Потом он понял, что крови нет.
И что Брэд все еще шевелится – не судорожно дергается, но толкается столь же отчаянно, как и он сам.
В конце концов они оказались сидящими на каменном полу в нескольких ярдах друг от друга.
Ли посмотрел на Брэда, тот – на него. По щеке Метцгера тянулась полоса копоти. Глаза Ли были широко открыты, пистолет все еще оставался в руке.
А потом Брэд начал смеяться – тихим, жутким смехом безумца.
– Холостые, – сказал он. – Холостые, черт бы их побрал.
Ли тупо уставился на пистолет.
Глава 24
– Мы пока не знаем, кто второй убитый, – сказал Монро. – Заявлений о пропавших не поступало, фотографию показывают всем в округе, но безрезультатно. Документов в карманах не было, татуировок и особых примет тоже нет, отпечатки пальцев нигде не фигурируют. От одежды никакого толку – эксперты так и не смогли по ней выяснить, где его держали после смерти. Это либо бродяга, либо житель какого-то другого города, либо он свалился прямо с неба и упал на тот остров.
– Фотографию показывали в «Мэйфлауэре»?
– Вчера днем. Но мертвое лицо не очень легко опознать. И уж в любом случае он ни на кого не производил такого впечатления, как Уидмар.
Мы с Монро сидели в вестибюле «Холидей-инн». Утренняя толпа постепенно рассосалась. Бригады экспертов уехали, местные полицейские тоже, и хотя на автостоянке еще оставалось несколько репортеров, большинство решили, что новости уже устарели, и отправились в какое-нибудь более подходящее место, для того чтобы бросить свои сумки и пофлиртовать друг с другом в ожидании новых свежих открытий. Представители ФБР обосновались во временной штаб-квартире в бизнес-центре отеля.
В основном же здесь не было сейчас никого, кроме персонала, и их голоса в этот вечер казались особенно оживленными, словно громкие приветствия и широкие улыбки могли каким-то образом помочь забыть о случившемся в одном из номеров. Но большинство гостей покинули отель.
Монро согласился уделить мне десять минут. Он выглядел намного более уставшим, чем я. Он не переодевался с того утра, когда я заставил девушку-портье поднять его с постели. Казалось, будто это случилось сто лет назад. Перед ним на столике стояла большая кружка с кофе, который он пил размеренными глотками, и автоматизм его движений выдавал тот факт, что вкуса он не ощущает.
– Мы найдем ее, Уорд, – сказал он. – Обязательно.
– Вы даже не знаете, кто ее похитил.
Монро снова отхлебнул кофе.
– У вас есть хоть какие-то предположения?
– Мы начали обследовать дом за домом, Уорд. Если Нина где-то в городе или рядом, она должна находиться в каком-то здании, строении. Мы найдем ее. Должен же похититель где-то ее держать.
– И в любом случае, это не Джулия Гуликс.
– Вам не следовало ходить к ней вчера вечером.
– Мне нужно было убедиться, что она там. И я кое-что заметил.
– Что?
– Она наверняка знает о том, что случилось. Тамошние полицейские настолько перепугались, что она вполне могла почувствовать это даже сквозь стены. А когда я заглянул в глазок двери камеры, она как-то странно на меня посмотрела.
– Она виновна в двух убийствах и последние две недели срезала с трупов куски мяса. Кто знает, что творится у нее в голове?
– Обыск в ее квартире что-нибудь дал?
– Он еще идет.
– То есть – ничего. Ни подвала, где можно было бы держать тело. Ни кусков срезанного мяса. Ни топора, спрятанного под лестницей.
– Очевидно, она занималась этим где-то в другом месте.
– Бывали еще случаи, чтобы подобное совершала женщина? Когда-либо?
– Я знаю, что по этому поводу думает Нина. Вам вовсе незачем делать за нее ее работу.
– Зачем вы привезли ее сюда?
Монро поколебался, но лишь долю секунды.
Я наклонился к нему.
– Я просто не могу этого понять, Чарльз. Она все мне объяснила, но я не понимаю. Возможно, вы сумеете лучше. Вам известно о том, что произошло в Джейнсвилле, когда Нина была еще ребенком, и, следовательно, вы понимаете, что ее отношение к случившемуся весьма противоречиво. Почему именно для участия в этом деле вы решили снова вытащить ее на свет божий?
Монро попытался что-то сказать, но я вдруг почувствовал, что слишком зол для выслушивания его возражений.
– Где через три дня ее похищает из номера отеля некто, зарубивший вооруженного полицейского? Пожалуйста, объясните, просто и доходчиво.
Монро покачал головой, и на мгновение мне стало его жаль. У него не было никакой возможности изменить то, что уже случилось. Все, что он мог, – ждать, пока обыщут все дома в городе.
Он посмотрел через большое окно на автостоянку, где начинало темнеть. К тому же пошел дождь. Я надеялся, что Нина услышит шум дождя, где бы она ни находилась, и этот звук поможет ей поверить, что время все еще идет и что я обязательно ее найду.
– Она лучший следователь из всех, кого я знал, – сказал он. – Она меня поддерживала. Я занимался системой и местными протоколами, она раскрывала преступления. Сами знаете, как в конце концов получилось с Эйлин Уорнос, – петиции, документальные фильмы и все такое прочее. Мне просто хотелось, чтобы, если дело дойдет до общения с прессой, мы были бы к этому готовы. Нина с самого начала была против предположения, что это сделала женщина, так что нам в любом случае пришлось бы собрать неопровержимые доказательства.
– А теперь Рейдел мертв, Нины нет, и само дело потеряло всякий смысл.
– Смысл есть…
Я покачал головой.
– Здесь происходит нечто такое, чего никто из нас не понимает. Не знаю, имеет ли это отношение к Нине, но в данный момент ни о чем другом я не думаю.
Я потянулся к сумке, которую поставил рядом со своим креслом, и достал оттуда несколько цветных отпечатков, которые я сделал с фотографий того места, где побывал в первой половине дня.
Я положил первую фотографию перед ним.
– Узнаете?
Он нахмурился.
– Похоже на место второго убийства.
– Верно. – Я положил на стол вторую фотографию. – А это вид через остров, с того места, где висела рубашка.
– Не вижу здесь ничего такого, что…
Третья фотография.
– А теперь это место выглядит вот так.
Он уставился на снимок.
– Что там произошло, черт побери?
– Немного поработал лопатой.
Его глаза расширились.
– Вы шутите. Это какое-то другое место. Вы не могли такого сделать.
– Тем не менее – сделал. И на самом деле оно выглядит еще хуже, чем кажется.
– Я не верю, что вы это сделали. Просто не верю.
– Кто-то же должен был. Рубашка явно что-то означает, но вы лишь бросили на нее поверхностный взгляд и решили, что этого достаточно.
