поважнее, чем предаваться ненужным воспоминаниям о тех, кто давно ушел из этого мира.
…Как справедливо заметил один из древних, чьи книги она читала когда-то в отцовской библиотеке, чтобы укрепить власть, требуется небольшая победоносная война. К тому же не стоит забывать о практической стороне дела — новые подданные, новая сфера влияния. И ко всему прочему, пора подумать о смене убежища. В подземельях, где она когда-то обосновалась, поселив некоторое время спустя и всех подданных (нельзя допустить, чтобы они и дальше позволяли себе так глупо попадаться), становится не так безопасно, как прежде. Город, который какую-то сотню лет назад был еще далеко отсюда, разрастается, как большой уродливый гриб. Новые районы строятся все ближе и ближе, не пройдет и десяти лет, как эти ужасные машины будут грохотать над самой головой. Это значит, что еще немного времени, и люди спустятся сюда, под землю, обязательно спустятся. Бездомные бродяги, подростки, которые в поисках приключений вечно суются туда, где они нужны меньше всего, влюбленные парочки, которые не могут найти другого места для своих глупостей, да мало ли кто! А после того как многие из них утолят жажду ее подданных и поднимутся на городские улицы в новом облике и с новой сущностью, коридоры и залы подземелья заполонят стражи порядка. Они обшарят здесь каждый уголок, рассеют темноту своими отвратительными фонариками, и хорошо еще, если это случится ночью, когда не-мертвые смогут расправиться с ними. Многие из этих людей будут верить в существование вампиров и прихватят с собой серебряные кресты, святую воду и прочие гадости…
Итак, решено: они перебираются в Румынию. Подвалы замка Дракулы станут ее резиденцией, а оттуда влияние «Крыльев ночи» распространится по всему миру. «Крылья ночи» станут еще сильнее, чем раньше, она все сделает для этого. Никто не посмеет упрекнуть ее, что она пользуется тем, что досталось ей без всякого труда, и что она, Эва, лишь бездарно транжирит созданное отцом…
Вампирша смотрит куда-то в пространство, любуясь картинами, видными лишь одной ей. Потом, спохватившись, окликает человека-слугу. Повинуясь ее безмолвному зову, в дверях появляется неряшливо одетый субъект неопределенного возраста и социального положения. Пожалуй, ему не хватает только бейджика: «патентованный неудачник». Здесь царит непроглядная тьма, во всяком случае, для человеческого глаза, но вошедший каким-то образом ориентируется почти без помощи зрения. Не удостаивая его взглядом, вампирша произносит:
— Поедешь в Румынию, найдешь один из замков, куда возят туристов, он называется «Замок Дракулы». Посмотришь там все, что можно увидеть, а потом узнаешь почтовый адрес и отправишь им вот это.
Блондинка в пропахшем землей и сыростью платье из черных кружев старательно что-то чертит на листе бумаги, вырванном из старой книги. Запечатав конверт, она протягивает его человеку, все это время терпеливо ожидающему у входа, не смея даже дышать. Для него, бывшего владельца небольшого магазинчика, спустившего все состояние в зале игровых автоматов, здесь все же лучше, чем в казенном учреждении, многолетнее пребывание в котором явилось бы следствием его неоплаченных долгов. Ему дали другое имя, изготовили другие документы, кормят и не обижают, разве что на свежий воздух без разрешения не выйдешь, не такая уж плохая жизнь. Если, конечно, можно назвать это жизнью.
Незадолго до описываемых событий
Кристоф, один из немногих сотрудников филиала, имеющих возможность покидать замок в дневное время, был очень занят. То есть согласно документам у него было другое имя, обыкновенное и распространенное, как Карл Мюллер в Германии или Петя Иванов в России. Но те, с кем он связал свою не слишком удачливую жизнь, предпочитали звать его именно так. Теперь он даже мысленно, наедине с собой не именовал себя иначе. Ему, совершившему в юности громадную непоправимую ошибку, было безразлично куда идти, лишь бы там не было людей, каждый из которых, казалось, давал ему понять: ты хуже меня, и вот того старика, и этой женщины, ты хуже всех, вместе взятых, ты хуже всех на свете. Ноги сами привели его к развалинам особняка, мимо которого с наступлением сумерек вряд ли бы кто-нибудь решился пройти.
Свести счеты с жизнью не позволял страх, а еще — полученное в детстве воспитание, но ведь совсем не обязательно делать все самому. Никого из людей, которые оказывались в тех местах, никто никогда больше не видел живыми… Можно сказать, ему повезло: у того, кто подстерег его в темноте, было достаточно пищи и недавно отправился к праотцам человек-слуга. На освободившуюся вакансию его и взяли. Ему обеспечили сносное существование, терпели рядом с собой и обращали не больше внимания, чем на предмет мебели. Это было гораздо лучше, чем сносить молчаливое презрение окружающих; он как будто стал невидим для всех, живя в своем отдельном мире.
Сколько времени прошло? Двадцать, тридцать или пятьдесят лет, какая разница? Единственным, что нарушило монотонность его существования, была смена хозяина.
Рыжеволосая стройная вампирша, прибывшая со своим человеком, с легкостью превратила грозного Михая в подобие новогоднего фейерверка. Впервые за много лет он снова был должен выбирать свою судьбу, и он предпочел остаться. Может быть, он проявил трусость, может быть, решил, что слишком стар, чтобы что-то менять, а может быть, ему теперь просто нравилось быть здесь.
К тому же в последнее время даже появился повод уважать себя. Из человека-слуги он превратился в хранителя музея — между прочим, официальное лицо, от которого зависит не так уж и мало. Только ему доверялось делать уборку в нижних коридорах — подметать каменные полы, вытирать специальной мягкой метелочкой из перьев совы пыль со скелетов, прикованных в нишах. А одних лампочек по всем этажам сколько требуется — уму непостижимо! Начальству-то что — спят себе весь день напролет, а ему еще и за смотрительницами залов тоже приглядывать надо. Эти живые до ужаса невнимательны. Вот одна, не старая еще женщина, прошляпила, а какой-то безобразник нацарапал на стенке позади трона Дракулы: «Здесь был Коля» и еще несколько слов, о которых дама-экскурсовод сказала, что это непереводимый русский сленг. Должно быть, какая-то магическая формула с применением общепринятых обозначений неизвестных — икс, игрек…
А местные, которые так и норовят просочиться без билета, — фирме одни убытки! Не говоря уж про экзальтированных девиц, которые стремятся провести ночь в замке. Они, видите ли, посмотрели новый фильм по книге Брэма Стокера и размечтались о необычном возлюбленном. Знали бы эти дурочки, чем может закончиться для них такая шалость!
Но сейчас смотрителю замка было вовсе не до размышлений. Требовалось срочно пополнить запас бумаги и моющих средств, а еще сам Альберт поручил ему зайти в типографию и напомнить, что рекламные проспекты должны быть готовы не позднее будущей недели.
Кристоф направился самым коротким путем, через музейные залы. Посетителей было немного, несмотря на то, что наступил вечер, а Хэллоуин, когда повышается интерес ко всему потустороннему и, желательно, страшненькому, прошел совсем недавно.
Молодежь — не то школьники, не то студенты, этих все необычное притягивает как магнит независимо от времени года, группа туристов из Японии, которые готовы посещать все музеи подряд и все бегом. Интересно, смогут ли они вспомнить хоть что-нибудь из увиденного, когда вернутся из поездки? Несколько скучающих личностей, которым нужно хоть чем-то заполнить свободное время. И тут взгляд смотрителя музея наткнулся на нечто из ряда вон выходящее. Скорее даже не взгляд, а какое-то шестое чувство, которое за годы жизни рядом с вампирами приобрело необычайную остроту.
С первого взгляда в этом посетителе не было ничего особенного, что сразу приковывало бы взгляд. Обычный живой человек, разве что бледный и какой-то несчастный, а одежда в таком состоянии, о котором принято говорить «как корова жевала». Еле уловимый запах земли и сырости тоже сам по себе ничего не говорит — мало ли какие у кого жизненные обстоятельства.
Но несмотря на все эти разумные доводы, стоило Кристофу встретиться взглядом со странным посетителем, как между ними возникло нечто вроде электрического разряда. Так узнают друг друга в толпе уроженцы одной страны или люди, которые прошли через одинаковые жизненные невзгоды. Не успел смотритель музея подумать: «Неужели? Нет, не может быть», как мужчина в помятой одежде резко отвернулся и поспешил к выходу.
Всю дорогу Кристоф колебался, рассказать ли хозяевам, как он по старой памяти называл вампиров, о необычном посетителе музея, но, в конце концов, решил, что не стоит этого делать. Не может быть, чтобы где-нибудь еще существовало такое же сообщество вампиров, и этот тип был их человеком-слугой. Разумеется, нет: тогда бы хозяева непременно об этом знали, а стало быть, и он — тоже. Должно быть, это
