— Спуститься через окно по веревочной лестнице! — заливалась Белла. — И переночевать там в палатке!
— А можно… можно забраться под такой железный горшок, а она пусть стучится в него сколько влезет! — изнемогал Билли.
— Мне не помешает большущий кляп с висячим замком, — вздохнула Мариана. — Кажется, с сегодняшнего дня я больше не работаю. Я высказала нашему ректору все, что я о нем думаю. Он сморщился, как изюмина, прямо у меня на глазах.
Вечером я поинтересовался, не хочет ли Мариана, чтобы я ушел. Времени было много, мы выпили пива (которое я принес собой), на улице шел дождь.
— Да ладно, — сказала она. — Йенни в такую погоду я ни за что бы не отпустила. Оставайся.
Мне, конечно, не очень польстило сравнение со старой доброй подругой, и потом, я ведь принял решение… Тем не менее я покорно улегся на самый краешек двуспальной кровати, опираясь рукой о пол, чтобы не упасть. Закончив свои дела в ванной, Мариана вошла в комнату в безобразной ночной рубашке из фланели с фиолетовыми оборками.
— Эта рубашка — тоже следствие ПМС, — хихикнула она. — Я называю ее ангелом смерти.
Н-да. Повода разорвать отношения так и не подвернулось. Да и решающего разговора не получилось.
«Проклятый Стагнелиус!»[13]
Этот кошмарный вирус по имени Янне опять мутировал. Он торчит здесь, распространяя по квартире фальшивое чувство теплоты и уюта с такой силой, что нам начинает казаться, будто мы одна семья. Но это не так, Янне не имеет ко мне и к моим детям ни малейшего отношения. Он наш хороший друг, друг семьи, потерявшей незаменимого и любимого папу. Интересно, он сам это понимает?
Во всяком случае, Янне было позволено присоединиться к нам, чтобы поужинать вчетвером, когда Йенни решила познакомить меня со своим пресловутым Зорро. Мы пригласили двух надежных девочек из моей школы, которые должны были присматривать за всеми детьми у меня дома, а сами отправились в ресторан. Это был тот же ресторанчик на побережье, где мы с Янне как-то раз, так сказать, познакомились. Девочкам я оставила номер мобильного Янне на случай, если произойдет какая-нибудь катастрофа.
Оркестр освещался софитами, музыканты были одеты с претензией на джаз-банд — в белые пиджаки и темные рубашки. Янне заказал столик на достаточном расстоянии от сцены: мы слышали музыку, но при этом могли разговаривать друг с другом.
Зорро заставил себя ждать. Йенни нервничала как никогда и была как никогда очаровательна. Ей удалось занять у своего противного братца денег на дорогущую стрижку с серебряными прядями и новое платье из «Н&М», тонкое и накрахмаленное, явно не рассчитанное на многократные стирки. Наверно, братец рассматривал свой поступок как инвестицию, он вкладывал деньги в наживку для будущего кормильца Йенни, благодаря которому ему больше не придется давать ей взаймы.
— Его зовут Стеллан Олоф Росенгрен, — бормотала Йенни. — С. О. Ро… — Зорро, понимаете? Его в армии так называли. Он чинит кассовые аппараты. Всю область обслуживает. Но мы будем звать его просто Стеллан.
У входа в ресторан я увидела мужчину, который кого-то искал глазами. Он был высокий и широкоплечий, с темно-рыжими волосами и большим носом. Симпатягой его не назовешь, но было в нем что-то уютное и домашнее, он чем-то напоминал Авраама Линкольна. Очень мужественный. Я толкнула Йенни в бок.
Та сразу же просияла, как китайский фонарик, и замахала ему. Зорро-Линкольн двинулся в нашу сторону, проворно и грациозно, словно лесной зверь. Йенни рассказывала, что он был охотником и участвовал в соревнованиях по спортивному ориентированию.
Он поздоровался, взяв мою руку в свою теплую большую ладонь. Карие глаза, окруженные веселыми морщинками, смотрели на нас с дружелюбным восторгом. Он легонько похлопал Йенни по спине, сел рядом и слегка поцеловал ее в ухо. Они немного поворковали, после чего Йенни хихикнула и покраснела.
Вечер обещал быть удачным. Зорро рассказал пару смешных историй о своих капризных клиентах, хотя вообще о себе говорил мало. Он расспрашивал нас с Йенни, чем мы занимаемся, и слушал с большим интересом. Когда он вот так проникновенно смотрел на меня и внимательно слушал — да-да, он был очень внимателен, — я начинала болтать без умолку, как будто это я была предметом его воздыханий. Но и про Йенни Зорро не забывал, он то и дело как бы случайно касался ее: брал за запястье, клал руку на спинку ее стула, а когда она говорила что-то смешное, он так восторженно хохотал, словно Йенни была самой восхитительной женщиной в мире. Они с Янне наперебой оплачивали счета за наши коктейли. Так что жадиной Зорро не назовешь.
«Вот бы Йенни наконец повезло, она это заслужила», — подумала я, вспомнив Кенни. На праздниках или вечеринках Кенни взял моду высмеивать Йенни, причем по мере его опьянения шутки становились все более мерзкими. Он называл ее «теткой». Или «шкафом». «Эй, шкаф, захлопни дверцу! Щель закрой! Ха- ха-ха!»
Янне был против обыкновения молчалив. И что это с ним?
Вдруг у нашего столика остановился какой-то мужчина. Это был блондин с короткой стрижкой, нетвердо стоявший на ногах, но старательно выговаривавший согласные.
— Че-е-рт побери, Зорро, кого я вижу! — проревел он. — Здорово, старик! Сколько лет, сколько зим! Вот так встреча! Ты что здесь делаешь?
Стеллан немного смутился.
— Я тут по работе, — пробормотал он. — Знакомьтесь, это Лундгрен, мой армейский приятель, летом мы вместе были на сборах.
— Да, здорово мы там оттянулись! — захихикал Лундгрен и посмотрел на нас. Янне положил руку на спинку моего стула, и Лундгрен перевел взгляд на Йенни. Он протянул ей ладонь, огромную, как телячий окорок.
— Ага, вот, значит, какая женушка у нашего Зорро! Тебя ведь Вероника зовут? Да, Зорро про тебя много натрепал! Но ты, смотри, глаз с него не спускай. Летом мы клево повеселились, особенно он! А как поживают ваши… близняшки? У вас ведь два парня, правильно?
Йенни уже не улыбалась, она сидела стиснув зубы и бледнела прямо на глазах. Зорро закашлялся и сказал, что его жены с нами нет, мы просто друзья. По его голосу было ясно, что эта игра для него проиграна.
Лундгрен стал пробираться между столиками, еще некоторое время до нас доносилось его веселое гиканье, но потом оно смешалось с окружающим шумом. Йенни посмотрела на Зорро, который внимательно изучал свои кутикулы.
— Близняшки? — переспросила она. Зорро кивнул. На Йенни было жалко смотреть. Она встала, взяла свою крошечную сумочку и бросилась вон из ресторана. Я побежала за ней.
Йенни стояла на улице без пальто и курила, глядя на проезжающие автомобили, но не видя их. Я обняла ее, а она уткнулась в меня головой.
— Во всем виноват Стагнелиус, — сказала она. — Проклятый Стагнелиус! Черт!
Когда мы учились в старших классах, Йенни писала сочинение про скальда Стагнелиуса. С тех пор она всегда цитировала его, когда впадала в отчаяние. Бывало, я тоже вдруг вспоминала его, когда наваливались проблемы.
