деятельности? Это просто некая совокупность коммуникационных каналов, каналов общения или же, все- таки, это среда, которая диктует свои правила?
Р. М.: Это новая среда, которая диктует свои правила. Многие PR-агентства не успевают за этим реагировать, поэтому сворачивают свою деятельность, рынок становится чище. А те, кто успевает за трендами, пишет диссертационные работы по теме «Интернет» и так далее, соответственно, они на коне.
Н. Б.: Я так понимаю, вы очень тщательно и очень скрупулезно следите за развитием этого направления, – «PR-деятельность в интернете». Так вот, на ваш взгляд, Роман, насколько сегодня является развитой PR-деятельность в интернете?
Р. М.: Нельзя констатировать, что она развита, она развивается. Причем, с каждым днем все динамичнее и динамичнее. Если ты выпал даже на майские праздники из сети, то ты приходишь, включаешь.... когда у нас там выходные заканчиваются? Одиннадцатого числа заходишь в сеть и понимаешь, что, как будто ты отсутствовал целый год, столько всего произошло! То есть, все посты, которые я встречаю после праздников, что в прошлом году, в позапрошлом; вот, на лето мы в отпуск уехали, информационная война шла с Грузией; открываешь, и как будто ты пропустил не то, чтобы большой сериал, а целую, фактически, жизнь. То есть, выпасть из интернета – это серьезно. И поэтому каждую секунду нужно быть в курсе, но при этом не терять себя, так скажем, не терять самоидентификации. Растворившись в сетях, собственно, ты из себя мало что будешь представлять. Поэтому какой-то стержень должен быть.
Н. Б.: Роман, а вот на ваш взгляд, кто сегодня является в большей степени потребителем сферы PR- услуг? Это шоу-бизнес, это политика или же, все-таки, это бизнес?
Р. М.: Здесь зависит от специализации PR-агентства, потому что PR-услуги нужны по большому счету всем. И шоу-бизнесу, и бизнесу, и политике. Каждый пользуется своими подрядчиками, советниками, специалистами. Была такая тенденция, что после отмены выборов, губернаторских и всяких других, политический PR сошел на нет. Но это обманчивое впечатление, потому что я общаюсь с профессионалами этого рынка, с политтехнологами и они говорят, что у настоящих профессионалов работы всегда хватает, несмотря ни на какие отмены выборов, кризис и так далее. Поэтому, кто на чем специализируется, а так, в общем-то, всем.
Н. Б.: Не могу не затронуть такую тему, Роман, а именно, как «отличие специфики ведения PR- деятельности в рунете, в отличие от мирового опыта и как это происходит на Западе»? Можете что-то об этом сказать?
Р. М.: Ну, честно говоря, на Западе, я знаю, что все это происходит в разы, на порядки просто, динамичнее, быстрее. В США то, что делают сейчас в социальных сетях, мы к этому придем в конце года в лучшем случае, а в худшем – вообще не придем. Поэтому я бы с интересом понаблюдал за теми компаниями, которые проходят на Западе в интернете, но, к сожалению, вижу только пока отголоски. В общем-то, придет время, я думаю, когда откроем офис в Нью-Йорке, я в это погружусь.
Н. Б.: Когда откроете офис в Нью-Йорке?
Р. М.: Да.
Н. Б.: У вас такие планы глобальные?
Р. М.: Планы глобальные. Я бы хотел начать с какой-то стажировки, но, в общем, пока работы хватает и здесь.
Н. Б.: Хотелось бы вот узнать что, Роман: а где проходят границы между черным PR’ом и гласом народа? По мнению некоторых специалистов, любой негативный отзыв о товаре, услугах или предложении, бренде, человеке, – является черным PR’ом, если он не соответствует объективной действительности.
Р. М.: Если вам что-то не нравится, это можно называть, в принципе, как угодно, но это, совершенно точно, не черный PR. Отзыв – это отзыв. И с ним нужно работать.
Н. Б.: Но, ведь, может быть, глас народа и заказным, правильно? «Я ваш конкурент по рынку»…
Р. М.: Да, вы знаете, я PR-специалист, с удивлением узнал, когда у меня в прошлом году брали интервью газета «АиФ» региональная, что «вопросы читателей» там строго генерируются.
Н. Б.: Модерируются?
Р. М.: Ну, «вопросы читателей» – это не вопросы читателей, это продвижение какой-то специальной услуги. Скажем: «А что вы думаете по поводу нового оливкового масла»?
