краска, неба он светился, как облако. Даже снег по сравнению с парашютом казался не очень белым. Горели окна. Парашют летел, слегка кружился, Вадим видел, как парашютист слегка раскачивался под куполом на крепких стропах.
И все молчали, не шумел хозяин гаража, ничего не говорили старушки. Парашют — это парашют, и когда он летит, все на него смотрят. Может быть, людям кажется, что это они, а не синий пластмассовый человечек, совершают плавный лёгкий полёт на парашюте? Очень даже может быть; у людей, даже у пожилых, таких, как Шапокляк и другая бабка, развито воображение. Оно есть даже у хозяев гаражей — воображение, желание мечтать, летать.
Вадим, не отрываясь, смотрит, конечно, на парашют. Но каким-то образом он видит и хозяина гаража. Хозяин задрал голову и следит за плывущим в небе парашютом.
— Летит, — выдыхает Шапокляк.
— Летит, — тихо говорит хозяин.
— А куда он денется — летит, — добавляет бабка в платке. — Век космоса, все летают.
Парашют, как белая птица, как огромный одуванчик, как невесомый зонтик, опускается, снижается. Но в последнюю минуту он зацепляется за дерево, за голую корявую чёрную ветку. И висит беспомощно поникший белый купол. И мотается на спутанных стропах синий парашютист.
— Это я сделал парашют! — с большим опозданием и как-то не вовремя сообщает Вадим. Ему кажется, что его никто не слышит. И всё-таки он продолжает: — Сам сделал, по чертежу. Из настоящего парашютного шёлка.
Просто ему очень жалко, что парашют повис так высоко на этом жутком чёрном дереве. Неужели парашют совсем пропал?
— Это я его сделал, — повторяет Вадим, — по чертежам.
— Он сделал, а я запустил, — добавляет Денис. — Я пустил его в полёт. Это я пустил!
— Ты, ты. Вот он и засел на голом тополе, — ядовито замечает старуха Шапокляк. — Что теперь будет с нашим парашютом? — Этот вопрос Шапокляк адресует хозяину гаража.
Но он не понимает её беспокойства, он говорит о другом:
— Мы в своё время и не такие парашюты делали. В авиамодельном кружке мы делали самолёты с бензиновым моторчиком.
Хозяину гаража тоже важно быть не хуже других. Он хотя и взрослый, а вот поглядел, как летел белый парашют в синем тёмном небе — и проснулось в нем что-то такое, чему и названия нет. Мечта? А может быть, печаль? Или желание смотреть на небо?
— Это его ветром зашвырнуло, — говорит о своём Денис, — ветер оказался порывистый.
— Надо было предвидеть ветер, — упрекнул всё-таки Вадим, — в журнале, где был чертёж, так и написано: «Ветер надо учесть, иначе парашют улетит в нежелательном направлении». Вот он и сидит на нежелательном дереве.
— Может, ветром снесёт? — без особой надежды говорит Денис.
— Надо было раньше думать, — замечает бабка в платке, — запустит как попало, без ума.
— Порывистый не предусмотришь, — оправдывается Денис.
Шапокляк берёт власть в свои руки:
— А вы, с бензиновым моторчиком, помогите мальчикам, неужели взрослый мужчина не может достать с дерева парашют? В голове не укладывается.
— Как же я достану? Вы шутите этим делом?
Хозяин гаража топчется под деревом, парашют белеет высоко, до него не дотянуться никак.
— Не лезть же мне на дерево, в самом-то деле.
Шапокляк насмешливо хмыкает. И хозяин гаража медленно сбрасывает на скамейку свою дублёнку, остаётся в свитере и в джинсах, вид у него теперь спортивный. Вот он схватился за толстую ветку, крякнул, подтянулся и стал осторожно переступать с одной ветки на другую.
— Сейчас он снимет парашют, — говорит Шапокляк, она одновременно подбадривает хозяина и утешает ребят.
А они тем временем слезают с гаража, всё-таки безопаснее, когда хозяина нет на земле.
— Вот он уже почти дотянулся до нашего парашюта. — Шапокляк говорит тоном спортивного комментатора Николая Озерова, как будто хозяин гаража не за парашютом лезет, а забивает решающую шайбу.
Вадиму уже не хочется им объяснять, что это всё-таки его парашют. Но Денис, спрыгнув с сугроба, отряхивает снег с брюк и говорит:
— Это вот его парашют, это он сделал его по чертежу.
Хозяин говорит:
— Самое трудное — слезать с дерева. Влезть каждый может, а вот вниз — сук из-под ноги уходит.
— А вы спокойнее, вы же умеете держать себя в руках. — Шапокляк поддерживает хозяина морально. Это очень важно — он всё-таки спустился на землю.
— Держите ваш парашют, — он протягивает парашют Вадиму, он всё-таки понял, чей это парашют. Все собственники хорошо понимают такие вещи. — И на мой гараж больше не лазить. Крыша есть крыша. Вы знаете, сколько стоит крышу починить? Даже покрасить — бешеные деньги.
Получается, что хозяин кругом прав. Но неугомонная Шапокляк предлагает:
— А давайте ещё разочек запустим парашют. А?
Вадиму она, эта Шапокляк, всё больше нравится. Энергичная, весёлая бабка.
— Ну последний раз. А? — Она смотрит на всех по очереди — на Вадима, на Дениса, а потом, дольше всего, на хозяина гаража. И он опять подчинился:
— Откуда запускать? Опять не зацепился бы. Ветер же.
Старуха в платке говорит:
— Вроде потише стало. Они говорили: к вечеру уменьшение ветра, температура шесть — восемь градусов ниже нуля. У меня на ветер всегда давление и затылок тяжёлый. А сейчас нет, не тяжёлый.
— Мы с Денисом можем снова на крышу влезть, — предлагает Вадим. Ему так хочется самому запустить свой парашют.
Денис сразу встрепенулся:
— Туда очень просто забраться, там сугроб. Можно?
Теперь надо ждать, что скажет хозяин гаража. Это его гараж и его драгоценная крыша. Вадим думает: «Не разрешит ни за что. Её чинить дорого, даже красить дорого, бешеные деньги». А хозяин вдруг ни с того ни с сего говорит:
— Сам залезу. Сам пущу парашют. Дай-ка сюда. — Он берёт парашют у Вадима, аккуратно расправляет стропы, синий человечек слегка покачивается. — Заодно снег счищу, вся крыша в снегу.
Хозяин ловко забирается на свой гараж, некоторое время стоит там, парашют вздувается в его руке, как маленький парус. Потом хозяин кричит на весь двор:
— Пошёл! Смотрите!
И они все видят, как легко, плавно летит парашют, он летит вокруг двора и долго не опускается. Вот повисел у одного балкона, потом у дерева. Опустился парашют прямо под ноги старухи Шапокляк. И она бережно взяла его и почему-то на него подула, как будто купол бы одуванчиком.
— Вот как это надо делать, — говорит радостно хозяин, — чтобы не зацеплялся. Момент надо точно рассчитать. Интуиция — не последнее дело.
Он спрыгивает в сугроб, надевает свою дублёнку и уходит. На прощание он спрашивает:
— Завтра будете запускать? В это же время — годится?
— Годится! — кричит Денис.
И Вадим тоже отвечает:
— Годится. Завтра в восемь.
Все начинают расходиться. Вадим говорит:
