борец за свободу западных славян), доказывая необходимость похода к границам Индии, напоминал историю этого замысла, приложив «Проект сухопутной экспедиции в Индию» Наполеона и Павла I, другие возникавшие в России идеи и английские разработки возможностей России и противодействия ей. В 1863 г. правительство само возбудило вопрос о движении к Индии, вызвав для консультации из Туркестана полковника Замесова, и он, Черняев, тогда полковник, по этому поводу представлял в правительство записку.
После обзора английской печати автор излагает собственные предложения. Не будем рассматривать их стратегические идеи. Хотя русские владения в Средней Азии в 1863 г. бьши очень далеки от базисов в Сибири и лишь с занятием Ташкента (осуществленного Черняевым в 1865 г.) «мы перенесли базис на 2500 верст вперед, к Индии», цель похода и в 1863, и в 1869 г. предполагалась не в завоевании Индии и не в изгнании оттуда англичан, а лишь в том, чтобы заставить их перебросить свои войска из Европы в Азию.
Обстоятельная разработка плана похода содержится в основном документе сборника. Разобрав политическую обстановку и стратегическое значение района для создания угрозы английскому господству в Индии, автор (по-видимому, Черняев, продолживший свою разработку, начатую в 1863 г.) ставит вопрос: «Какими средствами и откуда мы должны угрожать англичанам в Индии… Вопрос этот распадается надвое: 1)мы можем угрожать англичанам путем дипломатической пропаганды в Индии… 2)вторая мера — это поход против англичан в Индию». На вопрос, откуда и какими силами войска должны двигаться к Инду, в документе дается ответ: «с трех сторон:
1) с Кавказа;
2) из Самарканда;
3) из Семиреченской области».
Главной силой похода должна быть кавказская армия. Она закончила войну на Кавказе и готова к новым действиям. Со стороны Туркестана будет двинут вспомогательный корпус, Семиреченское областное войско составит его резерв и будет заменено войсками Сибирского военного округа.
Кавказская армия с иррегулярными войсками насчитывает до 250 тысяч штыков и шашек и может решить все задачи. Ей надлежит сосредоточиться в районе Астрабада и быть силою в 100 тыс. человек с соответствующей артиллерией и не менее чем 15-тысячной кавалерией. Половина этой армии, 50 тысяч, должна выйти к берегам Инда, другая половина и 10-тысячный туркестанский корпус обеспечат тыл и левый фланг. Правый фланг обеспечит выдвижение бокового авангарда силою в 10 тысяч из числа оставленных в тылу 50 тысяч. Таким образом, всего будет двинуто с двух сторон 110 тыс. человек, из них собственно действующий корпус 50 тысяч, а 60 тысяч будут обеспечивать коммуникации и фланги. Дальше следуют детальные расчеты продовольствия, боеприпасов, маршрута.
Журнал, принадлежавший, судя по всему, Черняеву, был потом в руках Скобелева, в фонде которого он и хранится. Но к Скобелеву он попал после войны 1877–1878 гг. Об этом говорит содержание карандашных маргиналий на полях, принадлежавших, надо полагать, Скобелеву.
Значит, автор в этом не уверен? — спросит дотошный читатель. А вдруг маргиналии не скобелевские?
Конечно, это надо знать. Читая документы, собственноручно написанные Скобелевым, я достаточно изучил его почерк. Но здесь — быстрая, небрежная скоропись, да еще выполненная карандашом. Я был в затруднении. К счастью, в читальном зале случился палеограф, симпатичный молодой человек. Времени у нас было мало, и он бегло сравнил эти карандашные маргиналии с подлинным и четким скобелевским документом. По его заключению, пометки в журнале сделаны рукой Скобелева. Получается, таким образом, что, разрабатывая собственный план, Скобелев ничего не знал о планах ни Хрулева, ни Черняева, хотя наверное, был в курсе того, что Генштаб имеет в виду возможность такого похода.
Отличительная черта плановых разработок Скобелева — широта стратегического мышления, смелость, даже парадоксальность политических и основанных на них стратегических решений, сочетавшаяся, однако, с трезвым расчетом, презрение к политическим предрассудкам и условностям. Эти особенности в полной мере проявились и в плане индийского похода. План был изложен в форме письма, написанного 27 января 1876 г., во время губернаторства Скобелева в Фергане, за одну ночь (опубликован в «Историческом вестнике» посмертно).
