выражением на лице.
— Никак не пойму, какого он цвета, Мариана, ты только взгляни! — бормотал он. Затем обнимал Билли так крепко, что тот вскрикивал и вырывался.
В другой раз, когда мы все вместе вышли на улицу, Мике застыл, глядя на серебристый «сааб», припаркованный возле дороги.
— Мариана! Я вижу этот серебристый автомобиль в третий раз! — сказал он. — Что мне делать?
У меня волосы на голове зашевелились.
— Как что делать? — сипло переспросила я.
Потом он вроде очнулся и стряхнул с себя эту мысль.
— Не бери в голову! — сказал он. — Просто только что я видел женщину в серебристом плаще.
Но от этого мне было не легче.
В тот же вечер я случайно увидела то, отчего внутри у меня похолодело. Белла уронила в унитаз заколку и брезгливо канючила, что не будет ее доставать. Вместо того чтобы просто спустить воду, я наклонилась и попыталась вытащить заколку кусочком бумаги.
И тогда я увидела кое-что на дне унитаза.
Три маленькие белые таблетки.
Я ведь следила за тем, чтобы Мике регулярно принимал таблетки, и украдкой подсчитывала, сколько осталось в пузырьке. Я знала, как он не любит лекарства, но их количество уменьшалось в соответствии с нужными дозами.
Неужели он спускал их в унитаз?
«Кто он, мой сын?»
Разве ей объяснишь? Я пробовал, но синие такие упрямые. Они не понимают, не видят ничего дальше своего носа. Я так сильно ее люблю, но она не может разделить со мной все, все, что я знаю. Стоит мне только начать говорить с ней об этом, она становится грубой и нервной, пытается вернуть меня к повседневности, где все углы абсолютно прямые, а линии ровные.
Недавно я чуть не проговорился. Ох уж эти серебристые, последнее время я на них насмотрелся. Человек в серебристой одежде, автомобили серебристого цвета на каждой улице — все это неспроста, нельзя это так оставлять. Сегодня утром, войдя в подъезд, я посмотрел на грязный пол, и у меня екнуло сердце. Там лежали целых три серебряные монеты! Я серьезно обеспокоен, но самое худшее ждет меня дома.
Билли. Господи, мой ненаглядный маленький мальчик с пухлыми щечками! Кто он? У него совсем нет ауры. Я долго искал; если у него и есть какой-нибудь цвет, то, наверно, белый — тот, что вмещает в себя все остальные цвета. И глаза у него совершенно пустые. Я всматриваюсь в них, и он не отводит взгляд, а иногда он хохочет. Другие избегают моего взгляда, не позволяют мне заглянуть им в глаза, а жаль, тогда бы я смог увидеть их цвет.
А у Билли глаза пустые, круглые и пристальные. Он смотрит на меня в упор. Он называет это игрой в гляделки. Пытается убедить меня, что он всего лишь ребенок. Только я в этом не уверен. Глаза у него не детские.
Я думаю об этом все чаще и чаще. И сегодня я понял все. Сердце мое переполнено скорбью.
Билли пришел ко мне, спрятав руки за спиной.
— В какой руке? — спросил он, пристально глядя на меня. Я шлепнул его по левой.
— А вот и нет! — захихикал он.
Тогда я дотронулся до его правой руки.
Билли раскрыл ладонь.
В руке он держал брошь, представлявшую собой ухмыляющееся лицо.
Серебряное лицо!
«Как маска из гипса»
Вскоре случилась катастрофа.
Наша жизнь была почти идеальной. Потом, когда худшее осталось позади, я поняла: несчастье произошло потому, что я постоянно ждала его. У меня даже плечи сводило от боли, ведь я вся была в напряжении, словно готовилась уклониться от удара.
Это было через несколько дней после Рождества. Я с Беллой отправилась на распродажу, которая проходила между праздниками, чтобы купить ей пару дешевых ботинок. Билли остался дома вместе с Мике, они смотрели спортивную программу по телевизору.
Выйдя из лифта, я услышала на лестничной клетке жуткий детский крик. Мы с Беллой переглянулись. Кажется, крик доносился из нашей квартиры. Я бросилась к двери. Она была заперта, трясущимися руками я достала ключ, но уронила его. Белла тихонько всхлипывала от страха.
Раскрыв дверь, я ворвалась в квартиру.
Там было пусто. Затем я увидела на балконе Мике. Он держал в объятиях Билли, который кричал и вырывался, упираясь ногами в перила.
Я завопила от ужаса. Мике обернулся.
Он заговорил со мной увещевающим тоном, стал нести какую-то околесицу о том, что Билли не тот, за кого мы его принимаем, что он должен спасти нас от него. Он говорил что-то о серебре и о том, что скоро будет поздно. Каждый раз, когда я делала шаг навстречу ему, он пытался перекинуть Билли через перила.
Не помню, как мне пришла в голову эта трезвая мысль, но я нащупала в кармане мобильник, подаренный Янне, и не глядя нажала на кнопку срочного вызова. Я даже не осмелилась поднести его к уху и что-то сказать, поскольку ничего не соображала от ужаса.
По лицу Мике бежали слезы.
— Ты же понимаешь, что я люблю его! — говорил он. — Я люблю того ребенка, за которого его принимал. Как же мне объяснить тебе…
Белла обхватила меня за ногу, она тяжело дышала и всхлипывала. Я крикнула, чтобы он стоял смирно, не двигался, не шевелился, я сама обо всем позабочусь. Стоило мне немного приблизиться к двери, как Мике окончательно рассвирепел и сделал еще один шаг к перилам. Он покачнулся, как будто споткнулся обо что-то, и Билли издал дикий вопль. Потом мне показалось, что Билли потерял сознание, он как-то весь обмяк на руках у Мике.
Не знаю, сколько мы так простояли, пререкаясь друг с другом. Может быть, пятнадцать минут, а может быть, час. Я уже не пыталась подойти к балкону — каждый раз Мике со своей ношей делал шаг в сторону перил. Его речь становилась все более бессвязной, он говорил о каком-то человеке или о нескольких людях, которые преследовали его, о людях, которые вовсе не были людьми, но представляли угрозу всему человечеству. Их сразу можно узнать по ауре. И снова что-то о серебре. Слезы лились по его лицу, он перешел на хриплый крик.
Вдруг я услышала за спиной шаги. Дверь в прихожую все это время была приоткрыта. В квартиру быстро вошел Янне, который отодвинул меня в сторону и каким-то невероятным образом положил конец этому ужасу. Наверно, мы с Мике были уже совершенно измотаны, а Янне был полон сил и решительности. Он, не долго думая, вошел на балкон и забрал Билли у Мике.
— Можешь быть абсолютно спокоен, я всю ответственность беру на себя, — сказал он Мике и протянул мне ребенка. Затем взял Мике за руку и усадил на диван. Мике впал в апатию, он сидел, ссутулившись и глядя в одну точку. Янне набрал какой-то номер в мобильном телефоне.
Мы с Беллой отнесли Билли в ванную, закрылись там на замок, повалились на пол и стали рыдать. Спустя некоторое время за дверью послышался топот. Белла выглянула наружу. Двое санитаров уложили
