выходя из дома, рассчитывали вскоре вернуться. Первое, что я увидел, когда включил свет, были очки Констанс, лежащие на лакированном столике там, где она оставила их менее двадцати четырех часов назад. Я отвернулся и заметил свое собственное перекошенное лицо в круглом позолоченном зеркале. У меня за спиной стоял посеревший, не похожий на себя Уолтер.
— Дело номер один — это тройное шотландское, — обратился я к Уолтеру. — Садись в гостиной и сними ботинки. Расслабься.
Уолтер очень старательно повесил свой плащ в шкаф, затем вошел за мной в просторную гостиную с навощенным полом цвета меда, персидскими коврами и традиционной мебелью XIX века. Над большим камином висела картина маслом, изображающая округ Саффолк в давние времена, до появления домиков для уик-энда, строительного треста „XXI век“ и массачусетских автострад. На полке над камином стояла коллекция фигурок из дрезденского фарфора, принадлежавшая, несомненно, Констанс.
— Чувствую себя ужасающе отупевшим, — заявил Уолтер, с трудом усаживаясь в кресло.
— Ты еще какое-то время будешь отупевшим, — предупредил я его. Затем налил две большие порции виски из тяжелого хрустального графина и вручил одну из них ему. — Это твой мозг защищает тебя от последствий потрясения.
Уолтер повертел головой.
— Знаешь, все еще не могу в это поверить. Постоянно думаю о прошедшей ночи, когда появилась Джейн, и мне кажется, что это был какой-то ужас, который я видел по телевизору. Что этого на самом деле не могло быть.
— Все дело в том, что считать реальностью, — ответил я, садясь напротив него и придвигая кресло немного ближе.
Уолтер посмотрел на меня.
— Разве она всегда там будет? Я говорю о Джейн. Разве она всегда будет духом? Разве ей никогда не суждено обрести вечный покой?
— Уолтер, — сказал я. — Это как раз один из тех вопросов, о которых я хотел бы с тобой поговорить. Но не сейчас. Подождем до завтра.
— Нет, — запротестовал Уолтер. — Поговорим сейчас. Хочу все это продумать. Хочу об этом думать и думать, пока не измучусь и уже не смогу об этом думать.
— Ты уверен, что это разумно?
— Не знаю, но хочу именно этого. Кроме того, к чему мне теперь рассудок? У меня никого нет. Ты понимаешь это? У меня дом с десятью спальнями, но со мной теперь никто не будет жить в этом доме.
— Допивай, — попросил я его. — Выпьем еще по одной. Мне нужно напиться, чтобы рассказывать об этом.
Уолтер проглотил виски, вздрогнул и подал мне пустой бокал. Я налил еще, после чего снова сел и начал рассказывать:
— Судя по тому, что мне известно, есть только один способ обеспечить покой душе Джейн. Но и этот способ не совсем надежен. Я вынужден был в это поверить, хотя чем больше я узнаю, тем более удивительным мне все это кажется. Наверно я лишь потому все еще верю в это, что в то же поверили еще четыре человека: трое моих знакомых из музея Пибоди и их приятельница.
Сегодня утром мы поехали в Тьюсбери и разговаривали с мистером Дугласом Эвелитом. Знаешь мистера Эвелита? Ну, наверно, по крайней мере слышал. Мистер Эвелит исследует метафизические явления, происходящие в Салеме и Грейнитхед. Он согласен с нами, что самой вероятной причиной их всех — например, появления духов Джейн и мистера Эдгара Саймонса является… что-то, что лежит на дне моря, в корпусе старого корабля, затонувшего неподалеку от побережья Грейнитхед. В остове корабля под названием „Дэвид Дарк“.
— Не понимаю, — заявил Уолтер.
