
— Не спешишь ли ты, дорогой кузен? — полюбопытствовала я. — Роман-то еще не написан.
— Ничего, сейчас у нас с тобой появится много свободного времени. К тому же меня посетила муза, а в ее компании писать гораздо легче.
Я не решилась спрашивать, что за муза посетила моего дорогого кузена, хотя уже знала, что «разговора по душам» не избежать. Признаюсь честно, я безбожно трусила, еще больше, чем тогда, в библиотеке, когда мы с Майлсом впервые отважились на откровенность.
— Кэрол, — обратился он ко мне, когда мы выпили, — я знаю, что ты предпочтешь отмолчаться, но мне все-таки хочется знать, какие чувства ты ко мне испытываешь.
Я молча теребила в руках салфетку и старалась не глядеть в вопрошавшие глаза Майлса, который напряженно ждал ответа.
— Хорошо, Кэрол, давай поступим по-другому. Мне тоже непросто говорить о том, что случилось. Но я считаю, что молчанием мы ничего не решим. Тот поцелуй между нами… он был не случайным, ведь так?
Я молча кивнула, продолжив заниматься салфеткой.
— И ты думаешь обо мне так же часто, как я о тебе. Так?
Я снова кивнула, разложила салфетку на столе и принялась чертить на ней узоры указательным пальцем.
— Это не страсть, не увлечение, и мы оба знаем, что чувство, которое испытываем, не скоро пройдет. Не так ли?
