экспертиза?
– Я знаю не больше того, что видел в ту ночь. Я и сам-то был там лишь с молчаливого согласия остальных. А у Нины не было возможности что-либо мне рассказать на следующий день, поскольку всем было не до того из-за истории с Гуликс. Возможно, результаты вообще еще не готовы. Вероятно, сейчас они переключились на то, что осталось от Рейдела.
Увидев вдоль обочины знакомую полосу гравия, я сказал Зандту, что мы уже близко. Еще через сто ярдов машина остановилась.
Выйдя, я посмотрел на сырой лес.
– Здесь, – сказал я.
Джон вышел, открыл багажник и начал что-то оттуда доставать.
Я посмотрел в ту сторону, откуда мы прибыли.
– Тебя ничего не удивило, пока мы ехали?
– В общем-то, нет, – ответил он. – Если не считать того, что я не слишком расстроился, оставив позади этот город.
– Нас никто не останавливал.
Я снова позвонил Монро. У него не было ни времени, ни желания разговаривать, но я не отставал, пока он не понял, что я хочу сказать: если они считали, что перекрыли выезды из города, то явно ошибались. В конце концов он повесил трубку.
Зандт закрыл багажник. Через плечо у него висела длинная брезентовая сумка.
– Что там?
– Инструменты. Куда теперь?
Я направился в лес. Земля очень скоро превратилась в болото, еще более вязкое после вчерашнего дождя. Я не был слишком уверен в том, куда идти, но едва начал сомневаться, вдали мелькнула желтая лента. Мы подошли к тому месту, где через ручей были переброшены доски, ведшие на небольшой островок. Одна из досок сломалась, но мы перешли по ним без каких-либо происшествий.
Джон немного постоял, оглядываясь по сторонам.
– Рубашка висела вон там, – показал я.
Я подвел его к месту и развернул так, чтобы он видел то же самое, что я показывал другим позапрошлой ночью.
– Сейчас сложно представить всю картину целиком, но тогда все казалось достаточно ясным.
– Верю, – кивнул он. – На этих ветках?
– Да. Лицом в ту сторону.
Джон посмотрел на дальний конец полуострова. Все, что там можно было увидеть, – поднимающиеся по склону холма деревья, хотя чуть дальше они, казалось, становились реже.
– Что в той стороне?
– Кажется, кто-то говорил, какой-то маленький городок.
– Полицейские проверяли все возможные выходы с этого места?
– Думаю, да. Но, как я уже сказал, вчера я ничего об этом не слышал. И если они не сделали этого в ту, первую ночь, то вряд ли это уже случится. Все имеющиеся в их распоряжении силы сейчас заняты совсем другим. Серьезно, зачем мы здесь, Джон? Меня не волнует, каким образом мертвец попал на этот остров. Меня волнует, где сейчас Нина, и мне кажется, будто у меня под кожей бегают пауки.
– Я знаю. Но ты был прав. Рубашку повесили здесь не просто так. Убийца на что-то намекал. Но почему здесь?
Он снова направился туда, где был найден изуродованный труп. Большая часть площадки была расчищена от травы, земля осталась неровной в тех местах, где брали образцы почвы, тщетно пытаясь установить, где находился труп до этого.
Джон снял сумку с плеча и расстегнул молнию.
– И какова же твоя теория?
Он сунул в сумку руку и вытащил лопату.
– Джон, если мы что-то нарушим на месте преступления, нас посадят в тюрьму.
Он начал копать.
Земля была очень мягкой и через пятнадцать минут превратилась в сплошное месиво.
– Здорово, – констатировал я. – Итак, под слоем грязи ты не нашел ничего, кроме новой грязи. Все, я пошел. Это лишь пустая трата времени, и…
– И никто не знает, где Нина. – Он продолжал копать, словно машина. – Я это понимаю не хуже, чем ты, ясно? Сегодня я проделал немалый путь, и не только из-за тебя.
– Если это настолько хорошая мысль, то почему она не пришла в голову копам?
– Потому что у них для этого не было никаких причин.
– А у нас? Если бы земля выглядела хоть сколько-нибудь нарушенной, они бы все здесь перерыли. А раз они этого не сделали, значит, ничего такого тут не было.
Он выпрямился и, похоже, понял, что еще немного – и я уйду.
– Именно так и ведется расследование, – терпеливо объяснил он. – Делаешь все, что можешь, и надеешься, что рано или поздно придешь туда, куда нужно. Если тебе нужно идти – иди. Иначе – можешь либо стоять тут, сходя с ума над неразрешимой проблемой, либо взять еще одну лопату и помочь.
Его слова окончательно сбили меня с толку.
– У тебя что, есть еще одна лопата?
Он снова начал копать.
– Конечно.
– Зачем тебе две лопаты?
– У меня все в двух экземплярах, Уорд. У меня две лопаты, два фотоаппарата и по два пистолета каждой марки. У меня две карты и два ноутбука, не говоря уж о двух комплектах документов.
– Я спрашивал зачем, а не просил перечислять твое имущество.
– Потому что если ты один, то главное, чего ты себе не можешь позволить, – чтобы у тебя под рукой не оказалось нужного именно здесь и сейчас. Так что для надежности лучше иметь всего по два.
Весь его вид говорил о том, что он провел слишком много времени в пустой машине или сидя вечерами в молчаливых номерах дешевых мотелей, погруженный в собственные мрачные мысли. Я не слишком хорошо его знал, но очевидно было, что он стал другим, словно избавившись от всего, что мешало ему достичь цели, к которой он стремился. Джон напоминал патруль, состоящий из одного человека, одинокого наемника, не нужного никому, кроме самого себя.
– Тебе вовсе незачем было быть одному.
– Что ты делал последние полгода?
– Скрывался. В маленьком домике, неподалеку от того места, где мы видели тебя в последний раз.
– Нечто подобное я и предполагал. Тебе нужен был сосед, виновный в трех убийствах?
– Я думал, в двух.
– Помнишь Дравецкого, застройщика?
– С которым ты пошел на сделку в обмен на информацию о том, где может быть Пол?
– Никакой сделки не было. Это он так думал. А потом я за ним вернулся.
– И убил его.
– Он был очень плохим человеком.
– Не уверен, что в твоей нынешней ситуации ты имеешь право на подобные заявления.
– Думаю, имею. – Он остановился и посмотрел на меня. – Впрочем, три – тоже неправда. С тех пор было еще четыре.
– Господи, Джон, почему бы тебе просто не вступить в ряды «соломенных людей»? Думаю, сейчас ты для этого вполне подходишь, не так ли? Семь убийств? Приличное число.
– Эти люди сами были «соломенными». После того как я убрал Дравецкого, у меня осталась информация с его компьютера. Каждый из этих четверых был членом организации, к тому же крайне зловредным. Да, именно так – они были кровожадными безумцами, но при этом достаточно богатыми и могущественными для того, чтобы обходить любые законы. Так что я поступил так, как должен был поступить. И, скорее всего,
