голос:
– Знаете, здесь до сих пор место расследования после взрыва и пожара. По идее, вам сюда заходить не следует.
Картер остановился и заглянул в окно машины. Это был детектив Финли.
– Простите.
– Вам куда? Могу подкинуть.
– Мне нужно пройти всего несколько кварталов, – ответил Картер. – Доберусь пешком. Спасибо.
– Садитесь, – приглашающе махнул рукой Финли. – Поехали.
Картеру показалось, что это не просто вежливое предложение. Детектив стряхнул с переднего сиденья крошки, и Картер открыл дверь и сел.
– Прямо вперед, – сказал он. – На Шестую, а потом направо.
– На самом деле, – сказал Финли, поправив очки в тяжелой черной оправе на переносице, – я хотел с вами поговорить.
Этого Картер и боялся.
– Насчет найденного мной трупа? – спросил он. Раньше ему никогда не приходилось произносить подобных слов.
– А насчет чего же еще? – отозвался Финли, сунул руку в нагрудный карман короткого пальто и достал сложенный в несколько раз листок бумаги. – Взгляните на это.
Картер взял листок и развернул его. В машине неприятно пахло дешевым кофе и жирными гамбургерами. На листке бумаги Картер увидел фотокопию отпечатков двух пальцев.
– Мы сняли эти «пальчики», – пояснил детектив, – с лестничных перил.
– Выглядят очень четко, – сказал Картер, гадая, что еще он может сказать про отпечатки пальцев. Он их так близко никогда в жизни не видел.
– Четко, правда? – сказал Финли. – И чересчур идеально.
Картер посмотрел на отпечатки более внимательно и заметил, что линии действительно лежат потрясающе ровно. В центре – идеальные круги, вокруг них – идеальные овалы, без единого разрыва или отклонения.
– Идеальных отпечатков пальцев не существует, – пояснил Финли. – Если бы они существовали, мы бы ни за что на свете не смогли ими пользоваться для поиска преступников. – Он вытащил из кармана не слишком свежий носовой платок и протер им сначала очки, а потом ветровое стекло изнутри. – Вы ведь ученый, что скажете?
– Об отпечатках пальцев? У меня никаких догадок нет. Быть может, лабораторная ошибка?
Детектив покачал головой.
– Нет. Я все делал сам.
Картер молчал. Единственное предположение, которое он мог высказать, было такое: идеальные отпечатки пальцев оставило какое-то идеальное существо, скажем ангел. Но Картеру совсем не хотелось добавлять еще и безумие ко всему тому, в чем его мог обвинить детектив.
– Теперь можете отдать листок мне, – сказал Финли, взял бумагу, сложил и убрал в карман.
– Мне очень жаль, что я ничем не могу вам помочь, – сказал Картер.
Детектив кивнул и повернул руль вправо.
– Какой адрес?
– Еще три квартала вперед, на углу.
Детектив некоторое время вел машину молча, а потом сказал:
– Возможно, все же есть кое-что, в чем вы могли бы мне помочь.
– Попытаюсь.
– Криминалист сказал, что человек, ставший жертвой преступления, погиб в результате сожжения.
Картер ждал продолжения. В результате сожжения… Какие еще могли быть вопросы?
– Но вот ведь странная штука. Тело горело не снаружи, а изнутри.
Картер был не на шутку озадачен.
– Если вы хотите спросить меня о том, возможно ли самовозгорание человека, я отвечу: нет.
– И я тоже так думал. В старших классах я изучал естествознание. Но поскольку в этом году я видел только еще двух обгоревших людей, и оба они работали в вашей лаборатории, я подумал, что вы, вероятно, могли бы мне помочь кое-что понять.
Картер не знал, что сказать.
– Совпадение? – проговорил он наконец.
Детектив остановил машину на углу.
– Возможно, – сказал он. – Но совпадение невероятное.
«Это мы уже слышали», – подумал Картер, но вслух не сказал.
– Спасибо, что подвезли, – поблагодарил он Финли и постарался выйти из машины без излишней поспешности.
Детектив дождался, пока Картер перейдет улицу, и только потом поехал дальше.
Картер сделал глубокий вдох. В машине детектива он глубоко дышать не решался. У него было большое подозрение, что он еще увидится с Финли.
Когда он вошел в лабораторию доктора Пермута, Эзра был уже там. Картер успел удостовериться в том, что с пунктуальностью у Эзры проблем не было. А вот своего факультетского коллегу Картер узнал с трудом. В прошлый раз, когда он оставил ему клочок свитка для исследования, тот был аккуратен до стерильности, идеально причесан, в белоснежном, застегнутом на все пуговицы лабораторном халате.
А теперь у него был такой вид, будто он несколько дней не спал: волосы растрепаны, халат мятый, в пятнах, и даже очки не могли скрыть темных кругов под глазами Пермута.
– Рад, что вы смогли зайти сегодня, – сказал он, плотно закрыв дверь. Кроме них, в лаборатории больше никого не было. – Мне очень не хотелось ждать дольше.
– Нам тоже, – кивнул Картер. – Эзра, если он вам сам еще об этом не сказал, является владельцем того свитка, фрагмент которого вы исследовали.
– Да, он упомянул об этом, – сказал доктор Пермут и быстро повернулся к лабораторному столу. – Я намерен ознакомить вас с результатами, а вы вольны сами решать, какие сделать выводы.
Картер и Эзра переглянулись и подошли следом за явно расстроенным ученым к столу, на котором были разложены широкополосные распечатки с плотными рядами цифр и букв. И хотя Картер не смог бы разобраться в этой абракадабре лучше, чем в первый раз, он сразу понял, что это такое. Эзра, по всей видимости, тоже.
– Это расшифровка ДНК, – сказал Эзра. – Я раньше видел такие распечатки.
– Отлично, – кивнул доктор Пермут, пошарил в кармане и достал коробочку «тамз». – Хотя бы это не придется объяснять. – Он постучал кончиком пальца по распечатке, лежавшей справа, и сказал Картеру:
– Это – те результаты, которые я вам показывал в прошлый раз. ДНК, обнаруженная во фрагменте окаменелости.
– О'кей, – сказал Картер. – Верю вам на слово.
– Я охарактеризовал эти результаты, как теоретическую ДНК, – объяснил Пермут Эзре. – Нам удалось выделить довольно большой фрагмент, но в некоторых критических участках пришлось восстанавливать пробелы с помощью компьютерного моделирования.
Эзра кивнул. Пермут сунул в рот таблетку «тамз» и убрал коробочку в карман.
– Мы применили процесс, который называется ПЦР – полимеразная цепная реакция.
– Что это значит? – осведомился Эзра.
– Это значит, что мы измельчили имевшийся у нас материал, превратили его в порошок, а потом добавили к этому порошку кремний, поскольку он связывается с любыми следами сохранившейся ДНК. Затем с помощью ПЦР мы смогли увеличить фрагменты ДНК – к примеру, нам удалось сделать более миллиона копий одной молекулы.
– Чтобы можно было прочесть код ДНК более четко? – спросил Картер.
– Чтобы его можно было прочесть вообще, – ответил Пермут.
– Но мне уже известно, что вы не знаете, какие из этого можно сделать выводы, – сказал Картер. – В
