Ученикам последнего класса вечерней школы предоставляют отпуск на время экзаменов.
Когда Слава ушел, Люся подошла к подруге с учебником химии. Они быстро разобрали непонятное место и принялись за историю.
— Должно быть, вдвоем заниматься легче, — говорила Надя. — Или твой приезд прогнал усталость. Я собиралась всю ночь сидеть над учебниками, а мы уже кончили. Сейчас десять часов. Пойдем погуляем?
Люся стояла у окна и смотрела на реку.
— Вот они какие — белые ночи!.. Идем скорее! Я хочу видеть Ленинград.
Девушки спустились на набережную. Тихо плескалась вода о гранит. В светлой голубизне ночи город казался еще величественнее, еще прекраснее. Все словно замерло. Даже деревья не колышутся.
Люся прижалась к решетке Летнего сада. Смотрит в тенистые аллеи. Они сейчас безлюдны. Только мраморные статуи кажутся еще белее…
«Здесь наверно проходил Пушкин», — думает Люся.
Притихшие, молча вернулись они домой.
Миновала короткая белая ночь. Блеснули первые лучи солнца. Оранжевые струйки пробежали по воде. Девушки, укутавшись в одеяло, сидели на окне.
— Смотри, Люся, как хороша Нева ранним утром!
— Неужели я в Ленинграде! Знаешь, Надя, когда ты уехала, а я осталась там, мне было очень больно. Казалось, что моя мечта жить в этом прекрасном городе не осуществится никогда. И вот — я здесь. И ты, Надюша, со мной. Мы проговорили всю ночь. Мне казалось, что ты расскажешь и… о Славе…
Надя вспыхнула и молчала.
— Не хочешь? — тихо спросила Люся.
— А тебе он понравился? — взволнованно заговорила Надя. — Скажи только правду! Я наблюдала за тобой, когда вы разговаривали, и не могла понять, как ты к нему относишься…
— Он, возможно, очень хороший… Я хочу с ним подружиться… А все-таки ревновать тебя я буду. Я рада за тебя, и в то же время мне грустно: нашла тебя и снова должна потерять.
— Нет, Люся, мне кажется, дружбу даже любовь не может разорвать. Как ты думаешь?
На следующий день Люся переехала к Наде. Разбирая чемодан, она достала письмо.
— Прости, Надя, я вчера забыла передать его тебе…
— От Ани? — обрадовалась Надя. — Как оно попало к тебе?
— В колхозе все знают, что мы дружны с тобой. Кому же передать письмо? Понятно, мне принесли. Я распечатала его. Это не любопытство, мне очень хотелось знать, что случилось с твоим слепым другом.
Надя только кивнула головой, стараясь разобрать письмо Ани. Оно было написано крупными буквами. Строчки часто сливались. Слова иногда были недописаны. Разобрать было трудно.
Подошла Люся. Она уже читала его и помогла Наде.
Аня писала о смерти матери, о том, как родные увезли ее в Казань. Там есть школа слепых. Аня научилась читать и писать по методу слепых. Поступила на завод, где считается стахановкой.
«Дорогая Наденька! Я так счастлива, что могу работать не хуже других и приносить пользу государству. Никогда я даже мечтать об этом не могла, а оказывается и о нас, слепых, позаботилась наша Родина. Без глаз я работаю, читаю книги и уже во второй класс перешла.
Вот писать по-зрячему, мне, не видя, очень трудно. Боюсь, разберешь ли ты мое письмо? Я уж так старалась написать понятно!
Где ты, моя дорогая Наденька? Если письмо дойдет до тебя, откликнись, пожалуйста!»
Дальше следовали расспросы, приветы и адрес.
— Люся, ты представить себе не можешь, какую большую радость мне привезла! В самый трудный момент жизни, — когда умерла мама… мы остались одни — Аня была со мной. Она, слепая, вносила столько бодрости и света в жизнь других. И, может быть, если б не ее чуткость и желание защитить нас от горя, может быть, Люся, я тогда не справилась бы!.. Это Аня, Аня мне помогла. И я ей так бесконечно благодарна!
