– Так воспользуйся этим, – посоветовал гремлин, – ибо снова собирается он лягнуть тебя.
И было это воистину так – изготовился мул снова ударить копытами. И обежал отец Видикон мула вокруг, чтобы оказаться у головы муловой.
– Где перед, а где зад? – вскричал гремлин. – Зри, здесь только что была голова его, а теперь он потерял ее! Ибо если ведомо нам, зачем те, что сзади, тогда те, что сзади, у нас впереди!
И выпрямился отец наш Видикон перед головой мула – и увидел он, что это зад мула и копыта его, которыми лягнул он отца нашего Видикона.
– Этот мул от упрямства своего явно потерял голову! – сказал гремлин.
Вскрикнул святой праведный отец Видикон, отскочил в сторону быстро, но недостаточно быстро, и задело копыто мулово плечо его, и пронзила спину его боль мучительная. Закричал он, но потонул крик его в хохоте гремлиновом, что
– Некуда бежать тебе, – с торжеством злорадным вскричал дух, – ибо с какой стороны ни обежишь ты мула, найдешь лишь то, что потерял!
И снова мелькнули копыта муловы, и бросился святой отец на землю. Просвистели копыта муловы в воздухе над головой его, и встали на землю, и двинулись к нему,
– Ну же! – вскричал гремлин. – Вся жизнь твоя всегда была в работе твоей! Неужто станешь ты сейчас валяться и затруднять других? Смиришься с поражением?
Но поднялся святой отец на ноги, и побежал он, и услышал громогласное эхо топота копыт позади. Но вдруг озарила его мысль, и повернул обратно он.
– Если две пары задних копыт одновременно бегут, то движутся они в разные стороны и, следовательно, на одном месте оставаться должны!
И воистину, именно это происходило с тварью бедною; ибо каждая пара ног, вперед двигаясь, уравновешивала усилие другой.
– Пусть это не тревожит тебя, – гремлин посоветовал, – ибо до сих пор я его сдерживал, но ныне дам я ему голову и во весь опор вперед погоню!
И понял отец Видикон, что остался у него лишь миг, чтобы воззвать к силе Того, кому служил он, и воздел он руки к небесам, и взмолился он:
– Боже правый, прости мне, что я в гордыне своей счел себя способным побить искателя дефектов. Ниспошли мне, молю Тебя, орудие, что сможет найти и уничтожить все ошибки, им порожденные!
И потяжелели внезапно руки его. И опустил он глаза свои, и увидел недоуздок.
И услышал он рев ослиный, и увидел, как померк мулов хвост, а на месте его показались ноги передние, а над ними голову с зубами острыми, которые укусить его силились.
Закричал отец наш Видикон, отскочил в сторону, но накинул на мула недоуздок божественный. Рванулся мул, вскочил на дыбы, заревел протестующе, но не отпустил поводьев отец наш Видикон, и развернул мула к его хозяину, и вскочил на спину мулову. Но не утратил действия приказ нападать, что мулу гремлин дал, и пустился мул галопом вперед, и схватил зубами своего хозяина.
– Это еще что?!! – гремлин возопил, по клавиатуре стуча. – Как смог ты обратить против меня артефакт мой собственный?
И исчез мул, и рухнул на пол святой с недоуздком в руке – но было мягким его приземление.
– Ты ожидал падения! – гремлин его упрекнул. – Откуда мог ты знать?
– Потому что готов я был к любой случайности, – отвечал святой, – и ожидал любой неисправности, которую даже назвать не мог, ибо не придумал ее.
– Не мог же ты ожидать неожиданного!
– Еще как мог, ибо всегда ожидал я тебя, с тех самых пор, как начал учиться на Коболе программировать. – И приблизился к нему святой праведный отец наш Видикон, и занес недоуздок вверх. – Знай же, что с Божьей помощью могут эти ремни любого обуздать, кто их энергию расходует.
И приблизился он еще на шаг, и недоуздок еще выше занес.
– Ты говоришь о тех, кто энтропию воплощает, – гремлин возразил и назад попятился.
– Неважно, – святой праведный отец наш Видикон ответствовал, – ибо жизнь есть расходование энергии, но рост – обретение структуры.
– Неужто будешь ты настолько глуп, что саму энтропию повернуть вспять попытаешься! – гремлин вскричал и назад еще больше попятился.
– Лишь на время короткое, – святой ответствовал, – но каждая минутка малая, с другими сложившись, может составить жизнь целую.
– Но все равно погибнет народ твой в конце концов! Всего-то миллиард-другой жалких лет – и взорвется солнце ваше, и поглотит всех пламень безжалостный! Все тщета, все бессмысленно, все есть абсурд!
– Но покуда длится жизнь, противоречит она абсурду – если есть в ней структура.
И опустил недоуздок отец Видикон, а потом набросил его на гремлина.
Взвыл гремлин – и исчез, как и не было.
И остался отец наш Видикон стоять одиноко, и осенила его дума безрадостная: «Не навеки исчез он, но вернется вновь там, где люди что-нибудь создать попытаются, – ибо против таких, как он, мы боремся, чтобы смысл найти».
И опустил он взгляд свой на недоуздок, и созерцал его миг, а потом к небу воздел его.
– Благодарю Тебя, о Отец мой небесный, за то, что не оставил Ты слугу своего тщеславного, дал ему