Замысел похода возник у Скобелева в бытность его молодым офицером Гродненского гусарского полка. «Еще в те годы, — писал историк полка Ю.Елец, — в своих беседах Михаил Дмитриевич не раз останавливался на своей излюбленной идее — походе в Азию, первую половину которого ему удалось впоследствии удачно завершить взятием Геок-Тепе». При оценке скобелевского плана следует также помнить, что ко времени его разработки уже стало фактом вхождение Коканда в состав империи и установление непосредственной границы с Кашгаром, в результате чего Россия вплотную подошла к Гималаям.
Скобелев не помышлял о завоевании Индии. Как и Хрулев, он хотел лишь уничтожить английское владычество в этой стране. В своих расчетах он делал ставку на ненависть к англичанам коренного населения. Положение англичан в Индии, писал он, «непрочно, держится лишь на абсолютной силе оружия; европейских войск достаточно лишь для того, чтобы держать ее в спокойствии и на войска из туземцев положиться нельзя… достаточно прикосновения русских к границам ее, чтобы произвести там всеобщее восстание». В случае европейской войны вооруженные силы Англии в Индии не могут быть значительно увеличены. «Имея всего 70-тысячную европейскую армию (в Индии. —
Оценивая, далее, способность русских туркестанских войск к совершению столь трудного похода, Скобелев указывал, что они приобрели большой опыт войны в пустыне и в горах и научились бить неприятеля «наверняка, как в поле, так и в городах и почти без потерь… чего нельзя сказать про англичан». Престиж России в Азии очень высок. Имея в виду провал английской попытки завоевания Афганистана, Скобелев писал: «…Афганистан связан для англичан с позорным воспоминанием, и вся последующая политика английских государственных людей относительно этой страны за последние 30 лет дала повод англичанам относиться к афганцам слишком осторожно, чтобы не сказать более, а этим последним глубоко презирать их. На субсидию, выплачиваемую Англией Шир-Али, в Азии смотрят как на нечто в роде дани».
В Туркестане создана сильная база с армией в 40 тыс. человек, из которой всегда можно выделить для действий вне пределов этой территории не менее 10–12 тыс. человек. Скобелев предлагает усилить этот отряд казаками из Сибири и Оренбурга, шестью ротами и одной батареей и создать корпус численностью 14–15 тыс. человек. «Такой корпус, переброшенный через Гиндукуш, может сделать многое». От войск потребуется более чем самоотверженность, что оправдывается величием цели. Скобелев с разных точек зрения варьирует главную мысль: риск похода не идет ни в какое сравнение с возможными результатами. «При полной удаче, — писал он, — мы можем разрушить Британскую империю в Индии, последствия чего в самой Англии и исчислить трудно». Англичанам придется в невыгодных условиях бороться за сохранение своего колониального господства, перед русскими же войсками будет стоять гораздо более легкая разрушительная цель. При туркестанском базисе и обеспеченном тыле гибель корпуса маловероятна. Расчет был верный и ясный. Возглавить экспедицию Скобелев предполагал сам.
Что касается маршрута, то Михаил Дмитриевич опирался на личное изучение пути в Индию во время экспедиции к границам Кашгара. В письмах с кашгарской границы августа 1876 г. (опубликованы в 1882 г., также посмертно) содержатся детальные расчеты маршрута и материального обеспечения похода, описание местности и населения. Скобелев соглашался, что путь в провинцию Ле (Ладак) очень труден, но для туркестанских войск его нельзя признать «окончательно недоступным». Этим путем в 1543 г. в Кашмир вторглись полчища Мирза-Хандера и Сепундер-хана Кашгарского. Что смогли сделать азиатские полчища, то, очевидно, смогут сделать и русские войска (повторение аргумента Наполеона, утверждавшего, что путь, пройденный азиатскими полчищами, смогут повторить и европейские армии, русская или французская). Новая же техника должна не затруднять, а облегчать движение в горах. Техническую подготовку похода Скобелев продолжал продумывать и позже. В другом письме, написанном из Коканда уже 27 января 1877 г., он констатировал, что движение к Гиндукушу с артиллерией возможно, это показали переходы туркестанских
