направляет движение своих капиталов к русскому Туркестану. Он подчеркивал, что англичане усиливают борьбу против восстаний племен Пенджаба. Их «задирательная политика» в этом районе озлобляет Афганистан, который, возможно, инспирировал эти восстания, что заставляет англичан затевать против Афганистана авантюристические войны. На Кавказе мы можем не бояться английских угроз, но для отражения их в Туркестане нужен союз с Ираном, занятие стратегически важных пунктов вдоль планируемой англичанами железной дороги и глубокое изучение пространства от Босфора до Самарканда. Сам он готов взять на себя часть этой работы, писал Скобелев дяде, лишь бы не бездействовать. О мыслях, владевших тогда Скобелевым, о его жажде действия, даже вопреки воле правительства и командования, на свой страх и риск, рассказал после его смерти подчиненный ему офицер П.Пашино: «В конце 1878 г., когда Михаил Дмитриевич находился в Сан-Стефано, он, вместе с другими своими товарищами, предложил мне ехать в Афганистан и разведать там о положении дел Шир-Али. Сумма денег, которую я получил от покойного, полагаю, может остаться под секретом, но в самом этом факте, когда прежний военный министр и наше правительство вообще отказывались пособить Афганистану против Англии (в англо-афганской войне 1878–1880 гг. —
Вообще же Скобелев отзывался об англичанах с уважением, как о «великой нации, которую более всего отличает инициатива». Ему принадлежит в высшей степени дальновидная и плодотворная идея о неизбежности англо-германского антагонизма, который, при растущем обострении русско-германских отношений, заставит Россию и Англию искать пути к примирению и союзу. Чтобы понять, насколько это было необычно, насколько шло вразрез с мнением, господствовавшим в самых широких кругах русского общества, следует напомнить вполне обоснованное враждебное отношение к Англии после турецкой войны. Знает ли читатель поговорку «англичанка всегда гадит»? Она родилась именно тогда, под влиянием провокаций Дизраэли. Скобелев пошел вопреки этому всеобщему убеждению. Задолго до начала германского военно- морского строительства и бурной колониальной экспансии немцев он разглядел возникновение англо- германских противоречий и понял, что значение их для Англии будет возрастать, оттесняя на второй план противоречия с Россией. В августе 1881 г. он направил М.Н.Каткову письмо, полное глубоких и оригинальных мыслей о задачах внешней политики России.
Основными вопросами, поставленными в письме, были отношения с Англией и Австро-Венгрией и — в связи с этим — политика в Азии. Целями России Скобелев считал владение проливами и обеспечение безопасности западных границ. Достижение этих целей он связывал с необходимостью добиться союза с Англией, который исключил бы ее совместные действия с Австро-Венгрией и Турцией и предупредил бы повторение ситуации, сложившейся в 1878 г. Чтобы решить эту очень не простую задачу, он предложил следующий план: отдать Англии весь Туркестан в обмен за отказ ее от поддержки Австро-Венгрии на Балканах и за согласие на приобретение Россией Босфора. Если она оказалась бы несговорчивой, необходима серьезная демонстрация в сторону Индии. Только на этом пути возможен успех в войне на Балканах. Даже в случае достижения соглашения с Англией, но при чрезмерных австрийских притязаниях на Балканах Скобелев считал необходимым держать в Средней Азии сильный отряд для давления на Англию «как угрозу и ручательство за прочность союза. Всю Среднюю Азию можно было бы отдать за серьезный и прибыльный союз с Англией», гарантирующий России Босфор, а Англии — безопасность Индии. Без решения этой главной проблемы уходить из Туркестана нельзя.
Некоторые читатели, может статься, будут покороблены «торговым» методом Скобелева. Как, скажут, он мог превращать Туркестан в разменную монету? Ведь это же цинизм.