— Я тоже не понимаю всего этого до конца. Но вроде бы в трюме этого корабля находится какой-то гигантский скелет, который был привезен в Салем из Мексики в тысяча шестьсот восемьдесят каком-то году. Этот скелет какой-то демон, которого зовут… сейчас, у меня записано… Микцанцикатли, владыка Митклампы, Страны Мертвых. Якобы именно мощь Микцанцикатли — причина всех тех беспорядков, которые привели к процессам ведьм в Салеме. И хотя демон лежит сейчас на дне моря, под толстым слоем ила, он все еще влияет на умерших из Грейнитхед и не позволяет им уйти на вечный покой.
Уолтер вытаращился на меня так, будто совсем спятил. Однако я знал, что смогу убедить его и себя в действительной угрозе со стороны Микцанцикатли только если и дальше буду говорить спокойно, логично объясняя, что нам следует сделать.
— Нужно найти „Дэвида Дарка“, — продолжал я. — Потом, когда мы его найдем, мы должны поднять его на поверхность, извлечь медный ящик, содержащий скелет, и отвезти его в Тьюсбери, где им займется старый Эвелит.
— Что же такое он может, чего не могут другие? — заинтересовался Уолтер.
— Он не пожелал нам этого сказать. Но настойчиво отговаривал нас пытаться самим добраться до демона.
— Демон, — повторил Уолтер скептически, а потом посмотрел на меня сузившимися глазами. — Ты на самом деле веришь, что это демон?
— „Демон“ звучит действительно немного несовременно, — признался я. В наши времена мы назвали бы его „парапсихическим артефактом“. Но чем бы это ни было и как бы мы его ни назвали, остается фактом, что „Дэвид Дарк“, вероятнее всего, является источником какой-то исключительно сильной сверхъестественной активности, и что мы должны поднять этот корабль, чтобы выяснить, что это такое и как его можно обуздать или прекратить.
Уолтер ничего не ответил, только допил второй бокал виски и откинулся на спинку кресла, вымотанный, ошеломленный и полупьяный. Наверно, не следовало давать ему спиртное, когда он находился под действием наркотиков, но, по-моему, Уолтеру сейчас было просто необходимо забвение. Я сказал самым убедительным тоном, на какой только был способен:
— Даже если корабль вообще не является тем, чем мы его считаем, достать его из моря будет очень выгодным предприятием. Я имею в виду разного рода археологические трофеи, а также сувениры, показ по телевидению и так далее. К тому же можно после реставрации выставить корабль на обозрение и получать постоянный доход с входных билетов.
— Хочешь, чтобы я это финансировал, — догадался Уолтер.
— „Дэвида Дарка“ нельзя поднять без денег.
— Сколько?
— Эдвард Уордвелл… один из сотрудников Музея Пибоди… оценивает сумму в пять-шесть миллионов…
— Пять-шесть миллионов? Откуда, к дьяволу, я должен взять их?
— Не преувеличивай, Уолтер, большая часть твоих клиентов — люди деловые. Если ты уговоришь двадцать-тридцать человек вложиться на паях в „Дэвида Дарка“, каждый выложит всего по сто пятьдесят тысяч. К тому же они примут участие в престижном предприятии спасения исторического памятника, ну, и вся эта сумма будет свободна от налога.
— Я не могу никого уговаривать выбрасывал деньги на спасение трехсотлетнего корабля, которого там может вообще не быть.
— Уолтер, ты должен это сделать. Если откажешь, душа Джейн и души сотен других людей будут приговорены к вечным скитаниям и никогда не узнают покоя. Последние случаи безошибочно указывают на то, что мощь Микцанцикатли растет. Дуглас Эвелит считает, что медный ящик, в котором демон находится уже века, начал корродировать. Говоря прямо, мы должны добраться до Микцанцикатли до того, как Микцанцикатли доберется до нас.
— Извини, Джон, — сказал Уолтер. — Ничего подобного не будет. Если бы кто-то из моих клиентов узнал, почему я предлагаю ему вложить сто пятьдесят тысяч в спасательную операцию, если кто-то начнет подозревать, что я делаю это из-за духов… ну, это был бы конец моей репутации, в этом нет сомнения. Извини.
— Уолтер, прошу ради блага твоей же дочери. Разве ты не понимаешь, через что она должна пройти? Разве ты не понимаешь, что она при этом чувствует?