Н. Б.: То есть, фейковый вопрос.
Р. М.: Да, совершенно точно, фейковый вопрос. Поэтому сейчас и популярны такие сервисы, как «fortpringme». То есть, в обще-то, хорошие средства коммуникации. И, собственно, с отзывами надо работать. Генерировать плохой отзыв, сделать десять своих, если он по теме, то ответить и так далее. Глас народа… Да, вот знаете, то же самое на радио-станциях. Это я узнал, к счатью для себя, раньше. Сегодня, День Радио.
Н. Б.: Да, да, поздравим наших коллег, радистов.
Р. М.: Поздравляю всех радистов, да. И офф– и онлайн-радио сейчас очень много открывается. Вот, так называемые, «столы заказов». В общем-то, это столы, по большому счету не заказов песен, а столы передачи приветов, потому что все песни, которые там крутятся, там, «сейчас мы ставим по вашему заказу Ингрид или Леонида Руденко», в общем-то, это просто программный эфир просчитанный.
Н. Б.: Плей-лист уже.
Р. М.: Да, плей-лист заложен заранее в программу по заявкам. Фейк по большому счету. То же самое и с отзывами.
Н. Б.: Так это было изначально. Когда я еще работал на радио и вел программу «Музыкальный десерт», когда ко мне дозванивались в эфир, я говорил: «Извините, мы ставим эту песню».
Р. М.: Не соглашусь, я за радио очень давно наблюдаю, я поклонник «М-радио», которое взорвало FM- диапазон. Я сам звонил и на московские станции, на региональные. Вот, я сам из Твери, там радио «Пилот» такое было. Я заказывал там песни! А потом, да, отчетливо наступил момент, когда я уже позвонил на «Русское радио», а там сказали: «А вот нельзя, а у нас вот эфир». То есть, переломы такие есть, за ними очень интересно наблюдать.
Н. Б.: Ну, технологии не стоят на месте, Роман, я могу сказать лишь об одном: когда работал я, – это девяносто восьмой год и в эфире звонит человек; ну, если уж сейчас, дорогие друзья, раскрывать кухню «Как заказываются песни». Мы тогда работали еще на компакт-дисках и сами поймите: человек предыдущий, до вас заказал песню, эта песня играет три минуты, за эти три минуты я принимаю звонок от другого, мне нужно бежать в другой кабинет, искать в огромном кабинете этот диск, находить этот диск на…
Р. М.: Я знаю, я был в студиях. Но самая «фишка» – песни на радио нужно заказывать не по телефону, а приезжаю в студию к знакомому Диджею, сидим с ним всю ночь, и «давай послушаем это, давай это послушаем». Вот у меня пару ночей таких было, очень здоровское время.
Н. Б.: Ну, хорошо, перейдем от кухни радиовещания, непосредственно, к нашей сегодняшней кухне, а это: «Черный PR в интернете». Дорогие друзья, мы ждем от вас ваши вопросы. В общественном понимании, черный политический PR сети – это слив разного рода компрометирующих материалов. Как действительных, так и заказных, то бишь, мнимых. Помню, вот, прекрасно чемодан с компроматом. Помню вот, буквально, недавно эти шокирующие общественность сцены с известным политиком и матрасом. Насколько серьезной угрозой для репутации российских политиков является сегодня черной PR в интернете?
Р. М.: Угроза-то давно у них такая есть. В общем-то, для политика – это инструмент работы. Если классический PR – это работа со СМИ, Media-relations, пресс-киты, пресс-конференции; то для политика направление деятельности, отчетливо – черный PR. Поэтому они с ним и знакомы, они с ним работают, это для них пункт программы обязательный, что называется. Откатать, либо свой слить компромат, либо отбиться от чужого. Это все нормально, они в этих реалиях работают. Что из последнего запомнилось про политический PR? Мне понравилось, очень хорошее интервью давал авторам журнала «Медведь», – Свинаренко и Коху, по-моему, Горшков – автор «kompromat.ru». Ну, собственно, интервью содержательное, хорошее, материалы там снимают за деньги, публикуют тоже за деньги, человек он низких моральных устоев, но при этом открытый, что похвально. Советую тем, кто занимается политтехнологиями или как-то с ними соприкоснулся, это интервью прочитать. Ну и, конечно, вот эти ролики все, ну, это все грязь, мелочь.
