набросок, он с большим воодушевлением описывал в малейших подробностях поле битвы, он никогда не искал слова, приводил факты один за другим в совершеннейшем порядке и говорил так ясно, что не было надобности ни в каких дополнительных объяснениях». Без отмеченного здесь умения полководцу не обойтись. Ориентирование на местности, свободное, без затруднений, изображение и чтение ее на плане и на карте необходимы для планирования и проведения военных операций.
В интересах экономии места я лишь перечислю необходимые полководцу умения и не буду их иллюстрировать примерами из практики Скобелева. На основании прочитанного читатель сделает это сам. Скобелев хорошо понимал значение обеспеченного тыла и надежности коммуникаций; он умело применял такое важное средство достижения победы, как плотное использование времени, быстрота движения войск для их массирования и сосредоточения в решающих пунктах; для нанесения завершающего удара всегда приберегал крупный резерв; умел обеспечивать взаимодействие родов войск; воспитывал в войсках органическое чувство взаимопомощи, подчеркивал в своих наставлениях, что она «всегда была и будет во все времена ключом к победе. Суворовский завет никогда не умрет»; наконец, Скобелев с передовых позиций оценивал значение военно-технического прогресса и, где мог, всегда добивался обеспечения войск наиболее совершенным вооружением и другой техникой. Цель у него всегда была одна: достижение победы с наименьшими потерями.
Как видно, Скобелев владел всем арсеналом знаний и умений полководца. Он правильно и глубоко понимал принципы этого трудного искусства и умел применять их на практике. Из великих полководцев прошлого он более других увлекался Наполеоном, но в собственной практике все больше выходил, по его собственным словам, на дорогу Суворова.
Особый интерес представляет Скобелев-стратег. Эта сторона его дарования в самостоятельной форме смогла проявиться только однажды — на текинской войне. Стратегия этой войны, по общему признанию, была безукоризненной. Но Скобелев был автором хотя и не реализованных, но от этого не менее интересных, плодотворных и далеко рассчитанных идей и планов. Эта область деятельности была для него самым увлекательным занятием. Планировать и рассчитывать кампании и походы он умел и любил, но эти планы диктовались не потребностями воображения, а практическими государственными интересами. Стратегические идеи Скобелева тесно связаны с его внешнеполитическими взглядами, ввиду чего трудно их излагать раздельно. Попытаемся, однако, рассмотреть сейчас одну лишь их военную сторону, а в следующей главе — политическую.
Разберем сначала, как и какими средствами Скобелев предлагал бороться с Англией. Он понимал, что англо-русский антагонизм вызывался противоречиями интересов двух держав на Ближнем Востоке и в Центральной Азии. В военном плане, взвешивая шансы России в этой борьбе, он учитывал следующие объективные факторы. С одной стороны, преимущества, которые, как показала Крымская война, давала Англии «безнаказанная инициатива английского флота»; второй такого же рода фактор — неуязвимость Англии как островного государства. Мы можем разбить Англию на суше, писал Скобелев, но все же это не будет удар в сердце. Наполеон нанес англичанам поражение в Испании, но их возродившаяся армия впоследствии вела наступление из этой же страны и преследовала его вплоть до капитуляции. С другой стороны, с приобретением Туркестана Россия получала операционную базу, дававшую ей реальную возможность угрожать владычеству англичан в Индии, имевшей для Англии огромное, жизненно важное значение. Следовательно, бить по Англии следует в Индии, заключал свои рассуждения Скобелев.