Люся все поняла и просто сказала:
— Садись и пиши, Надюша.
И вот Надя пишет большое, горячее письмо своему слепому другу. Она старательно выводит его крупными буквами. Потом останавливает себя: Аня же все равно не может прочитать! и пишет уже обычным почерком.
Устроив подругу, Надя пригласила ее погулять. Люся отказалась и сразу взялась за учебники.
— Неужели тебя прогулка по городу не соблазняет?
— Соблазняет, и очень. И все же придется заниматься все дни, а может быть и ночи. Не знаю, Надя, как у тебя… Может, ты уже все повторила? Мне, прямо скажу, еще надо много работать…
Надя удивленно посмотрела на подругу. Та заметила ее взгляд и твердо сказала:
— Это не слова. Я получила программу, пробовала проверить себя.
— И убедилась, что прекрасно все знаешь. Не так ли, Люся?
— Ошибаешься! Я даже сама не подозревала, сколько пробелов в моих знаниях.
Люся всегда была строга к себе. Сейчас в ее словах звучала не только обычная скромность, но и беспокойство.
«Люся значительно больше меня знает. Сколько же мне надо работать? — думала Надя. — Но нашли ли мне заместителя? А если нет, как же оставить детей без пионервожатой?»
Полная тревоги, Надя подошла к детдому. Едва открыла калитку, как к ней подбежал Коля, а за ним и другие комсомольцы. Они рассказали о присланной из райкома старшей пионервожатой.
— Ее зовут Мария Андреевна Зуева.
— Мы уже познакомились с ней. Она сейчас у директора.
Надя поспешила туда. Тамара Сергеевна ей обрадовалась.
— Мы о тебе сейчас говорили. Познакомься!..
— Маруся! — обрадовалась Надя. — Неужели Татьяна Васильевна отпустила тебя к нам? Тамара Сергеевна! Лучшей пионервожатой не сыскать: Маруся еще по моим рассказам полюбила наших детей. Всегда расспрашивала меня о них. Даже по именам знает. И работать станет лучше меня!
Тамара Сергеевна ласково поглядела на Надю и, улыбаясь, сказала:
— Я уверена, что Мария Андреевна скоро подружится с детьми. Твоей работой мы тоже довольны, Надя. И если б не экзамены, не отпустили бы тебя. Мы скоро уедем на дачу. Ты спокойно занимайся. А если нужна будет помощь, — все наши педагоги охотно помогут тебе. Не забывай нас!
Наде трудно было расставаться с детдомом даже на месяц. Она всем сердцем привязалась к детям, и они отвечали ей доверием и любовью. Все сердечно провожали ее, желали хорошо сдать экзамены.
Дома Надя все рассказала Люсе.
— Значит, ты свободна? Берись сейчас же за учебники! — торопила та подругу.
Надя смотрела в окно. Казалось, она ничего не слышала. Люся подошла к ней. Слегка приподняла за подбородок Надину голову.
— Что с тобой?
Надя вздрогнула и улыбнулась.
— Прости, Люся! Ты что-то спрашивала? Я думала о детдомовцах… Хорошо, что мы с тобой выбрали профессию педагога. Это самое, самое лучшее! Теперь я совершенно убеждена в этом. Но как мало я еще знаю и мало могу дать ребятам! Когда мы кончим вуз, мы глубже, лучше поймем детей!
— Правильно, Надюша! А потому, не теряя времени, давай составлять план работы…
Окончив его, Надя заявила:
— Я наверно провалюсь! Почему-то свободный месяц мне казался длинным-предлинным. Сейчас посмотрела на график — страшно стало!..
Люся засмеялась.
— Теперь я спокойна за тебя. Ты знаешь сроки и не будешь терять времени. Я всегда так поступаю.
Они вставали рано утром. Принимались за самое трудное. К вечеру оставляли, что полегче. Иногда
