проехать.
– И куда же?
Не колеблясь, голос в телефоне назвал другой город. Джим молчал.
– Джеймс, ты там?
– Да, – ответил Джим. – И пошел ты к черту.
– Примерно это я и ожидал услышать. Вот почему ты торчишь там, где сейчас, а не там, где ты должен быть.
Джим посмотрел на свою левую руку. Она слегка дрожала, и он сжал ее в кулак.
– Туда я не поеду, – сказал он.
– Поедешь, – ответил голос. – Тебе придется, и не только потому, что я так велел. Я знал, что если скажу тебе правду там, в Ки-Уэсте, то ты откажешься. И это было бы ошибкой, поскольку если ты этого не сделаешь – тебе конец. Когда-то ты оставил после себя след, и как оказалось, его не так давно обнаружили. Тебе придется исправить свой промах, и пока ты будешь там, заодно поработаешь и на нас. Это очень важная работа, лично для меня, и ты просто обязан с ней справиться.
Джим бросил взгляд на другую сторону парковки. Супермаркет сверкал в лучах солнца. В двери входили и выходили целые семьи, толкая перед собой пустые или полные тележки. Добытчики еды. Охотники торговых рядов, собиратели низкокалорийной пищи в вакуумных упаковках.
– Ладно, – сказал он. – Но сейчас я хотел бы услышать от тебя правду.
– Жди там, где находишься, – ответил голос. – Дальнейшую информацию получишь позже. А потом – делай, что скажут. Это очень важно для меня, для нас, но ставка в этой игре – твоя жизнь, а не моя.
Телефон замолчал.
Джим несколько минут стоял возле фургона, пока не услышал раздавшийся из телефона странный звук. После короткой паузы звук повторился. Надпись предлагала нажать определенную кнопку, что он и сделал.
На экране появилось изображение женского лица. Нажав по запросу другую кнопку, он увидел еще одну маленькую фотографию другой женщины. Под каждой фотографией шел текст, один и тот же: «Убей их».
Затерянный во времени. Затерянный в числах. Затерянный в происходящем.
Джима вновь привел в себя громкий рев. Он понял, что неизвестно сколько времени простоял, прислонившись к фургону. Просто стоял посреди парковки, ничего не соображая и тупо глядя на мобильный телефон.
– Он меня стукнул, мама, он меня стукнул!
Джим повернул голову. Напротив возле багажника спортивного автомобиля стояли два маленьких мальчика лет семи, но уже довольно крепкие. Багажник был широко распахнут, словно пасть, полная пакетов с ярко раскрашенными упаковками, похожими на еду, которой вполне хватило бы небольшой африканской стране на целый месяц. Мальчишек оставили возле машины, пока их мать катила тележку обратно к находившейся в полусотне ярдов стойке.
Глупо. Действительно глупо.
Мальчик, которого ударили, отчаянно ревел, покраснев от натуги. Второй сосредоточенно наблюдал за ним, словно оценивая результат. Ты бьешь – он плачет. Как интересно.
Снова садясь в кабину фургона и включая двигатель, Джим подумал, что, с точки зрения постороннего, поведение ударившего кажется куда менее раздражающим, чем поведение пострадавшего, который продолжал реветь: «Он меня стукнул, он меня стукнул». Да, конечно, первый мальчик – та еще сволочь, и да, он первым начал, и да, бить других плохо. Но почему-то именно к орущему мальчишке хочется подойти и самому как следует его стукнуть. Хочется наказать его за лицемерие, за то, что он пытается воспользоваться собственной слабостью, чтобы привлечь чужую силу. Главное его желание – чтобы пришел кто-то взрослый и надавал тумаков тому, кто его ударил. Он хочет, чтобы кто-то другой совершил насилие, не совершая его при этом сам, чтобы получить преимущество, не неся никакой ответственности за свои действия. Такой ребенок – из тех, кто, став взрослым, готов засудить соседа за то, что споткнулся у него на дорожке, после того как весь вечер ел хотдоги и пил пиво этого соседа.
Джим опустил стекло. Мать мальчишек была все еще в сорока ярдах от него, возвращаясь назад.
– Эй, парень, – позвал Джим.
Оба повернулись и уставились на него. Джим обратился к плачущему:
– Или ударь его в ответ, или заткнись, черт бы тебя побрал.
Мальчик заморгал, продолжая всхлипывать.
– Понял? Прекрати скулить.
Всхлипывания смолкли. Мальчик быстро кивнул. Лицо его побелело.
– Вот и хорошо. Продолжай в том же духе. Или я вернусь и доберусь до тебя.
Джим закрыл окно и выехал со стоянки, потом из города, а затем – на шоссе.
Он ехал всю ночь, прямо на запад, оставаясь в Виргинии, но держась второстепенных дорог, как только Питерсберг оказался позади. Он ехал к месту своего назначения. Теперь у него действительно не оставалось выбора.
Он ехал домой.
Часть II МНОГИЕ
Место, где происходит событие, неминуемо оказывает на него влияние, благотворное или дурное.
Глава 12
Оз Тернер набрал в грудь воздуха и медленно выдохнул, шевеля губами, словно усталый конь. Было без пятнадцати одиннадцать утра понедельника, холодного и дождливого, как обычно в сентябре. Он терпеть не мог сентябри. Понедельники тоже – неделя только начинается, но уже чувствует себя страшно старой, да и на работе еще толком нечего делать. Спешить было совершенно некуда, и очередное утро могло смело считаться пропавшим впустую.
Сидя за столом у окна, он с завистью бросил взгляд на главную улицу Линкольна, по которой шла пара местных жителей, низко наклонив головы. Они скрылись внутри универмага «Джейнс», и улица снова опустела.
Добро пожаловать, скука, старая подруга.
Встав, он шаркающей походкой направился в маленькую кухню мимо двух пустых столов. В редакции редко бывало двое сотрудников одновременно, а присутствие всех троих означало, что началась война, прилетели инопланетяне или открылась окружная ярмарка.
Ожидая, пока закипит вода, Оз бросил в чашку четыре ложки кофе и три сахара. Последняя бывшая жена постоянно досаждала ему упреками, что он чересчур много пьет кофе, и он до сих пор радовался, что этой идиотской проблемы более не существует. Супруга и в самом деле была основательной занудой. В постели с ней, конечно, можно было неплохо развлечься, но теперь, когда она демонстрировала свои способности кому-то другому (и это продолжалось уже три года, причем в течение первого из них она все еще оставалась замужем за Озом), удовольствие от подобных воспоминаний оказывалось весьма сомнительным.
Оз давно решил, что все женщины делятся на покорных скромниц, которые всегда хранят тебе верность и от которых ты порой ходишь на сторону, и на дерзких соблазнительниц, первыми уходящих на сторону, причем быстро и далеко. Он пробовал иметь дело и с теми и с другими – собственно говоря, был в свое время женат на таких, – и в обоих случаях ничего хорошего не вышло. Он надеялся, что, возможно, существует и некий промежуточный вариант, но ему, пожалуй, уже слишком поздно что-то искать.
В течение пяти минут Тернер смотрел на свое отражение в чайнике – по крайней мере, он полагал, что это именно он, хотя борода и волосы выглядели однообразно седыми и чересчур густыми на средний вкус, – прежде чем понял, что вода закипела.
Вернувшись за стол, он некоторое время с неудовольствием смотрел на экран, держа чашку у живота. За утро к статье добавилось пятьсот новых слов, но ему они не нравились. Итак, башня в Ньюпорте, штат Род-Айленд, выглядела удивительно похожей на древнескандинавские постройки. И что с того? Тема давно уже устарела.