Сама идея борьбы против Англии путем завоевания Индии была не нова. Установление, в той или иной форме, прямой связи с Индией в интересах торговли, политического и культурного общения с давних пор было мыслью русских государственных людей. По мере обострения противоречий с Англией эта мысль стала принимать очертания идеи военного похода. Четкую форму она приобрела у Наполеона, разработавшего конкретный план. Вступив с ним в союз, Павел I в 1801 г. дал приказ атаману Войска Донского направить в Индию 30-тысячный отряд кавалерии с артиллерией. Казакам давался месяц на движение к Оренбургу, а оттуда три месяца «через Бухарию и Хиву на р. Индус». Помимо отправки этого авангарда, Павел с немногими советниками и при согласовании с Наполеоном разработал план совместного русско-французского похода. 35-тысячная армия французов, двигаясь по Дунаю и Черному морю через Таганрог и Царицын в Астрахань, должна была соединиться в устье Волги с 35-тысячной русской армией. Армиям надлежало пересечь Каспий и высадиться в районе Астрабада. Для преодоления этого пути полагали необходимым 80 дней, для движения через Гиндукуш и достижения внутренних областей Индии — еще 50 дней. Наполеон имел также согласованный с этим план одновременного похода из Египта через Иран, рассчитанный на 55 дней.
В литературе давно сложилась традиция характеризовать план Павла как затею романтичного, с рыцарскими наклонностями, но сумасбродного императора, привыкшего быстро принимать и столь же неожиданно менять свои решения. Между тем, как показывает объективный анализ, план вовсе не был безумным. Вот что писал о нем позднейший исследователь: «Нельзя не признать, что по выбору операционного направления план этот был разработан как нельзя лучше. Этот путь являлся кратчайшим и наиболее удобным. Именно по этому пути в древности прошли фаланги Александра Македонского, а в 40-х годах XVIII века пронеслась конница Надир-шаха. Учитывая небольшое количество английских войск в Индии, союз с Персией, к заключению которого бьши приняты меры, и, наконец, помощь и сочувствие индусов, на которые рассчитывали, следует также признать, что и численность экспедиционного корпуса была вполне достаточной».
Неудача предприятия была предрешена не стратегическими просчетами (правда, знание местности, начиная с Заволжья, было его слабым местом), а непрочностью внутреннего положения Павла, против которого уже составлялся заговор. Александр I, вступив на престол, вернул казаков из разведывательного похода домой и вскоре отказался от союза с Францией. Хотя замысел не приобрел той степени реализации, при которой он мог бы угрожать владычеству англичан в Индии, на общественное мнение Англии он произвел сильнейшее впечатление. После этого события всякое русское продвижение в Азии вызывало в Англии истерическую реакцию.
Любитель исторической литературы, да и профессиональный историк могут сказать: это известно. Могут сказать также, что после Павла I несмотря на продвижение в Азии с русской стороны уже больше никогда не предпринималось попыток нанесения удара в направлении Индии и даже не разрабатывалось конкретных планов.
Как я сейчас покажу, это ошибка. Замысел похода вновь возникал при каждом обострении англо- русских отношений. Следующая разработка сейчас, наверное, известна немногим. Она была опубликована в 1882 г. в «Русском архиве» и принадлежала герою Севастопольской обороны генералу С.А.Хрулеву. В 1856 г. он подал военному министру записку с изложением основательно разработанного плана (в 1863 г., в период нового конфликта с Англией и Францией, он повторил свое представление). Хрулев разработал несколько маршрутов. Получалось около 2177 верст, для преодоления которых требовалось, по расчетам, 109 дней, из них 79 маршрутных и 30 дневок. Поход мыслился Хрулевым не как «завоевание нами этой страны, а лишь как уничтожение там английского владычества и восстановление независимости туземных владений». Это была плодотворная идея. Весьма ценной была также мысль, что основную массу должна была составить иррегулярная конница, набранная из местного населения, а сам экспедиционный корпус должен быть сравнительно небольшим. В качестве политической предпосылки Хрулев считал необходимым союз с Францией, как это было в 1801 г. При всей продуманности план имел недостаток, заключавшийся в недооценке естественных трудностей пути. Хрулев не имел ясного представления о протяженности пустыни и способах ее преодоления.
А теперь еще одна разработка, о которой еще не знает, пожалуй, никто.
