— Это одно и то же.
— Это не одно и то же, — мягко возразил жрец. — Ты и сам поймешь. Потом.
— Вряд ли.
— Я уверен. — Жрец откинулся на спинку сиденья и стал рассматривать пейзаж за окном.
Поля закончились, и наконец-то начались холмы.
Значит, уже совсем скоро. Вася говорил что-то насчет дорожного знака с изображением оленя. Вроде того, чтобы сбавляли скорость, потому что на дороге может быть животное. А о том, что будет дальше, мы как-то не рассуждали. Вася сказал, что об этом надо будет хорошенько подумать, и они все ушли. Потом я видел их только тогда, когда они отъезжали на двух 'копейках'. Вот уж не знал, что подобные реликты еще ездят. Наверное, только в таких городишках, как Камск. И ни Вася, ни Вероника, ни Сом ничего не сказали, кроме того чтобы я не сильно волновался, все пройдет гладко и без сучка и задоринки.
Хорошо, вот знак. Изображен олень и под ним предупреждение — сбавить скорость до сорока километров в час. Мы только что проехали его. А дальше что?
'Форд' вдруг взвизгнул тормозами. Машину дернуло. Жрец не успел даже удивиться, как вдруг его со страшной силой швырнуло вперед, прямо на спину водителя. Сидящий на переднем сиденье сумеречный со всей силой ударился грудью о бардачок, издал какой-то звук, похожий на хрюканье, и обмяк. Меня тоже швырнуло вперед, но так как я был зажат между сиденьями, то меня всего лишь немного сдавило и спасло от того, что произошло потом: переднее стекло вдруг лопнуло! Мелкие осколки ворвались внутрь, осыпая сумеречных и меня, впиваясь в кожу и путаясь в волосах. А уже следом раздался большой бу-ум!.. И нас перевернуло!
Кажется, задняя машина, не успев сбавить скорость, со всей силы врезалась нам в зад! Я вдруг потерял ориентацию и на секунду не смог сообразить, где верх, а где низ! Больно стукнулся затылком об обшивку потолка кабины, потом вдруг задел челюстями спинку кресла, вновь крыша; жрец, взмахнув рукой, едва не огрел меня пистолетом!.. И мы упали! На крышу!
Все пространство вокруг заполнял грохот и скрежет! Громыхало так, что я не слышал вообще ничего, кроме звуков ломающихся кресел, выворачиваемого бардачка и прогибаемых перегородок!
Нас пронесло несколько метров, а затем машина начала плавно останавливаться и вскоре замерла совсем.
Кто-то дико заорал спереди. А вернее, оттуда, что сейчас представляло собой сплошное месиво из обивки, крови, пружин и много чего еще!
Я попробовал дернуться и понял, что зажат между проломленной крышей и креслом. Одна моя нога попала в щель и застряла, уткнувшись пяткой в песок.
И только спустя секунду пришла боль. Я заорал как только мог, во всю силу легких! Ногу жгло и, казалось, выворачивало наизнанку. В спину уткнулось что-то твердое и острое, от чего болел позвоночник! Шум в голове не стих, а, наоборот, стал еще сильнее. Контузия — вот как это называется! Снаружи вдруг раздались выстрелы! Кто-то бежал в нашу сторону! Я вывернул шею как мог, вглядываясь в то, что осталось от задней части 'форда'. Вторая машина тоже лежала на крыше, но из нее уже вылезали сумеречные. Двое неуверенно, пошатываясь, и еще трое резво побежали в разные стороны, выхватывая на бегу оружие. Их автомобиль разворотило не так сильно, как наш.
Кто-то в салоне с силой ударил ногой по двери, и она со скрежетом отлетела в сторону. Хриплый голос грязно выругался, и следом раздались первые выстрелы. В узком пространстве смятой машины эти выстрелы прозвучали как удары гигантского колокола всего в метре от меня! Звуки эти отдались в ушах адской болью. С улицы застреляли в ответ!
Что они там, забыли обо мне, что ли?! Я вновь дернулся, стараясь вырваться из плена, но ничего не вышло. Вдобавок прямо передо мной сиденье вдруг развалилось, и… появился жрец.
Вернее, его перекошенное от боли, жирное лицо! Следом — дрожащая рука с пистолетом, дуло которого уткнулось мне в бедро!
Его тоже зажало двумя кусками вывернутого металла почти по пояс, по крайней мере, насколько мне удалось разглядеть за те короткие мгновения, пока он не загородил свое тело руками, пытаясь подползти ко мне как можно ближе. Хоть вокруг и так не оставалось свободного места, у него это почти получилось. Жирное лицо оказалось в опасной близости от меня. А дуло уперлось еще сильнее в бедро. Если он выстрелит, то меня просто разнесет снизу.
Не слишком приятная смерть!
А мои руки по-прежнему были крепко перемотаны веревкой, которая разодрала все запястья, пока мы катились.
С улицы теперь уже стреляли беспрерывно. Кто-то пробежал совсем близко от машины.
Откуда-то спереди раздался хруст стекла.
— Шевельнешься — пристрелю как собаку! — прошипел жрец одними губами. Здоровая капля пота стекла со лба прямо ему в глаз, и он часто заморгал, дернув головой. Я замер.
— Твои придурки-друзья устроили, значит, засаду! — Тряхнув головой еще раз, жрец склонился над самым моим ухом. — Я не стану интересоваться, откуда они узнали, что мы едем по этой дороге, но скажу тебе одно: если придется умирать мне, то умрешь и ты! Мне наплевать, какой там у тебя, к черту, дар! Пускай ты не достанешься ни Штамму, ни своим игрокам Зари! А мне терять нечего, я и так прожил уже довольно много и мне есть, что рассказать Создателю!
— Виталик! — крик Вероники. Я вздрогнул, услышав его. Дуло пистолета сильнее вошло в мое бедро, правда, дальше дотянуться жрец не мог. Он передернулся от боли, мотнув головой, словно хотел отогнать боль, и вдруг его стошнило кровью! Прямо на мои брюки! Кровь лилась у него и изо рта, и из носа, а он еще и кашлял, взахлеб, пытаясь остановиться, но не мог. Я с ужасом увидел, как глаза его передернула мутная дымка и… у него исчезли зрачки. Они стали серыми и гладкими. За веками клубился мутный туман!..
Я инстинктивно отпрянул назад и больно ударился головой о перегородку.
Вывихнутая и застрявшая нога отдалась в голове тупой болью, и я застонал.
Жрец захрипел, втягивая в себя воздух, и начал часто-часто моргать.
— Никуда ты не пойдешь! — прошипел он. Глаза его вновь стали обычными, а все лицо покрылось крупными каплями пота.
За его спиной я вдруг четко разглядел блики огня. Так, машина горит! А я застрял. Как и жрец! Вот чего он хочет — не выпустить меня, раз уж он сам не может выбраться!
— Ничего не получится! — сказал я. — Ты так ничего и не понял! Вы проиграете! И не только из-за меня. Из-за вашей глупости! Вы сильны только своими дарами, и совсем не понимаете, что у людей в сто раз сильнее развит инстинкт самосохранения, чем у вас! Вы же совсем не боитесь смерти, потому что думаете, что бессмертны. Но ведь это не так. Вот ты сейчас сгоришь, и ничто тебя не спасет. Даже Создатель! Ему вообще наплевать на тебя!
— Заткнись, — процедил сквозь зубы жрец, — заткнись!
— Ты не сделаешь даже этого! Тебе ведь хочется посмотреть, как я мучаюсь вместе с тобой, сгорая заживо! — Становилось действительно жарко. Теперь я уже совершенно отчетливо различал шум и треск горящей обшивки и кресел. Жреца вновь передернуло.
Кто-то снаружи вновь прокричал мое имя. Выстрелы уже стихли. А я все лежал в этом гробу и совершенно не представлял, что делать! Осторожно попытался высвободить ногу из щели, но… здесь совершенно невозможно было пошевелиться. Чуть я дернулся, как жрец дернулся следом. Его свободная рука вцепилась в мою штанину.
— Ник-куда!! Не пойдеш-ш-ш-ш-шь! — зашипел он.
И тут обшивка над моей головой с треском разорвалась, словно это был кусок картона. В нашу гробницу резко ворвались лучи жаркого солнца. Чьи-то руки подхватили мое тело и бесцеремонно подняли. Зацепившаяся за железку нога едва не хрустнула, но я сдержался и не заорал.
А вот жрец вдруг стал извиваться! Он дернулся было следом за мной, держась за штанину, но его пальцы разжались, потому что куртка у него на спине вспыхнула и огонь стал быстро перебираться по всему телу. Пистолет в руке задергался, и он начал стрелять! Наверное, жрец нажимал на курок только из-за того, что ему было невыносимо, чудовищно больно!
Но мне было все равно. Кто-то приподнял меня над машиной и положил недалеко, прямо на асфальт.
