страшного кошмара.
ГЛАВА 27
Кассандра снова фыркнула, на этот раз погромче.
— Было так смешно наблюдать за тобой, когда ты считал, что Брайан подражает мне, чтобы обмануть шерифа, — сказала она. — Яд здорово ухудшил твое зрение и слух. Но я добилась не только этого. И мы оба знаем, о чем я говорю, так? Он подорвал твою веру в себя. В твое проклятое сверхъестественное эго. Он подорвал твою самоуверенность, которая помогала тебе справляться со всем. «Я так хочу, значит, так и должно быть. Великий Делакорте не допускает просчетов».
Язвительный смешок.
— Ты был неподражаем. Я могла дюжину раз выдать себя, но до тебя ничего не доходило. Вспомни, как я разбушевалась, когда обнаружила это твое святилище Аделаиды.
Она наставила на него дрожащий палец.
— Можешь биться об заклад, не жалея своей гнилой задницы, что скоро я избавлюсь от него.
И покачала головой, довольная.
— Ты ровно ничего не замечал, — тихо смеялась она. — Хоть мне приходилось надевать один парик поверх другого. Да еще поверх моих собственных волос. Боже. Не замечал резиновых накладок в моем бюстгальтере.
Она глянула в мою сторону и усмехнулась.
— Извините, папочка, — сказала она мне. — Надеюсь, это не слишком неприлично?
И снова перевела взгляд на Макса.
— Уж больше, кажется, и нельзя было себя выдать. Но ты не сомневался, что это должен быть Брайан, и видел, что это он. И слышал, что это он.
— Идиот! — прошипела она.
И снова бросила взгляд в мою сторону.
— Ваш сын — полный идиот, padre! — с торжествующим удовлетворением воскликнула она.
Кассандра подошла к морозильной камере, прихватив с собой бутылку и бокал для шампанского.
— Извини, что пришлось разрушить твой замысел, — произнесла она. — Но видишь ли… — Она сделала большой глоток шампанского. Замыслы не всегда удаются. А теперь послушай финальную часть моего сценария. Максимилиан Делакорте, известный под именем Великий, отправляется путешествовать на Карибские острова, чтобы поправиться после болезни, которая погубила его карьеру. Его отъезд смогут подтвердить многие свидетели. Он нанимает для этой поездки яхту. Но на борту сильно пьет, и однажды ночью его смывает волна. Он исчезает навсегда.
Она хихикнула.
— А Брайан плавает в море до тех пор, пока я его не выловлю.
Еще смешок.
— Ты и не знал, что он умеет отлично изображать тебя. Не так хорошо, конечно, как меня, свою сестру, но достаточно для того, чтобы уверить незнакомцев в печальной кончине Максимилиана Делакорте. Будет ли это самоубийством? Вполне возможно.
Она усмехнулась.
— Несчастный был так подавлен своими неудачами.
Новый смешок.
— Вполне может быть, что я не стану спасать Брайана, — уронила она. — Почему бы и не дать ему утонуть?
«Эта женщина настоящее исчадие ада!» — подумал я. Теперь я прекрасно понимал, почему мой сын задумал убить ее. Я хотел сделать то же самое.
— Если же я все-таки и спасу его, — продолжала она, — то уж позабочусь о том, чтобы он не зарывался, а сидел смирно. Никаких поддельных счетов, никаких фальшивых контрактов.
Теперь в ее смехе отчетливо звучала похоть.
— С ним-то я сумею справиться. Всю свою жизнь держу его в руках.
Нахмурилась.
— У меня есть для этого свои способы.
«Неужели Макс подозревал об их отвратительных отношениях? — недоумевал я. — А может быть он постепенно лишился способности что-либо вообще подозревать? Не сказалось ли действие яда и на этом?»
Кассандра отпила шампанского и удовлетворенно вздохнула.
— Как бы то ни было, но теперь мне известна механика твоих номеров, — сообщила она. — Думаю, что я сумею с ними справиться. Создам новый аттракцион. Аттракцион нынешнего дня. Такой, на который публика будет валом валить.
Она снова хихикнула. Да, дорогой читатель, хихикнула.
— Может, я даже сделаю Гарри своим агентом, — добавила Кассандра и обнажила зубы. — Чтобы он всегда был под руками или в объятиях, когда понадобится.
«О, если б у меня нашлись силы двигаться!» — взмолился я.
Макс смотрел на нее, и его измученное лицо выражало презрение.
— Нечего на меня так смотреть, — огрызнулась она неожиданно. — Этого могло и не быть. Мы вполне могли продолжать работать вместе. Вернее, я так думала, пока не увидела твой идиотский храм этой Аделаиды. Даже не подозревала, что могу так разозлиться. Я испытывала настоящую боль. Да, боль! Хотя и считала, что ты не можешь заставить меня страдать. Что ты уже много лет как лишился такой способности.
Я вздрогнул, ибо до моих ушей донесся ответ Макса.
— Откуда… мне было знать… что тебе больно от этого… — еле выдавил он из себя, — ты уже… год с лишним… давала мне яд.
— Ты не ошибся. — Кассандра подавила невольный страх от того, что он неожиданно заговорил. — Мне никогда и дела до тебя никакого не было, — продолжала она. — Единственное, что мне было нужно, — твой успех. И теперь он у меня в руках.
Она налила себе еще шампанского и подняла бокал.
— За меня! За нового Великого Делакорте!
«Никогда!» — хотелось мне воскликнуть.
Она осушила его мгновенно, затем подошла к письменному столу. Поставила на него бутылку и бокал и направилась к каменной кладке, скрывавшей механизм движения морозильной камеры. Нажала на нужное место, и камера стала медленно закрываться.
Кассандра, не отрываясь, смотрела на умирающего мужа.
— Увидимся в аду, — пробормотала она.
— Договорились, — улыбнулся он.
Он еще мог улыбаться!
Я продолжал смотреть на улыбку на его лице, пока оно не скрылось из глаз, а на месте морозильной камеры не появился пейзаж с озером и беседкой.
Буря уже стихала, удаляясь куда-то к югу, гром был почти не слышен, а молнии не освещали небосвод. Опять совпадение, скажете вы? Или сама природа уняла гнев по мере того, как события в Палате Волхвований стали подходить к концу?
Кассандра бросила на меня небрежный взгляд.
— Скоро мы и вами займемся, — сообщила она мне. — Почему бы не отправить овощ в морозильник, где ему самое место? Ну, это мы еще посмотрим, старик.
С заговорщицкой улыбкой невестка направилась в вестибюль и была почти в дверях, когда краем глаза заметила (я тоже это увидел) какое-то движение на поверхности старинного глобуса.
