повалят толпы обезумевших зевак, будут стучать в стекла из плексигласа, наклоняться над колодцем и задавать дурацкие вопросы. Он привык работать в местах безлюдных и тихих: в горах Сицилии, в пустыне Юта, в сельских провинциях Северо-Восточного Китая, где рядом с ним находились только члены команды, иногда еще несколько рабочих из местных. Ему вовсе не нравилось проводить полевые работы в центре города, с командой из волонтеров-любителей, тем более в сопровождении непрерывных вспышек фотоаппаратов, стрекота камер и мелькания ног в кроссовках «Найк» над головой.
— Скажите, — спросил он, — а в этом пресс-релизе упоминается Миранда Адамс?
— Нет, — ответил Гандерсон. — Кто такая Миранда Адамс?
— Выпускница Лос-Анджелесского университета. Именно она нашла ископаемое.
— Я думал, вы нашли.
— Не без ее помощи.
Картер видел как закрутились шестеренки в голове директора. Как это повлияет на историю открытия? Стоит ли без необходимости осложнять ее? Уменьшится ли при этом роль музея?
— Средствам массовой информации это должно понравиться, — заметил Картер. — Молодая женщина, только начинает свою карьеру в палеонтологии и вдруг натыкается на необыкновенную находку.
Гандерсон сложил губы бантиком и кивнул.
— Она все еще работает там?
— Да.
— Симпатичная?
Картеру следовало это предвидеть.
— Да.
— Позвольте мне связаться с прессой. Возможно, вы правы.
На столе у Гандерсона зазвонил телефон, замигала маленькая красная лампочка.
— Я жду важного звонка.
Картер поднялся, приподнял пресс-релиз, зажатый в руке.
— Дайте мне хотя бы несколько дней, чтобы получить доказательства. Прежде чем отсылать это.
Но Гандерсон уже снял трубку и развернулся в кресле лицом к окнам. Он обсуждал с собеседником какую-то будущую выставку. Господи, взмолился Картер и сунул листок в карман, сделай так, чтобы это не была выставка под названием «Мужчина из Ла-Бре».
В тот же день он собирался поощрить Миранду Адамс.
Поскольку она первая обнаружила то, что до сих пор покоится в темной вязкой массе колодца № 91, Картер решил, что неплохо бы дать ей наглядный урок, познакомить с методом и процессом извлечения подобных останков. Если Миранда действительно собирается стать антропологом, лучшего подарка не придумаешь.
Он договорился встретиться с ней во внутреннем саду музея. Это было небольшое замкнутое пространство, заполненное буйной растительностью, где посетители могли воображать, будто находятся в доисторическом мире. Сегодня в саду было немноголюдно: пожилая пара, разговаривающая по-немецки, и индеец, которого Картер уже неоднократно видел у колодца № 91. Стоило один раз увидеть его, увешанного с головы до ног украшениями из серебра и бирюзы, с длинной черной косичкой, свисающей на спину черного замшевого пиджака, — вовек не забудешь. Как-то раз, припомнил Картер, этот колоритный тип громко поспорил с доцентом музея, тогда его выпроводила с территории охрана. Теперь же он вел себя мирно, лишь что-то бормотал под нос, глядя на ручей, протекающий по всей территории сада.
Картер знал: охранники прозвали его Джеронимо.
В сад влетела Миранда, опоздав минут на двадцать; Картер быстро провел ее в подземные помещения музея, куда народ особенно не заглядывал. Длинные коридоры с покрытыми линолеумом полами, бесконечные ряды металлических пронумерованных шкафчиков, каждый состоял из двенадцати отдельных ящиков, где хранились различные ископаемые, животные и растения, найденные в этом регионе. Раскопки проводились с начала двадцатого века и так успешно, что их место дало название геологическому веку. Верхний плейстоцен в Америке, когда в Новом Свете появился человек, стали именовать веком млекопитающих земли ранчо Ла-Бре.
Миранда снова оделась самым неподходящим образом: здесь было холодно и сухо, а на ней красовалась легкая хлопчатобумажная блузка и длинные, до колен, светлые шорты. Картеру следовало предупредить ее заранее, чтобы надела рубашку с длинным рукавом или даже свитер.
— Жутковато здесь, правда? — заметила Миранда.
Шаги эхом отдавались в пустом коридоре.
— А ты чего ожидала? — сказал Картер. — Мы под землей почти одни, кругом тысячи, нет, миллионы костей древних животных, которые в те времена охотились на человека, чтобы поужинать.
Над головой гудели и мигали лампы дневного света.
— Кроме того, здесь поддерживается специальный климат для сохранности коллекции, — добавил ученый.
В конце коридора Картер остановился возле одного из шкафчиков, наклонился и выдвинул широкий плоский ящик. Миранда увидела коллекцию из древних предметов, сделанных, как было видно даже ее неопытному глазу, человеком.
Картер выдвинул ящик целиком и отнес его на серый стальной стол. Вокруг стояли несколько высоких табуретов, Миранда устроилась на одном из них.
— Кто же это сделал? — спросила она, стараясь показать, что уже довольно сведуща в подобных вопросах.
— Женщина из Ла-Бре, — сказал Картер. — Первые и единственные человеческие останки, которые найдены в этом регионе. Ее нашли в тысяча девятьсот пятнадцатом году. Твоя, возможно, окажется второй.
— Ну уж прямо моя… — смущенно пробормотала Миранда, не сдержав при этом довольной улыбки. — Я только сказала, что там вроде бы что-то есть, а нашел ты и сразу понял, что это такое.
— Ладно, — кивнул Картер, — разделим славу пополам в книге отчетов, а потом уже определим, что именно мы нашли.
Он достал из ящика один из артефактов — грубо отесанный камень.
— Видела когда-нибудь нечто подобное?
Миранда видела, но только на слайдах, которые демонстрировали во время лекций в университете.
— Похоже на шлифованный камень, — предположила она.
— Очень хорошо, — кивнул Картер. — Это называется мано. Ничего особенного в нем не замечаешь?
Он протянул предмет Миранде, та всмотрелась более пристально. Весь камень был покрыт бороздками и царапинами.
— Наверное, он в очень плохом состоянии? — предположила она.
— Ты только что выиграла стиральную машину, — усмехнулся Картер. — Поверхность деформирована специально.
— Надеюсь, что не штатным сотрудником музея.
Картер улыбнулся.
— Нет, эти царапины нанесены тысячи лет тому назад первобытными людьми. Мы считаем это частью их похоронного ритуала.
Он положил мано обратно в ящик и взял обломок базальта размером с кирпич.
— Видишь здесь нечто вроде зазубрины?
Миранда кивнула.
— Это называется зубчатым камнем. Предположительно его использовали для утяжеления рыбацких сетей или же при рытье земли палками. Точно не известно.
— На мой взгляд, это какое-то украшение, — сказала девушка.
— Тебе говорили, что из тебя получится профессиональный антрополог? Есть теория, что зубчатые