Не будем наивными. Скобелев в этом отношении не придумал ничего нового. Можно возражать ему и в том, что владение Туркестаном имело для России лишь значение операционной базы. Известно, что, предпринимая экспедиции, правительство руководствовалось и экономическими целями. Есть основания полагать, что, понимая экономическое значение этого района, Скобелев подчинял экономические соображения военно-политическим. Как бы там ни было, его расчеты были в высшей степени реалистичными. Он был прав в том, что если бы Англии дали понять, что потеря Индии не пустая угроза, а реальность, то ликвидация этой опасности стала бы для нее гораздо важнее тех целей, которые она преследовала, поддерживая Австро-Венгрию на Балканах. Для России же успех на Балканах и овладение проливами были неизмеримо важнее Туркестана. Нельзя не заметить и того, что расстановка сил и цели держав во время Первой мировой войны если не в деталях, то в основных чертах оказались такими, как их нарисовал Скобелев в этом письме.
Демонстрация или настоящий удар в сторону Индии так и остались в планах, хотя они были продуманы во многих вариантах, можно сказать, носились в воздухе. Россия не дошла до этой меры потому, что ее делала ненужной Германия. Алчность и агрессивность немцев привели и Англию, и Россию, хотя и не сразу, к пониманию необходимости антигерманского союза. Для Скобелева неизбежность этого исхода была очевидной. Уже в 1881 г. он видел в Англии возможного союзника. Показательный в этом отношении разговор с англичанами произошел в Петербурге после Ахал-Теке, то есть не раньше лета 1881 г., на квартире О.А.Новиковой (ее имени мемуарист, правда, не называет). «Хозяйку мы встретили в обществе двух англичан, с которыми Скобелев тотчас же заговорил по-английски. Один из них высказался…
— Вы первый приучили нас заочно полюбить, даже врага!
— Почему же я враг?
— Кто же другой может создать нам затруднения в Индии.
— Там нам делать нечего. Мы отлично можем ужиться бок о бок!
— Да, это вы говорите нашим корреспондентам, а те сообщают в газетах. Но мы не так наивны.
Тонкая улыбка показалась на губах Скобелева.
— Могу вас уверить, что таково мое убеждение… Впрочем, у нас с вами есть общий враг.
— Кто это? Немцы, верно?
— Да… У них теперь широко рты разинуты, флот ваш и ваша торговля едва ли могут им особенно нравиться.
— Мы это знаем».
До конца 70-х гг. Скобелев правильно считал противоречия с Англией основными. После этого рубежа, лично для него четко обозначенного Берлинским конгрессом, он видел главного врага уже не в Англии, а в Германии. Непредвзятый читатель может теперь сам оценить качества Скобелева-политика и понять связь между его политическими и стратегическими идеями. Рассмотрим теперь его взгляды по русско-германским отношениям.
Фундаментальной основой европейской политики было до 1870 г. существование на противоположных концах континента двух действительно великих держав — Франции и России. Между ними лежала масса немецких государств, наиболее крупными из которых были Австрия и Пруссия. Борясь за преобладание в Германии, они строили свою политику на использовании противоречий между Россией, Францией и Англией. Двурушничая и мошенничая, Австрия добивалась территориальных приращений, вызывая, в конечном итоге, возмущение и России и западных держав. Несколько иной была русская политика Пруссии, считавшейся великой, но являвшейся, в сущности, второразрядной державой. Вместе с мелкими немецкими государствами Пруссия объявляла себя другом России, хотя дружба эта никогда не была искренней.
Что же касается России, то сама стратегия ее политики, построенной на дружбе с германскими государствами, была исторически бесперспективной. Это показала уже Крымская война. Предательство Австрии, малодушие Пруссии, бессилие и трусость малых немецких государств — все это требовало от России переоценки ее прежней политики. Необходимость такой переоценки стала еще более настоятельной после 1870 г. Но хотя это было сделано в отношении Австрии, Александр II никак не мог отрешиться от своего пруссофильства, этой неистребимой симпатии российских самодержцев. Культивирование этой бесплодной, пустопорожней дружбы распространялось и на армию и принимало формы, о которых вряд ли знает нынешний читатель. Я имею в виду песню, которую сложили для русских солдат:
