следовать только натуре и повиноваться ей одной.
Венецианов изображал крестьян с той же искренностью, с какой Пушкин воспевал русскую деревню в своей лирике. Подобно Шардену и братьям Лене, он искренне восхищался достоинством простых людей. Он глубоко проникал во внутренний мир образа, подчеркивая его индивидуальность. Наиболее талантливый ученик Венецианова Григорий Сорока был крепостным, сыном садовника. Для его произведений характерно обилие света, они наполнены мирной тишиной деревенских просторов.
В неустанных поисках нового художники замечательных пушкинских десятилетий вели русское искусство неизведанными путями и оставили в наследство потомкам богатую художественную летопись яркого периода в культурном развитии страны.
За изящество поэтического языка, соединяющего глубину чувств с совершенством формы, Пушкина часто сравнивают с Моцартом. Его стихи — даже ранние — так музыкальны и полны движения, что вдохновляли музыкантов и хореографов; поэту был двадцать один год, когда на московской сцене уже шел балет «Руслан и Людмила».
Поистине, трудно представить себе русскую музыку и балет без Пушкина. «Евгений Онегин», «Сказка о золотом петушке», «Сказка о царе Салтане», «Борис Годунов», «Пиковая дама», «Бахчисарайский фонтан» — лишь малая толика из огромного перечня его произведений, на либретто которых в течение всего девятнадцатого века композиторы Глинка, Мусоргский, Чайковский, Римский-Корсаков и Рахманинов создавали балеты, оперы и симфоническую музыку. Пушкин стал свидетелем не только появления национального направления в музыке, рожденного талантом его друга Михаила Глинки, но и расцвета русского балета, занявшего в те годы одно из ведущих мест в Европе, а в дальнейшем завоевавшего весь мир.
В дни Пушкина балет, существовавший на средства, щедро выделяемые царской семьей, превратился в один из важнейших видов искусства. В 1766 году Екатерина Великая учредила дирекцию Императорских театров, и интерес к представлениям, свойственный эпохе Императрицы Елизаветы Петровны, вновь возродился в стране. По распоряжению Екатерины II был сформирован особый комитет и назначен директор театров, отвечавший за оперу, драму, балет, а также обучение актеров, певцов, балерин и танцовщиков. Поначалу положение об Императорских театрах разрабатывалось для того, чтобы обеспечить высокий уровень театральных постановок для российского двора, но вместе с тем уже в собственном указе императрицы русским актерам и танцовщикам предписывалось выступать за деньги в городских театрах перед широкой публикой.
Кроме императорских театров существовало и типично русское явление — частный крепостной театр, достигший расцвета в последней четверти восемнадцатого века, во время правления Екатерины II. В те дни самые богатые дворяне, как правило, содержали собственные актерскую и балетную труппы, а также оркестры. Актеры этих трупп порою добивались высокого мастерства и осуществляли постановки на вполне профессиональном уровне. Исполнители из крепостных часто имели хорошую школу; с ними ежедневно занимались иностранные учителя музыки и танцев, которых специально для этого приглашали в Россию. Иногда крепостных посылали для повышения мастерства в Москву или Петербург.
Самый знаменитый и высокопрофессиональный крепостной театр принадлежал графу Николаю Шереметеву. Граф в своем деревянном дворце в Останкино, неподалеку от Москвы, содержал театральную труппу, в которой в 1789 году насчитывалось 166 крепостных, из них 26 танцовщиков и балерин. Все актеры его домашнего театра имели сценические фамилии, образованные от названий драгоценных камней — Сердоликов, Гранатова, Хрусталева. Шереметев был высокообразованным человеком. Он обучался в Лейдене, читал Вольтера и владел лучшим в России собранием книг по искусству. Он полюбил одну из своих самых талантливых актрис, крепостную Прасковью Ковалеву, по сцене Жемчугову, и впоследствии женился на ней.
В начале девятнадцатого века доходы помещиков уже не были столь велики, как ранее, и владельцы имений не могли позволить себе роскошь содержать труппу. Крепостные театры постепенно были расформированы. В 1806 году дирекция Императорских театров в Москве приняла на службу последнюю большую группу крепостных танцовщиков и музыкантов, а к началу тридцатых годов частный крепостной балет прекратил свое существование. Балет и опера стали доступны тем, кто мог позволить себе купить билет. Цены были довольно низкими, и в любом театре существовал «раек», где люди самых скромных доходов могли, сидя на деревянных скамьях, смотреть хорошие постановки.
В конце 1820-х годов, в пушкинское время, публика с восторгом принимала спектакли, и столичные театральные залы были переполнены. Лучшие певцы и танцовщики Европы заключали выгодные контракты и приезжали на гастроли в Санкт-Петербург, где они выступали с местными театральными труппами. Самым престижным считался Большой Каменный театр[38] на две тысячи мест, построенный в 1783 году для оперных и балетных представлений. (Он освещался свечами, и поэтому много раз горел. После одного из пожаров театр уже не восстанавливали. В настоящее время на месте театра находится здание Консерватории.) Еще в двух театрах ставились балеты — в Малом, который также, как и Большой Каменный, был открыт для широкой публики, и в Эрмитажном, предназначенном лишь для двора.
Граф Николай Шереметев уговорил приехать в Россию Шарля Дидло, французского танцовщика и хореографа, работавшего в Париже, Бордо, Лондоне и при шведском королевском дворе. Дидло заключил контракт, обязуясь танцевать и ставить спектакли. Этот артист из Франции сыграл решающую роль в дальнейшем развитии русского балета. Впервые оказавшись в Санкт-Петербурге в 1801 году, Дидло застал там балетную труппу из 114 человек со своим репертуаром, школой и высокой культурой танца. При трех хорошо оснащенных театрах, существовавших за счет казны, имелись мастерские, в которых изготавливали костюмы и сценические декорации, по качеству превосходившие и английские, и французские. Дидло немедленно приступил к работе по созданию труппы, отвечавшей его представлениям о совершенстве.
В 1809 году император Александр I приказал провести реформу балетной школы. Наряду с музыкой и театральным искусством, с этого времени стали преподавать общеобразовательные дисциплины. Вводились регулярные медицинские осмотры учеников, а раз в шесть месяцев устраивался отчетный спектакль, на котором присутствовали другие артисты, учителя, учащиеся и родители. Особое внимание уделялось развитию национальных талантов.
В первые годы работы в Петербурге Дидло приходилось делить лавры успеха с российским хореографом Иваном Вальберхом, и хотя Дидло был одаренным и изобретательным постановщиком, создавшим множество балетных спектаклей, по натуре он был заносчив, импульсивен, и поэтому приобрел себе не только почитателей, но и врагов. При возобновлении контракта в 1811 году возникли трения — рассерженный Дидло покинул страну. Его убедили вернуться лишь через пять лет. На этот раз он занял положение непререкаемого авторитета и оставался в России вплоть до самой смерти, наступившей в 1837 году.
Шарль Дидло стремился создать труппу, которая могла бы составить конкуренцию парижской. В столице Франции он никогда не чувствовал себя оцененным по достоинству. Возглавляя российский балет в течение двадцати восьми лет, Дидло сумел добиться почти невозможного: он поднял российскую школу танца на недосягаемую высоту, сделав ее ведущей в Европе. В годы работы под руководством Дидло балет стал самым излюбленным видом искусства и никогда уже не терял завоеванных позиций.
Дидло требовал от балерин и танцовщиков железной дисциплины. Он был взыскательным, если не сказать деспотичным. В гневе он мог оттаскать ученика за уши или за волосы, если ему не нравилось, как тот исполнил свой номер. Маэстро, как правило, появлялся в классе с палкой или плеткой и пользовался своим орудием наказания без всякого стеснения. Однако этому строгому блюстителю дисциплины удалось воспитать замечательных танцовщиков. Французский хореограф почти удвоил размер балетной труппы, и в 1828 году в ней насчитывалось уже 186 человек. Дидло был одним из первых хореографов, ставивших танец на пуантах.
Шарль Дидло — современник величайших русских поэтов, и неудивительно его убеждение, что танец должен быть «поэзией в движении» и в нем важны как техника, так и драматический образ. Благодаря этому мастеру, русские стали уделять большое внимание характеру танца и выражаемым в нем чувствам. В пушкинской строке «русской Терпсихоры души исполненный полет» воплотилось представление об идеале русского балета, который не померк и сегодня.
