забудь…
— Девочки, вы меня слышите? Ау!.. — раздался из репродуктора вдруг тонкий голосок.
— Что ты делаешь? Отойди! Это тебе не игрушка! — загремело вслед за этим. — И снова монотонный голос продолжал: — Внимание! Проверка… Раз, два, три…
На втором этаже Сергей Сергеевич прошел весь коридор, останавливался перед дверьми бывших классов и читал надписи: «Кабинет математики № 1», «Кабинет географии», «Кабинет русского языка»… В каждом кабинете шла какая-то работа. Развешивали карты, портреты, перетирали и ставили в шкафы учебные пособия. От белых парт комнаты казались необычно светлыми и чистыми.
Подойдя к актовому залу, Сергей Сергеевич увидел трех мальчиков, осматривающих уже поставленные на место стулья, и услышал разговор, заставивший его остановиться.
— Мы хозяева школы… Что, не веришь?
— Ну да, хозяева. Так только говорится…
— Ничего не говорится. Фактически! Вы же там в лагере ничего не знаете.
— Хозяева… Значит, я что захочу, то и сделаю.
— Ясно!
— Сломаю стул, и мне ничего не будет?
— А ну сломай, мы тебе тогда покажем!
— Ага! Значит, нельзя! А ты говоришь — хозяева!
— Дурак ты! Какой же хозяин будет у себя ломать? Мы же сами с Колькой стулья чинили…
— Значит, вы хозяева?
— Ну ясно! Раз чинили, значит, хозяева.
— А я не чинил, значит, не хозяин?
— Дурак! Все же хозяева.
— А учителя?
Секунд пятнадцать стояла тишина.
— Учителя нет… Они у нас работают, и за это им деньги платят. Они не хозяева.
— Нет! Я не согласен. Учителя главнее. Они что прикажут, то и будем делать. Факт!
— Дурак ты… ничего не знаешь. Слышал про «чемпионку»? Она пришла на стадион и давай кричать… Знаешь, какая она! «Болваны, щенки! Озеленять не надо! Футбол не надо!..» Женьку Байкова выгнала. А Женька знаешь кто? Начальник строительства!
— Вот видишь…
— Что «видишь»? Ты слушай. А пришел Константин Семенович, ему и сказали: «Какие мы хозяева, если «чемпионка» всех разогнала да еще обзывается!» А он говорит: «Раз вы хозяева, значит, она не имеет права обзывать и отменять…»
— Без нашего постановления! — прибавил второй.
— Ну и что?
— А то… Дали ей коленкой, и весь разговор! Иди теперь командуй в другой школе! А у нас школа особая. Опытническая.
— Здо?рово! — с восторгом протянул скептик.
— Вот тебе и здо?рово! А ты споришь…
Сергей Сергеевич вошел в зал. Школьники вскочили со стульев.
— Что вы делаете, ребята? — обратился Холмогоров к ярко-рыжему мальчику.
— А мы ждем. Андрей Архипыч велел. Будем занавес вешать на сцену.
— Вам же не достать?
— Достанем. Вон лесенка какая высокая!
— Ну, ну, хозяева… Это хорошо, что вы так… — с теплой улыбкой похвалил учитель ребят.
С Константином Семеновичем он встретился на третьем этаже, возле дверей своего, как ему сказали, кабинета истории. Холмогоров не сразу узнал идущего ему навстречу и чуть прихрамывающего высокого мужчину с палкой.
— Сережа! Ты?
— Здравствуй, Костя! Как ты изменился…
Они крепко пожали друг другу руки и некоторое время молча смотрели в глаза.
— Изменился и ты… Вот оно, время, что делает! — проговорил Константин Семенович. — Я очень рад, что ты здесь. Мне об этом сказал Аким Захарович.
— Где же он?
— Уехал на несколько дней в Москву. Ну как ты живешь? Пойдем ко мне.
— Позднее. Хожу по школе… Смотрю. Могу тебя поздравить! Только что нечаянно слышал один разговор…
И Сергей Сергеевич коротко передал смысл услышанного за дверью разговора мальчиков.
Константин Семенович довольно улыбнулся:
— Вот они — результаты! Видишь, Сережа, тысячу раз прав Макаренко… С детьми действительно работать легко и приятно!
— Да, но кроме физкультурницы у нас есть и другие, — перебил Холмогоров. — Есть еще Лизунова, Вера Тимофеевна… Помнишь ее? Географичка… Ну и другие… Они внесут поправки в твою работу. Одна Татьяна Егоровна что стоит!
— Какая Татьяна Егоровна? Маслова, что ли?
— Да.
— Ну, не так страшен черт, как его малюют.
— Черт не страшен, а вот Маслова или Лизунова — страшны.
— Поживем — увидим. Я рад, что нашел тебя здесь. Спускайся вниз, поговорим подробней…
55. Педагогический совет
Первому заседанию педагогического совета Константин Семенович придавал особенно большое значение, а поэтому очень волновался. Волновался он еще и потому, что до начала оставалось полчаса, а Борис Михайлович всё еще не приехал.
Константин Семенович знал, что среди учителей существует скептическое отношение к его начинаниям, а кое-кто считает его даже прожектером. Присутствие завроно, как ему казалось, снимет это недоверие и придаст его докладу официальное значение, а значит, и избавит от ненужных сомнений и споров. Кроме того, Борис Михайлович должен был приехать пораньше, чтобы обойти всю школу и посмотреть, что сделано и куда истрачены отпущенные сверх сметы деньги.
Обещал приехать и Хмурый с секретарем партийной организации завода.
— Ну что, Константин Семенович? — спросила Ирина Дементьевна, входя в кабинет.
— Всё то же. На работе нет.
— Пришла Загоруйко и еще три дамы… не знаю фамилий…
— Волнуетесь, Ирина Дементьевна?
— Да как вам сказать… В общем, да. А почему, и сама не знаю.
— Михаил Петрович пришел? — спросил Константин Семенович, хотя отлично знал, что летчик с утра находится в школе.
— Да… На кухне дым коромыслом. Девочки настряпали пирожков — ужасное количество! С вашего благословения?
— Да.
— А вам за это угощенье не попадет?
— От кого?
— Ну, мало ли… И представьте, ребята тоже почему-то волнуются. Взвинтили себя… Вы в этом виноваты! Зачем такая подготовка? Ну подумаешь, педагогический совет! Мало ли их тут проводилось…
— Ирина Дементьевна! — с укором произнес Константин Семёнович.
