Викарий облизал губы, потом тихо произнес:
— Могу ли я что— нибудь сделать для вас? Что— нибудь, что защитит вас?
— Вы можете сказать, где остальные двенадцать?
Тейлор уставился на меня:
— Остальные двенадцать? После войны их забрали, а что было с ними дальше — я не знаю. Думаю, их отправили в Америку после того, как они получили свое вознаграждение.
— В Америку? Вы шутите, с нами дьявол, который…
Глаза Тейлора сузились.
— С вами дьявол? Вы привезли Элмека? Он рядом с моим домом?
Я глубоко вздохнул. Я совсем не хотел ему говорить об этом напрямую, но раз уж так случилось, я как можно спокойнее сказал:
— Я запер его в железный сундук, он в багажнике моей машины. Он заставил нас привезти его в Англию под страхом смерти, угрожая разрезать нас на куски. Его цель — соединиться с остальными двенадцатью.
Викарий разволновался так, что вскочил с кресла и вновь упал в него.
— Мой дорогой человек, — задыхаясь, произнес он. Имеешь ли ты понятие, насколько опасно это существо?
— На моих глазах он убил экономку отца Антуана, и я видел, что он сделал с отцом Антуаном.
— Мой Бог, — вздохнул Тейлор. — Вот для этого они и были нужны американцам эти дьяволы войны и ненависти. Тринадцать дьяволов в танковой колонне были свирепы и ужасны и столь же сильны, как три дивизии. Они прошли через холмы Южной Нормандии за несколько дней. Немцы просто не могли их остановить. Я не был на линии огня и никогда сам не видел, как они сражались, но я слышал полные ужаса истории от немецких пленных. Некоторые из них умерли от чумы и лихорадки. Подумайте только — тропическое заболевание во Франции! Многие сгорели как факелы. А иные просто утопали в луже собственной крови, хотя на теле не было никаких ранений. Это страшное дело, и я был рад, когда Паттон прекратил его.
— Почему он прекратил это? — спросила Мадлен.
Тейлор задумался.
— Однажды он проезжал по Нормандии. Думаю, он не хотел, чтобы потом когда— либо прочли в военных хрониках, что его танки оставляли после себя горы трупов.
Я сделал глубокую затяжку.
— Одного не могу понять, почему церковь оказалась в этом замешана? Ведь дьяволы — враги церкви, разве не так?
— Привычные оценки во время войны меняются, — ответил викарий. — Мне кажется, что Бишоп чувствовал свою правоту. Да и американцы согласились забрать дьяволов после того, как заваруха окончится. И мы были рады этому.
Я тяжело вздохнул.
— Но имеете ли вы хотя: бы малейшее понятие, куда увезли дьяволов? Кто этим занимался?
— Я знаю, что ими одно время занимался Спаркс, когда их отправляли обратно в Англию. Но куда он их дел потом и каким образом спрятал, я этого не знаю, — ответил викарий. — Это была чрезвычайно секретная операция. Если хоть какая— то информация просочилась бы наружу — это было бы ужасно.
— Они были возвращены в Англию? — спросила Мадлен. — Разве их не отправили из Франции прямо в Америку?
— Нет, не отправили. Последний раз я их видел в Саутхемптоне, когда их сгружали с корабля. Рабочих порта попросили держаться подальше.
— Что же заставляет вас думать, что их забрали в Америку? Не могут они до сих пор находиться здесь?
Тейлор встряхнул головой:
— Предполагаю такое. Есть только один способ выяснить правду.
— Какой?
— Думаю, что вы должны поговорить со Спарксом лично. Он всегда присылает мне рождественскую открытку, каждый год, хотя мы с ним не виделись после войны ни разу. У меня где— то лежит его адрес.
Тейлор подошел к своему столу и начал рыться в стопках бумаг в поисках поздравительных открыток из Америки. Сейчас было уже двадцать минут девятого, и у меня появилось ужасное предчувствие, что Элмек не собирается нам давать больше времени.
Тейлор сказал:
— Уверен, что они здесь. Я никогда ничего не выбрасываю.
Я взял еще одну сигарету и поднес к губам, и вдруг Мадлен произнесла:
— Дан, смотри, твоя рука.
Я сначала не мог взять в толк, о чем она говорит, но когда взглянул на сигарету, которую держал между пальцев, то увидел на ней пятна крови. На кончике моего пальца появился небольшой порез.
— Это Элмек, — проговорила Мадлен хриплым голосом. Он предупреждает нас.
Вытащив носовой платок, Я, как мог, замотал им палец, но очень быстро тонкий хлопок пропитался кровью.
— Мистер Тейлор, буду очень вам обязан, если вы поспешите, — попросил я.
— Извините, вы что— то сказали? — спросил викарий, роясь в бумагах.
— Пожалуйста, поспешите. Мне кажется, Элмек начинает терять терпение.
Тейлор просмотрел еще одну стопку бумаг, прежде чем воскликнул:
— Да вот же она! Это прошлогодняя открытка, наверняка он еще живет по этому адресу!
Он отдал нам рождественскую открытку, и Мадлен открыла ее. И тут же, совершенно незаметно, мой палец перестал кровоточить, и рана затянулась. Только на матке остались пятна крови.
— Вы порезались, дорогой друг? — спросил Тейлор.
Трансатлантическая линия в Мериленд: в трубке постоянно что— то щелкало, свистело. В Штатах сейчас послеобеденное время, и мистер Спаркс, бывший полковник, отсутствовал в своем кабинете. Его секретарша после долгих уговоров согласилась соединиться с ним. Я обрадовался, что счет за этот переговоры вышлют Тейлору.
Наконец хриплый голос спросил:
— Алло, кто это?
Мадлен не сводила с меня глаз, пока я разговаривал.
— Извините, что беспокою вас. Мое имя Дан Мак Кук, сейчас я нахожусь в доме Тейлора.
— Правда? Вот это сюрприз! Я не видел мистера Тейлора с сорок пятого года. Как он? Надеюсь, вы не хотите сообщить мне, что он ушел от нас?
— Нет, нет, ничего подобного. Мистер Тейлор в отличной форме. Я звоню вам по поводу одного дела, которое свело вас во время войны.
Последовала тишина.
— Вы меня хорошо слышите? — спросил я.
— Да, я слышу вас. Что вам известно об этом?
— Я полагаю, мне известно почти все.
— Но это секрет Пентагона, надеюсь, вы это осознаете?
— Да, я осознаю, но сейчас мне нужна помощь.
— Помощь? Какая?
Моя рука, сжимавшая трубку, сильно болела. Она вновь кровоточила, из порезов по всей руке кровь стекала по рукаву.
— Дан, скорее, — умоляла Мадлен. — Элмек убьет тебя!
— Хорошо, хорошо, — шептал я. — Ничего страшного. Просто он торопит меня.
— Вы еще там, вы слышите меня? — спросил мистер Спаркс.
— Да, мистер Спаркс, извините. Мне необходимо знать, где остальные двенадцать мешков. Один вы оставили в Нормандии, а где остальные? Они были переправлены в Штаты? или они остались в Англии?
